Не всегда западное понимание Холокоста "работает" согласно украинским реалиям

Примитивные категории добра и зла остаются, не так ли?

"В Украине тема Холокоста присутствует, но, так сказать, с "чужого голоса". Мы смотрим фильмы условного Спилберга, читаем книги западных писателей о Холокосте в украинском переводе, немало зарубежных фондов поддерживают в Украине исследования еврейской истории, восстановление памятников, предоставляют стипендии, проводят конференции и так далее. Но собственно украинских инициатив, истинно украинских исследований, книг, не говоря уже о фильмах - крайне мало". Так писал в статье Андрей Любка. И это, к сожалению, правдивая констатация реального положения дел.

А между тем далеко не всегда западное понимание Холокоста "работает" в соответствии с украинским реалиям, более того - далеко не всегда оно в своей основе является, на мой взгляд, адекватным и глубоким, сбиваясь с пути идеологической односторонности. Зато осмысление трагедии Холокоста в Украине, ее интеллектуальной элитой, в некоторых аспектах достигло таких глубин, куда до сих пор не решаются углубиться многие западные авторы, - пишет Сергей Грабовский для издания "День".

Постижение Холокоста в Украине началось параллельно с его развертыванием. И здесь необходимо вспомнить митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого, который в подписанных им во время немецкой оккупации открытках, пастырских посланиях, письмах к руководству Католической Церкви, в публичных речах и беседах, в частности с иудейскими раввинами, постоянно обращался к связанным с положением еврейского населения проблем. Уже 1 июля 1941 года в пастырском послании Шептицкий призвал всех украинцев не совершать действий, противоречащих христианской морали, а от правительства Ярослава Стецько потребовал "мудрого, справедливого провода и зарядок, которые удоволетворяли бы потребности и всех населяющих наш край граждан, без разницы вероисповидання, народности и общественного слоя". В первые месяцы оккупации Шептицкий, не имея достаточной информации, считал немецкиую политику в отношении иудеев эксцессами, а участие некоторых украинцев в погромах - действиями "отбросов общества"; он пытался остановить такие действия, выслав на улицы Львова священников и монахов.

Но вскоре Андрей Шептицкий начинает понимать, что речь идет не о действиях отдельных нацистских функционеров (на которых он попытался жаловаться самому Гиммлеру), а об ужасной системе. В конце концов в письме в Ватикан митрополит УГКЦ в августе 1942-го охарактеризовал гитлеровский режим как "откровенно дьявольский". Он пытался через Папу Пия ХІІ передать лидерам западных демократий информацию о масштабах Холокоста на украинских землях, говоря о сотнях тысяч убитых, но... Официальный Ватикан не захотел подтвердить данные Шептицкого, мол, "восточники" (так в Риме называли греко-католиков) "реально не являются образцом честности".

Замечу, что сегодня на Западе и в Израиле в вину Шептицкому многие исследователи ставят две вещи. Во-первых, его поздравления немецкому войску за освобождение Украины от большевиков; во-вторых, констатация в письмах и беседах "дурного примера" для юных галичан со стороны "еврейской молодежи, которая мигрировала из России" и большого числа евреев в расстрельных группах НКВД, что в значительной мере спровоцировало еврейские погромы (хотя это, по мнению Шептицкого, никак эти погромы не оправдывало).

Что касается первого, следует принять во внимание малоизвестный факт: историк Ян Гросс (США) подсчитал жертвы среди мирного населения в немецкой и советской "зонах интересов" в бывшей второй Речи Посполитой, и получилось, что с сентября 1939-го по июль 1941 года советская власть репрессировала в 3-4 раза больше людей, чем нацисты, и не только украинцев или поляков - даже евреев "органы" уничтожили больше, чем эсэсовцы и гестаповцы.

Что касается второго, то тоже речь идет о объективном факте - о существовании "нового советского антисемитизма", обусловленного кадровой политикой Сталина и Львом Троцким. К этому следует добавить, что речь шла о трагических последствиях "позитивной дискриминации" по этническому признаку, если принять популярную терминологию... Опять же, Шептицкий погромщиков и убийц отнюдь не оправдывал - он искал объяснение случившегося с сознанием миллионов его современников.

Следующий важный этап в украинском осмыслении Холокоста связан с именем Ивана Дзюбы, с его выступлением в Бабьем Яру 29 сентября 1966 года перед несколькотысячным собранием, которое там спонтанно собралось на 25-летие начала расстрелов нацистами киевских евреев. Это выступление, хотя и несет определенный отпечаток времени и обстоятельств (Дзюба, тогда, конечно, еще вовсе не академик, но уже известный публицист и литературный критик, не хотел подставлять участников митинга под обвинение в "антисоветчине"), однако на концептуальном уровне остается актуальным и сегодня.

Выступление, кроме посвященных масштабности трагедии фактов и общих мест, включало в себя рассуждения о месте фашизма (а де-факто - любого тоталитаризма) в человеческой истории. О диалоге культур как предохранителей против манипулирования массами со стороны нового деспотизма.

