230 років тому прилуцький повітовий суддя Іван Галаган і його син Григорій вирушили в подорож Західною Європою. Вона розпочалася в родинному селі Галаганів – Сокиринцях, а закінчилась у Парижі. Враження від мандрівки Іван Галаган занотовував до щоденника
8 серпня 1785 року, село Сокиринці – тепер Срібнянський район Чернігівської області.
С Божею помощью начался мой вояж в Лейпцих к сыну.
31 жовтня, неподалік Більська – тепер територія Польщі.
День был хорош. Едучи сей день под горами, увидел я, что облаки ходят в некоторых местах почти о половине гор, почему должно думать, или горы так высоко, что видны сверх облаков верхи оных, или облаки низко тут ходят. Тут я стоял и по причине шабаса для своих фурманщиков (шабат – сьомий день тижня, цього дня юдеям заборонено виконувати будь-яку роботу. Очевидно, візниками в Галагана були євреї. – "Країна"), так и по болезни в горле. Давала хозяйка мне как полоскания, так и чаю травного, отчего, слава Богу, гораздо стало мне свободнее.
7–8 листопада, неподалік Хрудіма – тепер Чехія
Застряли были с каретою в узвозе весьма глубоком и узком между каменем в горах. В лесах едучи, видел я много фазанов, птиц и зайцов по полю. Был шабас, и я сидеть принужден был для своего проклятого жида в сем пустом местечку.
13 листопада, Марієнберг – сучасна Німеччина
Ехали на гору два часа с половиною самими еловыми лесами. Обрались на сих горах в облака и в великую зиму, где такой мороз был, что немало потерпели. С Мариенберга выехали и начали понемногу с сих страшных гор спускатись. На последом до половины съехавши, нашли уже не зиму, но грязь весьма дурных саксонских дорог.
7 квітня 1786 року, Айзенах
Рано поехали и обедали в городе Эйзенасе. Он немал, но строения в оном почти все с фахверку (німецьке fachwerk – "каркасна споруда", тип будівель, поширений у Німеччині. Спершу зводився дерев'яний каркас, простір між яким заповнювали цеглою, каменем або іншим матеріалом. – "Країна"), кроме великого на площади дворца нового каменного герцогу Веймарскому. Народ в сих местах ласков, учтив и хорош, а женский пол весьма пригож, но платья дурного покрою и плащи мужеские обезображают их красоту.
8 квітня, узбережжя річки Фульда
Видели трех повешенных женщин и одного ребенка лет как бы в восемь. Дело неслыханное! Над малолетнею дитиною!
10 квітня, Франкфурт
Здесь теперь ярморка знатная, народу разного множество, так что мы с трудом сыскали квартиру в трактире. Ходили смотреть, как англичани и англичанки бегают на конях и выдают штук непонятных. В сем городе разные есть увеселения, и музыки шумной везде в домах и по улицам. Жидовская улица великая есть, тут особливо их стало много, что другого народа мало за ими увидать. А жидовки по-французски одеты порядочно, и полны улицы их.
16 квітня, річка Майн
Рано в 8 часу сели в яхту и поплыли по реке Мейну вниз с Божею помощью. В полдень нашла туча с дощем, ветром и громом, и продолжалось все сие 2 часы. Мы остановились обедать в местечку хорошем Гехстю. Потом ехали повз местечко Флирсгейм, и опять гром с дощем нас беспокоил. И приводил в опасность, что принуждены пристать одной деревушке или местечку Рисельсгейм. Напоследок в форштатах (передмісті. – "Країна") Мейнца въехали в славную реку Рейн, которая шире Днепра. Подеъхавши к форштатам, ехали берегом повз летний дом курфирстов, кой выстроен, как будто представляет театр и сад с обеих сторон дому, наполненный статуями. От сего дому по берегу начинается каменная крепость с пушками по валу. Досязаем до самого жилого курфирстового дому, под коим на берегу мы и пристали между прочими судами и ночевали в своей яхте.
17–19 квітня, річка Рейн
На реке стоят посередине мельниц лодейных восемь. По обеими сторонами Рейна видятся горы, леса, сады и деревни, домы и монастыри католицкие, украшавшие берега сей реки. Садов много, а помежду оными хлеб разный посеян/
В дрожи, что буря нас била часа 3, я был в отчаянии почти совсем. Наконец, невозмогши за бурею ехать, пошли по берегу, потащив яхту за собою на канате с великим трудом. Однако и то не помогло, ибо судно село на мели, чуть было дно не разорвало. Потом с великою нуждою добрались к предместью города Келна, где и ночевали в яхте.
