"В Нацопере сохранили работу те, кого можно шантажировать" - Вячеслав Дедковський

Проработал в оркестре 17 лет. Играю на тромбоне. Первые различия во взглядах с руководством начались год назад. Надоело ездить на гастроли "за еду". Платили только суточные, едва покрывали основные потребности — питание и проживание. Выплачивали деньги на месте. Как-будто позитивный момент. Но делали это довольно странным образом.

Обычно расчет происходил в холле отеля. Приходил представитель нашей администрации с полной сумкой денег и листом бумаги. На нем напечатана табличка с именами артистов и суммами выплат. Последние часто написаны карандашом. Его просто вытереть и вписать любую другую сумму. Выдавал средства. Свидетельствовали подписью о получении напротив своей фамилии. В течение одного гастрольного периода так происходило несколько раз. Сами решали сколько денег и когда платить.

Надоело работать за копейки. В марте прошлого года перед гастролями в Германию решили тромбоновой группой музыкантов обратиться за юридической консультацией относительно такой системы выплат. Оказалось, что она неправомерна. Закон "О гастрольных мероприятиях" предусматривает выплату зарплат по безналичному расчету разово в полном объеме в национальной валюте. Артист должен сам иметь возможность решать - на полную сумму приобрести валюту той страны, где он находится или снимать деньги по частям. Или рассчитываться исключительно карточкой.

Когда попросили директора показать контракт, который обуславливает условия нашей работы на гастролях, оказалось, что его еще не подписала вторая сторона — немецкие коллеги. Документ дал почитать только на десять минут перед концертом. Показать другому юристу не позволил. Ведь его уже утвердил наш, театральный. К тому времени мы этому специалисту уже не могли доверять.

Несколько лет назад в связи с сокращением штата уволили 30 артистов вспомогательного состава. Те, кто решил отстаивать свои права, обратились в суд. Четырех артистов возобновили. Позже они создали свою независимый профсоюз, которую назвали "Вільна опера". Председатель организации - Елена Аникеева. В сентябре прошлого года написал заявление о выходе из театральной профсоюза и вступил в "Вільну оперу".

Имея специфическую профессию, например тромбонист высокого уровня квалификации, знаешь почти всех своих коллег. Сразу предупредили всех знакомых из Украины и тех, кто работает за рубежом, чтобы не соглашались на эту работу. Проявили солидарность. Как и мы, отказались от предложения Чуприны. Юрист посоветовал больше не вести устных переговоров. Контактировать только по переписке. В случае повторения шантажа — завершать общение в суде.

До 2014 года имели отпуск 56 дней. После того, как стали государственным предприятием, количество стало сокращаться. Постепенно установилась на уровне 46 дней. От имени профсоюза "Вільна опера" делали запрос в центральный архив Российской Федерации. Советские архивы хранятся там. Получили копию документа по "отпуске Киевского оперного театра" утвержденного в 1953 году. Согласно ему, отпуск работников составляет два месяца. Этот документ никто не отменял.

В администрации объяснили, что он потерял силу, когда Украина стала независимой. А также, что в 1996 году вышел отдельный закон об отпусках. Четкого объяснения о том, почему в таком случае до 2014 года мы получали отпуск в полном объеме, никто не предоставил.

Также относительно закона о контрактной форме работы юрист объяснил, что в нем не прописаны механизмы перевода работника с бессрочной трудового соглашения на краткосрочный контракт. Автоматического перевода быть не может. При отсутствии этого механизма, каждое учреждение должно было разработать его самостоятельно. На момент подписания контрактов мы уже знали как это сделали в других театрах. Предлагали директору сделать так же. Разорвать бессрочные соглашения, сделать полный расчет с работниками и после этого заключать новые контракты. На это получили ответ, что так сделать нельзя. Ведь тогда нам не смогут предоставить отпуск в полном объеме. Так как на момент его получения будем иметь слишком короткий стаж работы.

