"Бой был короткий, но ожесточенный" — неизвестные страницы освобождения Славянска

8

Есть много вещей, о которых я не хочу говорить и не надо. Но после Майдана уже ничего не боялся. Я видел этих снайперов живыми, когда они сидели на крышах домов и цинично отстреливали нас. Видел смельчаков, которые пытались противостоять им.

Активных участников Майдана, которые были ядром боевого крыла "Правый сектор", привезли в апреле на базу, которая находилась на правом берегу реки Днепр в тогдашнем Днепропетровске. Выстроили всех и выбрали 20 человек. Затем дали задание - захватить телевизионную вышку на горе Карачун. И сказали, что там будет только 2 охранника. Я спросил у командиров: "Охранников убить?" Сказали, что просто связать. Больше информации у нас не было, как и оружия.

У меня со всей группы было больше боеприпасов - аж 2 рожка к автомату. Большинство имели охотничьи ружья.

Мы подъехали к блокпосту очень близко, ввел в заблуждение синий флаг. И как потом выяснилось, что на карте этого блокпоста не было указано. Подумали, что это наш флаг, но это был флаг российских десантников. Который оккупанты вывесили рядом со своей тряпкой.

Когда первый автомобиль подъехал к блокпосту, к нему подошел боевик. И через несколько секунд начался бой. Автоматная очередь прошила водителя первого автомобиля - Михаила Станиславенко из Киева. Все остальные, кто находился в салоне, успели выскочить в посадку. После короткого шока ребята собрались и "зачистили" оккупантов.

Правда, нам пришлось отступить. По нам уже били из пулеметов, гранатометов. Тем более Михаил был убит, Ярослав Антонюк из Тернополя, водитель второго автомобиля - тяжело ранен.

Очень не хватало оружия автоматического, хорошо, что хотя бы было несколько гранат. Перед этой военной операцией сами себе искали оружие. Тогда, как оккупанты, были до зубов вооружены.

"Нас собралось 3 группы. Одной руководил друг "Чуб", он и сообщил, что 19 апреля должны попасть на гору Карачун, чтобы уничтожить телебашню, которая транслировала российские каналы. Другими группами командовал "Иранец" и "Севастополь".

Ехали на задание и совсем не испытывали страха. Это сейчас мы взвешенные, понимаем, что нужно было захватить и ликвидировать стратегический объект. А на тот момент все было по-другому.

Ехали ночью. По дороге несколько раз останавливались и отрабатывали тактику выхода из машины во время боя. Каждая из групп имела свое четкое задание. И мы придерживались этого плана, пока не доехали до блокпоста.

Это была где-то друга или три ночи. Я сидел спереди в третьей машине - успел увидеть, что передние автомобили остановились и стоят. В свете фар виден российский флаг. В тот момент почувствовал, как у нас летят пули.

Автоматически открыл дверь и выскочил из машины в лесополосу. Уже позже, когда осматривал ее, увидел в своем сиденье следы от пули.

Нам удалось перегруппироваться и подойти к блокпосту. Ребята, которые были впереди, перебили первых оккупантов, которые стояли там. Одного из них в ближнем бою уничтожили ножом. Бой был короткий, но жесткий. У одного заклинил пулемет, у "Вольфа" - пистолет.

Тогда "Чуб" приказал собрату "Бурому", чтобы тот забрал свою машину, которая стояла второй перед блокпостом. Он прошел несколько метров и перед ним взорвалась граната.

Пришлось вытаскивать его и под обстрелами выносить под защиту машин. Нам не удалось захватить полностью пост. Услышали, как со стороны Славянска к ним едет подкрепление. По нам начали бить из гранатометов, поэтому приняли решение отходить. Тем более, что машин осталось только две. И в одной из них были пробиты колеса.

Операция провалилась. Ярослав тяжело ранен, Михаил - убит. Тем более, что мы не могли забрать его тело. Я до этого момента не знаю, почему нас не предупредили о блокпост. Его просто не было на карте и мы не были готовы к такому развитию событий..

Но именно после этого боя понял, что нас ждет война.

Моего сына нет уже несколько лет, однако ближайшие друзья до сих пор вспоминают о нем, пытаются помочь нам. Миша был очень компанейский и старался помочь всем.

Отец купил когда мотоблок на дачу, так Михаил всем соседям мусора вывозил. Добровольно принимал и помогал, поэтому даже себе спину "сорвал". Когда мы этого не ценили, считали обыденностью, а теперь вспоминаем. И горячая боль обжигает сердце.

Перед гибелью Михаил подписал договор с какой-то съемочной группой и возил актеров. Рано утром уходил из дома и возвращался поздно ночью. Поэтому о Майдане он и не думал.

А потом, как оказалось позже, Миша поехал в так называемое командировки, которое было последним в его жизни.

Нам сообщили, что Михаил погиб вечером 20 апреля. Мы отцу ничего не говорили, он был болен. Только 21 апреля рассказали правду.

В этот день приехала его жена Инна с дочкой Кариной и мы пошли в отделение полиции Днепровского района и пытались написать заявление, что сын пропал. В сети уже писали об этом бое. Показывали фото нашего сына. Под этим фото и различными сообщениями нам угрожали. Мол, ваш сын - "бандера", ехал убивать мирных людей и его убили. Перед входной дверью в квартиру стоял ковер и там кто-то мела набросал кусочками. Было очень страшно.