20 квітня, Кельн
Пошли в иезуитский кляштор (монастир. – "Країна"), видели там в церкви великое богатство – как в серебряных статуях, так и в посуде церковной. Между прочим показывали части венца тернового, будто коим Христа жиды, ругаясь, короновали, и каменный член, сказывая точно сими смешными словами. Мы долго не знали, что это за сосуд, а напоследок начинаем догадываться, что он из тех числа, в коих Христос претворил воду в вино. Я чуть тут удержаться мог от смеху, но, укрепляясь, сказал сим попам уверительно, что он точно тот самой сосуд, и они были сим весьма довольны.
28 квітня – 30 квітня, Аахен
Приехали в город Эслашапель (французька назва Аахена. – "Країна") поздно уже, стали в отеле Розенбат. Рано был доктор в мене, и много купцов и купчих французских с модными своими товарами цыганить прибегали. Потом пошли проходиться несколько по улицам. Ничего видеть не случилось, кроме скверного и безобразного здешнего обыкновения, что все женщины одеты в платья черные, чулки черные и превеликие. На головах по саму землю черные ж покрывала, коими совсем лицо закрывают, что весьма и прилично потребно старухам и безобразным, а красавицам покрывало сие совсем не потребно, ибо оно есть великим препятствием их видеть, и сие отнимает охоту прохаживаться тем, кои хотят все видеть и знать, вояжируя для того. Доктор приказал завтра мне паритись в бане, где идет сама вода трубою горячая с-под земли од натуры и воняет яйцами испорченными и серою. Рано доктор пришел и повел мене в другой дом в сухую баню, в которой я сидел. Напоследок с постели вставши, надели на мене тулуп и понесли мене в квартиру в портю-шезе (переносному кріслі. – "Країна") – дабы идучи не простудился.
10 червня, Маастрихт – тепер Нідерланди
Над вечер ездили наемною каретою к горе Петровской, верст как бы в 3 от города, в коей есть одна печера. В нее мы три с наемным слугою, запаливши флигели, пошли любопытствовать. Нихто с здешних граждан точно не знает, натуральное ли сии удивительные и ужасающее взор человеческие ходы имеют свое начало, или рука человеков их когда-то сделала. Сии преисподни не имеют известного своего предела. В оном самом глубочайшем месте идет из свода вода каплями и, падая чрез долгие времена на камень, выбила в нем дыру. В стенах есть изредка горные плоские камни, а вверху черепашки и разные морские животные, как будто в камень превратившиеся. Все, что можно было обозревши и бывши в некоторой робости, дабы вожак наш не потерял дороги или не умер, как стар и дряхл, и не обрушилась бы земля. Как только вышли, то я не мог более на ногах держаться, упал на траву в некотором роде обморока или забвения на несколько минут, потом пришел в себе. Сидел с четверть часа, отдыхая и удивляясь положению места.
13 червня, Брюссель.
Пошли в театр на французскую трагедию и видели эрцгерцога Фердинанда с фамилиею, кои приехали вчера с Парижа, тож и господина Бланшарда (Жан-П'єр Франсуа Бланшар – французький інженер, винахідник повітряної кулі. – "Країна"), славного летючого мужа. Народу было много. Выстрелили несколько раз в городе с пушки для сигнала, потом приготовил господин Бланшард все в свою шлюбку, сел в оную, коя висит под шаром, и, поднявшись в 1 аршин от земли, полетел понад землею в ту сторону, где был Фердинанд. Поднялcя в гору при восклицании и рукоплескании всего народу, тож при барабанном бое и пушечной пальбе в городе. Попростясь таким образом, поднялся на воздух тихо, высыпая с мешка долой песок, и пошел косо за ветром на восток, салютуя белыми знамьями народ. Потом выстрелил с пистолета, и подняли выше, где, простояв на воздухе минут с три, полетел гораздо выше. Потом в третье выстрелил, но уже не слышно было звуку. В дол удалился от земли, что шар качался, как облако, а его с шлюбкою под оным несложно было и приметить. В 2 часа потом получено известие, что он благополучно осел в деревне Стоколе на землю, в одну милю отсель, и возвратился в город каретою Фердинанда.