Юрист опроверг версию Петра Чуприны. Ознакомил со статьей кодекса законов о труде. Там указано, что отпуск работникам театра предоставляется в полном объеме независимо от того, когда их приняли на работу. Потому имеется сезонная специфика. Если музыканта приняли на работу вчера, а завтра в театре завершается сезон, он не сможет работать сам. Когда весь оркестр ушел в отпуск. Имеет право получить отпуск. Авансом за работу в следующем сезоне.

Таким образом администрация Нацоперы долго манипулировала работниками. Пользовались нашим незнанием законов. Ведь мы артисты и не понимаем в юридических тонкостях.

Поскольку закон не дал механизмов перехода из одной формы работы на другую, прекращение трудового договора с работником можно обжаловать в суде. Чтобы этого не произошло в Министерстве культуры придумали такую ​​схему. Все работники должны были написать заявления. Дали две возможные формы - "увольнение по собственному желанию" или "заключение договора для перевода на контрактную форму работы". Это дало чиновникам возможность говорить о том, что все перешли на контрактную форму по собственному желанию.

Хотя остальных работников он предоставил соглашения сроком на год. В Национальной опере вместе с примером заявления давали приказ от 2 декабря о необходимости перехода на контрактную систему. А также сообщения об изменении существенных условий труда. Хотя как таковой изменения условий труда не произошло.

В январе четыре члена профсоюза "Вільна опера" подали в суд на признание этого приказа неправомерным. Юрист нам подтвердил, что изменение формы заключения трудовых отношений - нельзя считать изменением существенных условий труда. Руководство допустило многих правовых несоответствий во внедрении закона в действие.

Иногда создавалось впечатление, что мы своими действиями учили администрацию юридической грамоте. Указывая на эти несоответствия, помогали им увидеть и исправить свои ошибки. Переиздавали приказы, меняли сроки их действия.

Сначала в письменном уведомлении предупреждали нас об увольнении по стандартной статье 36, пункт шесть. В последний день, когда еще можно было заключить контракт, выпустили новое уведомление. О том, что в случае подписания контракта, мы будем уволены по той же статье, но девятым пунктом. Согласно ей "прекратили трудовые отношения" с 16-ю работниками. Такая запись в трудовой книжке не позволяет получать социальную помощь по безработице. Выходного пособия при увольнении также не получили.

 

Первые три года в театре работал на срочном контракте. Это был испытательный срок. Затем перевели на бессрочный трудовой договор. Это вполне европейская практика трудовых отношений с творческими работниками. Не понимаю, почему необходимо вносить изменения в эту систему. Чем они обусловлены?

Мы называем этот документ "закон против неугодных". Согласно ему, работники, которые хотят бороться за свои права, первые кандидаты на прерывание контракта. Понимал, что буду в числе первых. Не из-за своего профессионального уровня. А из-за общественной позиции. Потому что я отстаиваю свое мнение, отличное от мнения руководства.

Работники, которые согласились подписать контракты, лишь отсрочили свое увольнение. За месяц до окончания контракта от руководства услышат о сокращении финансирования и уменьшения заработных плат. Если согласятся работать дальше на таких условиях — сохранят свое рабочее место. Администрация продолжила трудовые отношения с теми, кто согласился на худшие условия работы. Значит — их можно шантажировать и дальше. Держать на коротком поводке под угрозой увольнения. Самым продолжать пользоваться проверенными коррупционными схемами. Если снова найдутся несогласные — им по закону предложат сыграть конкурс. А подготовить сольную конкурсную программу артисту оркестра очень непросто.

В сентябре инициировали обращение к уполномоченному Верховной Рады по правам человека Валерии Лутковской по конституционному представлению. Собрали около 600 подписей от работников театров из Львова, Одессы и других городов. Нужно было указать фамилию, место работы и контактный номер телефона каждого подписанта. Артисты боялись, что даже за подпись их уволят. Объясняли — если будем бояться, не будем иметь никаких шансов в борьбе против системы.