По вечерам в забегаловке около железнодорожного вокзала райцентра Умань Черкасской области негде сесть. Посетители — в основном мужчины. Заказывают водку.
35-летний Дмитрий работал на местном консервном заводе. Мужчина, немного трезвее товарищей по рюмке, рассказывает:
— В октябре завод закрылся. Сейчас стоим на бирже. Мне каждый месяц выдают 550 гривен. Правда, выплату задерживают. Пью на деньги приятеля. И Валерка, — кивает на соседа, — тоже без работы. Он по заработкам ездил. Приехал месяц назад, пристал к старшей женщине. Она с деньгами и квартирой. Так ее муж тоже пару дней назад вернулся из заработков. И выбросил Валерку из дома.
— Как что-то упало на карман — идем в забегаловку, — продолжает мужчина. — А если нет – затариваемся самогоном. Моя бывшая сотрудница гонит. Продает бутылку по 8 гривен. Дает в долг. Утром проходит по Умани, бутылки пособирает. Дома расфасует пойло, а затем разносит клиентам — кому чекушку, кому пол ли тру.
Огородину — морковь, свеклу, картофель, — Дмитрию дают соседи.
20 жителей села Острая Могила Ставищенского района Киевщины тоже были на заработках. В основном на стройках Киева и Белой Церкви. Половина уже вернулась. Работы нет.
— Они вроде бы люди серьезные, в пьянство не будут кидаться, — говорит сельский председатель Олег Шандрук, 45 лет. — Но без работы, денег по селам могут быть бес порядки — пьянки, гулянки, поножовщина. Нужно, чтобы государство немного помогло.
Житель Манькивки Черкасской области Виталий Загородний, 41 год, работал на строительных объектах столицы. Дома оставил жену с тремя детьми. Соседи позвонили ему, что жена начала пить, дети неухожены. Виталий вернулся домой.
— Я зарабатывал деньги на детей, а она их прогуливала. Работы в Манькивке нет. А мне задолжали плату за два месяца. Нечего детям сегодня сварить. И взять негде. Ни картофелины, ни луковицы, — ничего ж нет, — Виталий показывает пустой погреб. — Валентина огород в этом году не садила.
Кирилл Мироненко, 27 лет, в прошлом месяце вернулся домой, в город Рудки Самбирского района Львовщины. Вместе с дядей Алексеем нелегально работал в Испании. Строили коттеджи на морском побережье. Летом работать тяжело, жара до +40°С. Поэтому платили больше, чем в другие времена года.
— В Испании тоже кризис, массово сокращают рабочие места. Разумеется, эмигрантов прогоняют первыми. Мне выдали полторы тысячи евро компенсации — и будь здоров. Образования у меня нет. Поэтому дома работу найти сложнее.
Кирилл с семьей живет в тещином доме. Заработанного в Испании на собственное жилье не хватает. Дома в Рудках продают от $30 тыс. Зимой мужчина будет ремонтировать жилье. Сделает артезианскую скважину, проведет в дом воду. Часть крыльца переоборудует под санузел. Весной опять отправится за границу.
— Это для богатых кризис, — рассуждает мужчина. — А чернорабочие нужны в любых условиях. Друзья звонили, что уборщиком можно устроиться без проблем. Кто-то же должен го вно выгребать. Европеец на такую работу согласится только за безумные бабки. А нас, нелегалов, можно за копейки нанять.
В Рудках живет 5,2 тыс. людей. Каждый десятый ездит на заработки, говорит мэр города Тарас Курило, 43 года.
— Пока еще массового возвращения работников из-за границы нет. На пороге Рождество, так 200–300 человек приедет, как и раньше было. Останутся надоль ше 20–30 человек.
В городке работают два предприятия — кирпичный завод и автосервис. Многие горожане перебиваются торговлей. Работы не найдешь.
3 
1
Комментарии