15 червня – 1 липня, Париж
Приехали на границу французкую, где таможня их там нас в двух или в трех местах спрашивала. Пытали французы, как черти душу на мытарствах. Напоследок попались старшему сатане в руки на главном мытарстве в городе Валенсеене. Там приняли нас так гордо и грубо, как мы никогда не воображали себе от французов, так много в свете славящихся учтивством и вежливостью своею. Дороги несносные по причине высадки оных великими кручами каменьям. Трясет мучительно и все портится.
Смотрю вниз в окно и удивляюсь нечистоте улиц в здешнем столь прославленном столичном городе и французскому свинству. Попод стенами везде на улицах, бегая, останавливаются и мочатся без всякого уважения от прохожих и прохожатых. С окошков выбрасывают всякую нечистосту на улицу без всякой осторожности, дабы кому на голову не попало. Полощут рты и выплевуют на улицу ж. А особливо женщины модные, кои одеваются, вставая с постелей своих о полудни, выставившись в окно совсем полунагие. Нечистота во всем превелика. Едят на голых столах, покрытых клейонкою или скатертью и салфетками порезанными с простого полотна. Видеть все неожидаемо, а особливо в таком гордом городе, который учит всю Европу как модам, так и всему порядку.
Более всего изобилует от живущих красавиц, коих здесь тьма. Одеваются по самой лучшей моде, с несказанным вкусом богато. Приметил, что всяк одевается по своему соответственному вкусу. Мущины ходят в кафтанах, фраках и сертуках, но все в башмаках, даже верхом ездят в оных. Большая часть женщин носят ребром кофты полонезы амазонии, и в самых корсетах бегают, но только с рукавичками и в публичные собрания, но все в волосах. Следовательно, никакой парижской общей моды нет – как у нас думают.
Я 1000 раз сему народу более предпочитаю немцев, а особливо голландцев, как за их во всем бесподобную чистоту, так и за благопристойное поведение и твердость. Не спорю, что для молодого или старого человека ветряного и при хороших деньгах жизнь здесь самая приятнейшая, ибо ни в чем тут недостатка нет, дабы вести все распустию оную. Правда при том и тому, что порядочно мыслящий человек может снискать свое провождение времени приятное в обхождение с учеными и с большими домами, но на то надобно как охота, так и больших денег. А без того нельзя сим пользоваться, следственно, такой не может ни в чем другом найти удовольства своего здесь, кроме этой несносной скуки.
Іван Галаган успадкував від батька шість тисяч кріпаків
Точний рік народження Івана Галагана невідомий. Його батько – прилуцький полковник Григорій Галаган. Імовірно, Іван Григорович навчався в Києво-Могилянській академії. 4 травня 1754-го він бере шлюб з 14-річною Катериною Дараган – племінницею гетьмана Кирила Розумовського. Мали трьох дітей – сина Григорія, доньок Віру й Уляну.
Дату одруження вважав проклятою. Через 32 роки нотує в щоденнику: "Числа оного я женился, погубя себе тем навек! Рано был я в своей бане, и сижу потом весь день в своей горнице, опасаясь выходить, дабы несчастия какого не последовало, кое всякий год в сей день случалось мне. Погубил я себе сим браком, остался на всю жизнь мою раком. То есть ни зверь, ни птица, ни жена, ни девица!"
1763-го отримує від Розумовського звання бунчукового товариша. Цей чин надавали юнакам із сімей генеральної старшини та полковників, які зазвичай перебували біля гетьмана й виконували доручення, а в мирний час сиділи вдома. Того ж року Галаган очолює Прилуцький полк. Пізніше призначений повітовим суддею.
1777-го успадковує від батька землі в селі Сокиринці – тепер Срібнянський район Чернігівської області – та 6 тис. кріпаків. Зводить тут двоповерховий дерев'яний будинок. У 1820-х його онук Павло збудує на цьому місці маєток, відомий тепер як "садиба Галаганів". Помер 1789-го, за іншими джерелами – до 1798 року.
1781-го, 1785-го та 1786 року Іван Галаган здійснює подорожі до Західної Європи. Перша – до Лейпцига, віддає на навчання в тамтешній університет сина. Друга і третя – разом із сином, що закінчив навчання. Враження занотовує до щоденника. Зараз він зберігається в Інституті рукопису Національної бібліотеки України ім. Володимира Вернадського. Уривки публікуються вперше.
3 
1
Коментарі