Путина убьет его же оружие

Он распространил власть насилия на всю Россию и таким образом узаконил и нормализовал насильственное сопротивление

Недавний мятеж Евгения Пригожина из ЧВК "Вагнер" не только обнажил слабости, уязвимости и противоречия российского режима, но и вселил страх перед революцией во власти России и их армию пропагандистов. Почти всем ясно, что РФ намного слабее, чем представлялось большинству западных и российских политиков. Также ясно, что свержение режима больше не является теоретической возможностью, – пише Олександр Мотиль для The Messenger.

Неудивительно, что в своей первоначальной реакции на переворот Владимир Путин сослался на гражданскую войну, опустошившую бывшую Российскую империю в 1918-1921 годах. Его закадычный друг, бывший президент и премьер-министр Дмитрий Медведев отрицал существование того, что "англосаксонский мир" называет "трещины в фасаде России". А ведущий российский пропагандист Владимир Соловьев обвинил демократическую оппозицию в том, что она считает, что путинский режим можно свергнуть только с помощью силы. Среди прочих, отметил он, бывший заключенный экс-олигарх Михаил Ходорковский, один из лидеров оппозиции в изгнании, который "активно предлагает насильственную смену власти в стране".

По иронии судьбы, путинский режим и его представители заявляют, что возмущены возможностью того, что их противники могут одобрить применение силы для достижения своих политических целей. Наглость захватывает дух. Это тот же самый режим, который регулярно убивает политических оппонентов, сажает десятки неудобных бизнесменов, восхваляет фотографии Путина с длинными ножами и автоматическими винтовками и ведет геноцидную войну в Украине. А еще это тот самый режим, который опустошил Чечню, вторгся в Грузию и разрушил несколько многоквартирных домов россиян в 1999 году, чтобы создать панику и укрепить свою власть.

Сила, принуждение и насилие – само ядро путинской системы. Но в этом извращенном мире режим настаивает, что Путин убивает в целях самообороны. Когда его противники рассматривают возможность применения силы в ответ, они становятся дикарями.

Насилие, конечно, является печальной реальностью внутри государств и между ними. Каковы бы ни были его корни – человеческая природа, социальные условия или человеческое соперничество, насилие можно смягчить с помощью политических институтов, которые позволяют людям выражать свои взгляды и через регулярные промежутки времени сменять лидеров. Это демократия. Она не устраняет политическое насилие, а иногда даже поощряет его, но, в целом, является довольно эффективным механизмом его сдерживания.

Иначе обстоит дело с авторитарными, тоталитарными, фашистскими, империалистическими, колониальными и другими диктаторскими системами. Поскольку они отказываются дать людям право голоса, поэтому регулярно применяют насилие и принуждение против непокорных подданных, а также поэтому их лидеры обычно стремятся править на протяжении всей жизни. Диктатуры почти всегда подвергаются большому насилию, когда находятся в процессе свержения.

Мирный протест, власть народа, может быть более эффективным для достижения долгосрочных изменений. Но всегда будут обстоятельства, которые вызывают насилие и своевольных людей на руководящих должностях внутри государства или внутри оппозиции, которые предпочитают силу компромиссу.

Это этически сложная территория, поскольку призыв либеральной российской оппозиции к насильственному свержению путинского режима может быть неправильно истолкован, чтобы оправдать все формы насилия при любых обстоятельствах. Нет ничего более далекого от правды. По сути, российские либералы ссылаются на теорию Локка в манере отцов-основателей Америки и утверждают, что неспособность режима поддерживать свой "социальный контракт" с народом оправдывает их восстание.

Помимо вопросов правильного и неправильного, социологические теории политического насилия многочисленны и разнообразны. Они варьируются от психологических до моральных, от идеологических, до институциональных, структурных. Все эти теории разделяют веру, что насилие – реальность, которая, какой бы неудачной ни была, нуждается в объяснении, а не только в сожалении.

Показательным примером является российско-украинская война. Хотя легко можно привести множество других примеров из бывшего мира империй. Когда Россия начала геноцидную войну, направленную на уничтожение украинцев как народа, она тем самым превратила каждого российского солдата и чиновника в Украине в агрессора, а каждого украинца в потенциальную жертву. Как только это происходит, каждый россиянин становится честной добычей украинского контрнасилия, а каждый украинец – защитником своего существования.

Но то же самое верно и для россиян в России. Государство Путина также объявило им войну. Они тоже взялись за оружие, поджигая вербовочные пункты, разрушая инфраструктуру и присоединяясь к подполью – так же, как движения сопротивления в оккупированной нацистами Европе.

То, что сделали Путин и его товарищи, самоубийственно. Они распространили власть насилия на всю Россию и надеются распространить ее на Белоруссию и Украину. Тем самым Путин узаконил и нормализовал насильственное сопротивление и превратил его в законное и потенциально эффективное средство свержения своего насильственного правления. По иронии судьбы, как показало "Дело Пригожина", насилие может быть порождено российской элитой, а не массами.

В любом случае, Путину не следует удивляться, если худшие опасения Соловьева оправдаются. Вы можете убивать много людей. Но в какой-то момент они начнут сопротивляться и наносить ответный удар. Как говорится в пословице: "С мечом пришел, от меча и умри".

Перевод Gazeta.ua