Проблема, от которой не спрячешься. Какое будущее ждет ветеранов войны

Если война будет продолжаться более 3 лет, то у нас будет примерно 3 млн ветеранов, из которых около трети будут участниками боевых действий

Это текст о проблеме, вариантах ее решения и о том, что отмахнуться от нее никому не удастся.

Дети считают, что если спрятаться под одеялом, то исчезнут все чудовища. И мнимые, и реальные. Дети в это верят. Им это простительно. Но взрослый человек не имеет права на такую инфантильную позицию из-за возраста, опыта и бесперспективности такого поведения. Во-первых, чудовища не исчезнут, а во-вторых, одеяло – точно не самая лучшая защита. Поэтому взглянуть в глаза чудовищас лучше, чем вести себя как ребенок.

Так и с нашими проблемами. Мы можем игнорировать их, стараться не замечать их разрушительных последствий и надеяться, что они сами собой исчезнут, но это не поможет их решить. Бесполезная надежда. Именно так сейчас происходит решение проблем военных и ветеранов войны за независимость Украины. Номинально мы живем со словами "Героям слава", а фактически помощь государства ветеранам и воинам остается на очень низком уровне. И это нужно исправлять. Исправлять нужно еще вчера, чтобы не получить сверхсложную проблему с ужасающими последствиями завтра.

Давайте просто посчитаем для того, чтобы понять, что нас ждет. На сегодняшний день, по словам министра обороны Алексея Резникова, только в ВСУ насчитывается около 700 тыс. человек, а весь сектор безопасности и обороны охватывает до миллиона украинцев. Эксперты говорят, что если война продлится более 3 лет, то у нас будет примерно 3 млн ветеранов, из которых около трети будут участниками боевых действий. И это на 30 млн населения Украины. Для сравнения можно взять США. Там сейчас 16,5 млн военных ветеранов на 331 млн населения. Так что в процентах это вдвое больше на количество населения. Кроме того, опыт США здесь нерелевантный, потому что по сравнению с нами у них очень мало военных (в процентном отношении) с опытом непосредственных боевых столкновений, а интенсивность этих столкновений в подавляющем большинстве случаев была и близко не такая, как у нас. Более того, после окончания войны у нас будет самое большое в современной истории количество ветеранов с опытом непосредственных столкновений, прошедших плен, наибольшее количество с ампутациями, наибольшее количество гражданских с опытом войны. И это еще не говоря о минах, которых на нашей территории больше всего в мире, благодаря действиям РФ.

И все равно, глядя на опыт США, можно понять, что нас ждет. Так вот, предстоит решать огромную кучу проблем – от реабилитации до социализации, от протезирования до обеспечения рабочими местами, от лечения ран до помощи при апатии или неконтролируемых приступах агрессии. Это ответственность государства и общества перед ветеранами и помощь им в послевоенный период. Отдельным вопросом стоит профилактика суицида среди ветеранов. Эта проблема актуальна в США до сих пор. На одного погибшего в Ираке и Афганистане американского солдата приходится 5 совершивших суицид. Страшная статистика, но если бы не было профилактики суицида, то тогда количество самоубийц было значительно больше.

Отдельным вопросом стоит ПТСР. Согласно исследованию, почти треть американских ветеранов войн в Ираке и Афганистане в какой-то период своей жизни столкнулись с проявлениями посттравматического стрессового расстройства – ПТСР. Треть! Но они не были в таком интенсивном боестолкновении, как украинские военные, например, под Бахмутом или Кременной. Так что даже трудно представить, какое количество украинских ветеранов столкнется с этой проблемой.

Но есть уже и те, кто сейчас столкнулся со всем этим. У нас хватает ветеранов и военнослужащих, чьи проблемы не должны ждать конца войны. Тяжба в решении проблем лишь обострит их. Вопрос стоит ребром, и для их решения не нужно ждать окончания боевых действий, а нужно уже сегодня начинать работать с их решением. Кстати, в США большинство программ финансируются за счет финансовых пожертвований бизнеса и частных донатов. Участие государства есть, но оно больше на уровне создания условий и содействия программ на законодательном уровне, а также мотивации бизнеса. И это не давление на бизнес из-за силовых и налоговых структур и именно предложения в которых есть польза для всех.

Как это все решать? Можно брать в основу опыт США, Франции и Израиля. Например в США где-то лет 10 назад правительство обратилось за помощью к JP Morgan, американскому транснациональному финансовому конгломерату и одному из крупнейших банков мира. И JP Morgan обязались создать 100 000 рабочих мест для ветеранов. В результате сейчас это появилась большая коалиция крупнейших бизнесов и 2 млн. созданных рабочих мест за последние 10 лет. Это о социально ответственном бизнесе и роли государства в этом. Кстати, в The Boeing Company работает около 20 000 ветеранов –15% всего персонала. И не только это. В США есть мощная культура восприятия ветерана и целая философия, как нужно помогать ему и его семье. Есть программы поддержки, трудоустройства, бесплатного образования, психологических курсов, кредитов на бизнес и т.д. Есть программы помощи при проблеме социализации и еще многое. Главная цель – помочь ветерану и вернуть его в полноценную жизнь общества.

Есть ли в этом альтернатива? Да, есть! Можно поступать так, как поступили в СССР с "афганцами", – о них забыли. И это привело к тому, что "афганцы" ушли в криминал, топили свою боль в алкоголе, разрушали свои семьи и кончали жизнь самоубийством. Но Украина – не СССР и не является последовательницей этих традиций. Поэтому мы должны понять, что проблема сама никуда не исчезнет и государство вместе с бизнесом должно заняться этим. Это моральный долг, который нужно будет отдать ветеранам. И не только моральный. Надо определить и четко различать, что должно делать государство, что – волонтеры, что – общественное общество и какая помощь нам нужна от западных партнеров. И если уж сегодня не начать решать проблему, то завтра будет поздно.

Оригинал