Позволю себе привести большие цитаты из этой речи (хотя она есть в интернете, хотя в свое время она широко разошлась в Самиздате, сомневаюсь, что все хорошо знакомы с ней, хотя, безусловно, знают. Ведь речь идет не только о самом Холокосте, но и об уроках Холокоста, о важных вывода из Катастрофы европейского еврейства.

Итак, для начала - о тоталитаризме в ценностном измерении: "Не следует забывать, что фашизм начинается не с Бабьего Яра и им не исчерпывается. Фашизм начинается с неуважения к человеку, а кончается уничтожением человека, уничтожением народов - но не обязательно только таким уничтожением, как в Бабьем Яру. Представим себе на минуту, что Гитлер победил бы, немецкий фашизм победил бы. Можно не сомневаться, что они создали бы блестящее и "процветающее" общество, которое достигло бы высокого хозяйственного и технического развития, знало бы все те научные и другие достижения, которые знаем и мы. И, наверное, бессловесные рабы фашизма впоследствии "освоили" бы космос и летали бы на другие планеты представлять человечество и земную цивилизацию. И этот режим все бы сделал для того, чтобы утвердить свою "правду", чтобы люди забыли, какой ценой куплено такой "прогресс", чтобы история оправдала или забыла безмерные преступления, чтобы нечеловеческое общество показалось людям нормальным и даже лучшим в мире. И уже не на руинах Бастилии, а на оскверненных, утрамбованных толстым слоем песка и забвения местах народных трагедий стоял бы официальный надпись: "Здесь танцуют". Поэтому мы должны судить о том или ином общество не по его внешним техническим достижениям, а за тем, какое место занимает и что значит в нем человек, как ценятся в нем человеческое достоинство и человеческая совесть".

О "осквернении мест народных трагедий" - как сегодня сказано...

Следующий фрагмент выступления Ивана Дзюбы посвященный антисемитизму в его существенных проявлениях: "Антисемитизм – явление "интернациональное", он существовал и существует во всех обществах. К сожалению, не свободно от него и наше общество. В этом, может, и не было бы ничего удивительного, ведь антисемитизм - плод и спутник возрастного бескультурья и неволи, первое и неизбежное рождение политического деспотизма, и преодолевается он - в масштабах целых обществ - нелегко и небыстро.

Но удивляет другое: то, что в течение послевоенных десятилетий против него по сути не велось борьбы, более того - он порой искусственно подпитывался... Во времена Сталина были откровенные, очевидные попытки сыграть на взаимных предубеждениях части украинцев и части евреев, попытки под видом еврейского буржуазного национализма, сионизма и т.д. - обрубать еврейскую национальную культуру, а под видом украинского буржуазного национализма - украинскую национальную культуру. Эти хитро обдуманные кампании нанесли ущерб обоим народам и не способствовали их дружбе, они только добавили еще один досадный момент в тяжелую историю обоих народов и в сложную историю их взаимоотношений.

Как украинцу, мне стыдно, что и среди моей нации - как и среди других наций - есть антисемитизм, есть те позорные, недостойные человечества явления, называемые антисемитизмом. Мы, украинцы, должны в своей среде бороться с любыми проявлениями антисемитизма или неуважения к еврею, непонимания еврейской проблемы. Вы, евреи, должны в своей среде бороться с тем, кто не уважает украинского человека, украинскую культуру, украинский язык, несправедливо видит в каждом украинце скрытого антисемита".

Опять же - многое здесь как сегодня сказано...

Наконец об ограждении от повторений трагических событий и неадекватных ответов на провокации "заинтересованных лиц" (а они были и тогда, есть и сейчас): "Путь к настоящему, а не фальшивому братству - не в самозабвении, а в самопознании. Не отрекаться от своих и приспосабливаться к другим, а быть собой и других уважать. Евреи имеют право быть евреями, украинцы имеют право быть украинцами в полном и глубоком, а не только формальном значении этих слов. Пусть евреи знают еврейскую историю, еврейскую культуру, язык и гордятся ими. Пусть украинцы знают украинскую историю, культуру, язык и гордятся ими. Пусть они знают историю и культуру друг друга, историю и культуру других народов, умеют ценить себя и других - как своих братьев. Достичь этого трудно, но лучше стремиться к этому, чем безразлично махнуть рукой и плыть за волной ассимиляторства и приспособленчества, добра от которых не будет, а будет только хамство, кощунство и скрытое человеконенавистничество. А мы должны всей своей жизнью опровергнуть цивилизованное человеконенавистничество и общественное хамство. Ничего важнее за это теперь для нас нет, иначе все общественные идеалы теряют свой смысл. Это наш долг перед миллионами жертв деспотизма, это наш долг перед лучшими людьми украинского и еврейского народов, которые призывали к взаимопониманию и дружбе, это наш долг перед украинской землей, на которой нам жить вместе, это наша обязанность перед человечеством".

Я понимаю, в эпоху постмодерна некоторые констатации и предложения выступления Ивана Дзюбы могут показаться наивными, но постмодерн приходит и уходит, а "примитивные категории добра и зла", о которых с такой насмешкой говорили "продвинутые" философские светила недавнего прошлого, остаются, не так ли? И Холокост не может быть адекватно описан и оценен вне их.