Сергей Лозница: "Пока Сенцов сидит — Россия демонстрирует свою силу"

"Свободу Олегу Сенцову" — с этого призыва начинался каждый фильм 10-го Одесского международного кинофестиваля. Особенно уместным это было перед показом документальной картины "Процесс" Сергея Лозницы.

Смонтирована из архивных материалов и пропагандистского фильма Якова Посельского, показывает судебный процесс в Москве 1930-го по сфабрикованным советской властью обвинениями. По делу Промпартии судят инженеров, экономистов, ученых. Обвиняют в подготовке государственного переворота, французской интервенции и развала СССР. Главный обвинитель — Андрей Вышинский, который потом станет генпрокурором СССР и ключевой фигурой сталинских показательных процессов. Премьера фильма состоялась осенью на Венецианском кинофестивале. В Одессе режиссер ответил на вопросы зрителей, Gazeta.ua подает ключевые фрагменты выступления.

"Этот материал лежит в открытом доступе, и к нему еще никто не добрался. Когда Советский Союз рухнул, это можно было сделать. Режиссеры, пойдите в архивы — там сокровища лежат, — советует Сергей Лозница. — Это та эпоха, которую мы не знаем.

Из фильма Посельского здесь 40 минут, остальное — архивная археология. Фильм после 1934 года не показывали, когда уже не нужно было это все рекламировать. И все равно из него вырезали фрагменты. Например, они расстреляли Крыленко — и его выступление забрали из фильма. (Николай Крыленко — один из организаторов советских массовых репрессий, жертвой которых впоследствии стал сам — Gazeta.ua). Точно так же, как фотографии ретушировали.

Мы уже смонтировали половину фильма и вдруг мне приснилось, что я должен обратиться в архив и посмотреть внимательней. Я проснулся, открыл в интернете каталог архива. Увидел, что там была копия 2 и копия 3. И их продолжительность отличается от копии 1 — фильма Посельского. Попросил ассистента отсканировать мне эти копии. И когда получил их, понял, что у меня в руках сокровище. Ведь там было 3 часа материала, снятых во время самого процесса. Я тогда полностью сменил концепцию.

 

Материала было 3 часа, наш фильм — 2 часа 8 минут. Старался максимально все сохранить. В те времена не принято было снимать длинными планами, по 4-6 минут. Думаю, это вообще снималось для главного обвинителя, или для режиссера этого события. Мне кажется, что Сталин вообще был первым зрителем.

Фильм Посельского был сделан так: все пришли, все согласились, что они виноваты, процесс надо закрывать. Дальше не было никаких допросов, все, последнее слово. Остальное нам сказали в титрах — это враги, они признались, наш суд — самый гуманный. Всех расстрелять.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "В Украине одна личность уже ничего не решает" - Сергей Лозница

Очень интересно — разные зрители среди присутствующих видят разных лиц. Там есть единственный лауреат Нобелевской премии по Исландии — писатель, был коммунистом (Галдор Лакснесс — Gazeta.ua). Есть некоторые лидеры Национал-социалистической партии Германии. Есть главные редакторы всех центральных европейских газет, например, Paris Match. Есть руководители НКВД. Там был Шаламов. Я его не видел, но он точно был, потому что писал об этом. Потому что в принципе это вызвало большой интерес и удивление. Потому что не верить людям, которые говорят так искренне, невозможно. В этом и парадокс. Как режиссер, я вижу, что они не играют, это правда. Но мы знаем, что это сфабриковано. Как можно так?

 

Дело Промпартии длилось год. Выдали его архив, два тома допросов, и в том числе комментарии Сталина к нему. Он вообще был драматургом всего этого. Меня это поражает как театр. Это игровая картина, где играют все, кроме зрителей. При этом это факт, и документально снятая картина.

Что сделал Вышинский? Он уничтожил правосудия как систему, подменил ее чем-то другим. Имитацией этой системы. Эта имитация осталась до сих пор. Процесс Олега Сенцова и многих других нам это демонстрируют. Удивительно, что никто не боится это показывать. Пожалуйста, смотрите. И что вы можете сделать? Это следующий уровень — бесправие в правосудии.

Эти люди еще чувствовали землю под ногами, имели устои, за ними — гимназии, университеты. Сейчас уже нет этих устоев. Никакой морали, ничего вообще.

Как автор я имею дело с фактурой. Когда-то поразило в "Творчестве" Золя — художник писал портрет со своего мертвого сына. Ребенок умер, а он не подпускал к нему жену. Писал, потому что свет, цвет, фактура. Он гуманный? Он имел другие цели, художественные. Подхожу к фактуре, какой она есть. Не могу подменять ее чем-то еще. Романтизмом, верой в будущее, светом в конце тоннеля.

Весь материал надо было выстроить. Очень аккуратно, вынуть себя. Свой комментарий я могу дать только в титрах в конце. Кто как погиб, и что Промпартии не было. Я хочу взглянуть глазами тех людей, как Шаламов, пришли тогда смотреть и удивлялись. Ведь они понимали, что это все ложь. Но как это возможно? И это изумительно. Это то, что характеризует эту эпоху. Конечно, обвиняемые хотели убрать эту советскую власть. Они все ее ненавидели. Образованные люди, понимали, что бандиты пришли к власти. Основания были, желание было, но враждебной деятельности не было. На этом и сыграли.

Была нота протеста Министерства иностранных дел Франции, что Пуанкаре не готовил интервенцию. Францию ​​выбрали именно потому, что свежей еще была память об интервенции Наполеона. Они использовали это как якорь.

Такого фильма об этом событии не было. И я не уверен, что мы знаем, как это происходило. Кино дает нам возможность побывать в этой шкуре, хоть в какой-то степени больше, чем нам дает энциклопедическая информация о числе погибших. Услышать и увидеть людей, их поведение, важные микромоменты. В кино есть уникальная особенность, как в музыке — вы можете погрузить зрителя в определенный поток.

Почему до сих пор происходят такие процессы? Две вещи: страх и равнодушие. В России, наверное, многим безразлична судьба других, пока их самих это не коснулось. Или они боятся, ведь это репрессивная машина, показывает свои зубы время от времени. А если говорим об Украине, то нет силы. Или воли, политической. Чтобы принять такие решения, и освободить политзаключенных. Ведь есть страны, которые показывают совсем другое отношение к своим гражданам, например Израиль или Армения.

Это же торг, чистая торг. Сенцов там как клад. Ситуация простая — пока Олег там сидит, Россия демонстрирует свою силу. Точно так во всех случаях, когда не выполняют что-то, например, распоряжение Международного суда по арестованным морякам. Суд? Пожалуйста, нам все равно. Цель очень проста — разрушить международную систему правосудия. Она и так хлипкая. Ну мы не будем это исполнять, и что вы с нами сделаете? Ничего. И хорошо. Значит, это не работает для нас, то почему для других должно работать? И нет у мирового сообщества против этого никаких рычагов. Или нет желания их найти".

×