Ко мне тогда обратился бабушка Юрия Поправки (Активист "ПС", погиб в Славянске в апреле 2014-го. - Gazeta.ua). Она хотела ехать в Славянск, чтобы забрать тело внука. Но в полиции отказали меня от этого шага. Сказали, что там в городе происходит беспорядок и что-то страшное. И они найдут моего сына. Несколько раз нас вызвали, чтобы показать фото парней, которые были сожжены или утоплены. Однако Мишка не было между ними.

Мне звонили многие журналисты, то пытались расспрашивать. А потом передали номер телефона Вячеслава Пономарева, так называемого мэра Славянская. Хотя предупредили, что он непредсказуем.

Позвонила ему в конце апреля, он выслушал меня и сказал, что перезвонит. Еще раз его набрала в конце мая, он снова выслушал и потом где-то 20 минут рассказывал... Что помнит водителя машины. Который был тяжело ранен, его везли в больницу. Он успел рассказать, что сюда попал случайно и умер от потери крови. Его похоронили на Славянском кладбище как безымянного.

Все эти долгие месяцы ждали, что нам покажут сына, однако никто его не возвращал. Даже позвонили начальнику морга Славянска. Он подтвердил, что тогда у него было три тела. Их забрали, но вернули только два. У меня появилась надежда, что Миша жив.

11 ноября 2015-го позвонила волонтер Аня Демиденко. Мы с Инной поехали к ней. С тех пор она начала заниматься нашим делом.

У нас брали ДНК два раза в Киеве. В Славянске брали на анализ образцы с тела нашего сына. И все подтвердилось. 16 апреля 2016-го мы его перезахоронили. За 3 дня до его дня рождения, за 4 дня до дня смерти.

Михаил очень хотел иметь котика. Но отец не позволял. Однажды друзья все же принесли ему котенка. Помню, что тогда шел какой-то сериал и одну из героинь называли Лаурита. Миша тоже так животное назвал. Затем он котят друзьям раздавал. Однажды подошел к кошке и говорит: "Лаурита, больше не рожай нам котят". Она что-то почувствовала, спряталась в комнате под стол и снова родила.

Нам очень не хватает сына. Живем только ради внучки Карины.

Мы начали собирать информацию по нашим погибшим. Списки были неполные, часто без контактной информации, часть из которой я собрала сама с начала войны. В одном из списков значился - водитель Михаил - "погиб", но никакой информации о контактах или кто он не было.

Через некоторое время удалось найти домашний номер и выяснить, что это боец, который погиб в первом бою "Правого сектора" 20 апреля 2014 года. Мы позвонили и трубку подняла мама Михаила - Татьяна Станиславенко.

Она была очень растеряна и сообщила шокирующую новость: ее сын пропал без вести. Была информация, что погиб, но тело не нашли и они не знают, где оно находится.

Я была в шоке от этой информации. На дворе конец 2015-го, а никаких упоминаний о Михаиле нигде не слышала.

Опросив всех, кого возможно, узнала немного - первый бой. Он был водителем в группе, погиб первым, но там были еще раненые бойцы, которых спасали, поэтому тело не успели забрать. Это было во Славянском, который на тот момент уже был освобожден от сепаратистов. Знакомый посоветовал обратиться к поисковикам, которые возвращали домой тела наших погибших, - так я познакомилась с легендарным Павлом Нетесовым. В телефонном разговоре он объяснил, с чего начать и как действовать.

В первую очередь, необходимо было проверить записи в отделах регистрации смерти, при кладбищах и в морге. В то время близ Славянска проходил службу мой муж Антон Демиденко, а я физически находилась в Киеве.

Он в свободное время с собратьями смог поехать в город, начал проверять информацию и искать Мишу. В морге ответили, что все списки за тот период "уничтожили сепары" и данных нету. Далее ребята попали в отдел регистрации - нам реально повезло, здесь была сохранена информация и данные о захоронении.

Как потом рассказали рабочие учреждения, буквально через 3 дня после гибели Станиславенко морг и все учреждения перестали работать. Соответственно, данных почти нет.

Антон с собратьями поехали на кладбище, где им показали могилу: на ней был крест и табличка о дате смерти и именем Михаила. Его похоронили как тело, которое никто не забрал.

В этой истории, как это цинично не звучит, нам действительно повезло. На этом страшном кладбище было десятки могил с надписями: "неизвестный мужчина 35 лет", "неизвестный мужчина 50-55 лет".

Как только информация подтвердилась, я позвонила матери Михаила. Не знаю, хорошо или плохо - забрать надежду, что сын жив. Но пришлось стать этим человеком.

Далее началась история с возвращением Мишка домой. Мать Татьяна сделала необходимые документы и доверенность. И я поехала оформлять процедуру эксгумации, которая оказалась достаточно сложной. В Киеве было открыто уголовное дело по исчезновению Михаила, которую вел следователь мерзавец. Он не сделал ни одного шага для поиска, хотя мог бы найти Мишу достаточно быстро. Нужно было сделать пару обращений и проверок.

Ходатайство на эксгумацию от него мы получили из-за скандалов и увольнения. Когда весь перечень документов был собран, я поехала забирать тело Михаила. Его необходимо было привезти в Днепр на экспертизу ДНК.

Я обратилась опять к Павлу Нетесову, который, в свою очередь, обратился к представителям "Симик" - это ребята, которые отвечают за сотрудничество между военными и мирным населением.

Они отреагировали достаточно быстро. На кладбище подъехала машина миссии "Груз 200", мы забрали Мишу и поехали в Днепр. Далее была ДНК-экспертиза, бюрократическая волокита и, наконец, Михаила Станиславенко привезли домой. Семья с помощью нашей команды ОО "Добровольцы" также получила официальный статус "Член семьи погибшего".