Немцов поплатился жизнью за ощущение того, что мог быть президентом другой России
После Крыма, Донбасса и его убийства начался транзит РФ в тоталитаризм советского образца
Пятая годовщина со дня убивства Бориса Немцова – не просто повод вспомнить об известном политике и общественном деятеле, не побоявшемся жестко осудить путинскую агрессию против Украины. Это еще и возможность понять, как изменился российский режим с 2014 года.
Аннексия Крыма стала демонстративным нарушением международного права и обязательств самой России. Путин решил наплевать на любые правила, любые нормы. Убийство Немцова стало продолжением этого пренебрежения к правилам – только уже негласным. До этой гибели считалось, что люди, которые являлись частью политической элиты страны, могут ощущать себя в относительной безопасности даже если оказываются оппозиционерами. Что таких людей в России не наказывают "за политику", - пишет Виталий Портников для Еspreso.tv.
Убийство Немцова стало доказательством того, что и эти правила изменились. Бывший первый вице-премьер российского правительства, возможный преемник Ельцина был убит в нескольких десятках метров от резиденции Путина. Убит демонстративно, чтобы все понимали – время вседозволенности завершилось даже для "принцев". И не нужно думать, что российская политическая и предпринимательская элита не сделала из этого правильных выводов.
Новое тоталитарное государство, которое строит Путин, просто не может обойтись ни без новых войн с Украиной, ни без новой оккупации украинских территорий, ни без попыток присоединить к России Украину и Беларусь
Если до 2014 года в России господствовал классический постсоветский авторитарный режим, то после Крыма, Донбасса и Немцова начался транзит в тоталитаризм советского образца. И этот транзит продолжается на наших глазах. Причем нужно понимать, что новое тоталитарное государство, которое строит Путин, просто не может обойтись ни без новых войн с Украиной, ни без новой оккупации украинских территорий, ни без попыток присоединить к России Украину и Беларусь.
Немцов хорошо понимал это. И поплатился жизнью и за свое понимание, и за свою биографию. За само ощущение того, что мог быть президентом другой России – страны, которая бы не убивала, не воровала и не разлагалась бы на наших глазах.
