Путинский общественный договор: смерть как валюта
Двадцатилетнее правление Путина превратило Россию в государство-лагерь, где едва ли не единственным социальным лифтом является участие в так называемой СВО
В каком-то смысле Путин - гоголевский Чичиков. Но отрицательный. Отрицательный Чичиков. Он также скупает мертвые души, только в другой форме. Он не овеществляет душу умершего человека, превращая его в товар для махинаций и наделяя ценой, как герой Гоголя, а предлагает преступную схему в форме общественного договора, по которому предлагается растяжка, где на одном полюсе - социальный лифт (офицерская карьера, уплата кредитов, ипотеки, социальные льготы ветерана), а на втором - смерть.
Путин разработал систему, в которой смерть является валютой. Такой же, как нефть, алюминий или "Братья Карамазовы". Конвейер смерти позволяет существовать путинской системе в условиях ее наибольшего напряжения
Налево пойдешь - утюг найдёшь, направо пойдешь - умрешь, прямо пойдешь - ногу оторвет. И всё это в условиях абсолютной лояльности женского населения. Путин создал конвейер деньги-душа-деньги, в котором русская рулетка, или растяжка, кроме смерти или увечья, предлагает широкий спектр духовно-психических расстройств. То есть Путин разработал систему, в которой смерть является валютой. Такой же, как нефть, алюминий или "Братья Карамазовы". Конвейер смерти позволяет существовать путинской системе в условиях ее величайшего напряжения.
Производство мертвых душ, поставленное на конвейер в стране, где у 90% есть шанс умереть либо от водки, либо от тюрьмы, открывает невиданную жизненную перспективу перед миллионами
Но разница между Путиным и Чичиковым такая же, как разница между жизнью и литературой. Чичиков не совершал зла. Он сыграл роль трикстера, описывающего все внутренности русской провинциальной души изнутри. Души, пораженной до сих пор главными барочными грехами - ровно по числу помещиков. Он показывает зло. У Путина вместо этого - контракт главного исполнителя сакральной воли империи по расширению своего лебенсраума. Производство мертвых душ, поставленное на конвейер в стране, где у 90% есть шанс умереть либо от водки, либо от тюрьмы, открывает невиданную жизненную перспективу перед миллионами. Но ставит главного исполнителя перед сверхзадачей: покрыть эти души посмертной дымкой славы.
Впрочем, за души, выкупленные у водки и тюрьмы для геноцидной войны против соседней страны, слава не предусмотрена. Чичиков хотел обмануть систему, а Путин сам - система. Поэтому у первого мертвые становятся живыми, а у второго живые - мертвыми. Ибо литература оживляет, а жизнь убивает.
Комментарии