Москва теряет ощущение реальности

Какой будет российская внешняя политика в 2020 году

На днях эксперты Лаборатории анализа международных процессов Московского государственного университета МИД России представили большой доклад под красноречивым названием "Международные угрозы 2020. Каждый сам за себя".

Сам документ довольно объемный и имеет все признаки аналитичности. Хотя приправлен традиционным для сегодняшней России соусом бравурности. Выводы в целом более чем противоречивы. "Красной нитью" через доклад проходит и прочно укоренившееся российское желание выдавать желаемое за действительное.

Не скрывают авторы и своего восхищения российской силовой политикою. Так, именно за Россией хотели бы закрепить они право на новый "передел мира". Одобрительно приветствуя появление так называемого "Евразийского концерта", очевидно по аналогии с "Европейским концертом" в начале XIX века, российские эксперты явно забывают, что именно он сыграл увертюру начала Первой мировой войны, в пламени которой сгинули миллионы во всем мире и четыре империи - Германская, Австро-Венгерская, Российская и Османская.

Показательно, что более чем положительно оценивая современный внешнеполитический курс Кремля, авторы не упоминают о недавнем провале попытки образования полноформатного Союза России и Беларуси, чем в путинской России безусловно предоставлялось важнейшего значения. Поэтому претензии Москвы на статус "центра политической гравитации Великой Евразии" пока выглядят по меньшей мере сомнительными.

Не упоминают авторы и то, как изменились позиции РФ в результате ликвидации важного для европейской безопасности Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности в Европе (РСМД).

Абсолютно поверхностной выглядит и оценка состояния НАТО, большинство стран-членов которого не только консолидируются вокруг угрозы со стороны Москвы, но и начали существенно наращивать расходы на оборону, кибер-безопасность и разведку и другие связанные программы. При этом, примерно так же действуют и Финляндия и Швеция, наращивая оборонную взаимодействие между собой и Альянсом.

Что же определяет сегодня внешнюю политику России?

Очевидно, что именно кризисный формат выбрала сегодня Москва для достижения собственных целей. Именно он позволяет Кремлю, время от времени усиливая или ослабляя какой то региональный кризис и делая его реально длительной, наглядно демонстрировать международному сообществу свой вес и нужность и одновременно способствовать расколу среди оппонентов.

Именно так Россия действует в Сирии, Украине, Венесуэле, а в последнее время и Ливии.

Именно так действовали тоталитарные государства во второй половине 1930-х годов, что впоследствии привело к Второй мировой войны.

Поэтому, кажется, Москва несколько начинает терять ощущение реальности в оценке международной ситуации. И это может иметь свои последствия, прежде всего для самой России.

Что ж, такое уже не раз случалось в российской внешней политике. В частности, в 1903 году перед русско-японской войной; в 1911 году перед Первой мировой войной; в 1939 - перед Второй и в 1979 году перед вторжением в Афганистан. Именно перед началом Афганской авантюры многолетний министр иностранных дел СССР Андрей Громыко говорил: "Что бы они там [на Западе] не кричали, соотношение такое, что и пошевелиться больше не смеют. Мы стали действительно великой державой". До распада Советского Союза оставалось 12 лет.

То, что свою должность в новом российском правительстве сохранил один из ветеранов-руководителей российской внешнеполитической службы Сергей Лавров, свидетельствует - сегодняшний курс на дипломатию кризисов и силы останется неизменным.

Олег Белоколос, для Gazeta.ua