Любовь к борщу не делает членом украинской политической нации

Григоренко или Жуков. Майдан или антимайдан. Не выбирать не получится

Новогоднее обращение президента подняло чрезвычайно важный вопрос, который замалчивается и маргинализуется в Украине - вопрос идентичности.

В современном мире люди свободно меняют страну проживания, да и сами страны меняют границы, исчезают и возникают (вспомните хотя бы распад СССР, Югославии и Чехословакии, объединение Германии, которые произошли на наших глазах). Люди нуждаются в причинах жить в той или иной стране - причины должны более важными, чем факт рождения на ее территории. Я бы заострил: каждая страна появляется с ответа на вопрос "Зачем мы живем здесь вместе?" Границы могут меняться после войн, но миллионы людей пересекают измененные границы навсегда в поисках ответа на этот вопрос. Миллионы людей навсегда уехали из Украины в Россию, зато 1,8 миллиона покинули родные дома на Донбассе и в Крыму, чтобы жить в Украине. Современные люди имеют свободу выбирать, поэтому идентичность ныне является вопросом личного выбора.

В постимперском мире что-то должно объединять людей на определенной территории, иначе на этой территории образуется ряд государств вместо одного. Такими объединяющими факторами могут быть национальная история, язык и культура (хотя существует множество примеров, когда это не работает: например, несколько стран говорят на одном языке), а может быть безусловная верность определенным основополагающим принципам (как, например, в американском или швейцарском случаях). Сильно упрощая, я бы сказал, что в современном мире нации объединяет общая этика и эстетика.

А этика и эстетика основываются на символах. На именах героев и общих мифах, на песнях и флагах, на названиях улиц и памятниках, на церемониях и ритуалах. Особенно это важно после сокрушительного удара, когда нации надо собирать себя вместе, как, например, Германии после поражения нацизма, Франции после Виши, Израилю после Холокоста. Или Украине после российского вторжения.

Что же предлагает нам президент? Наличие украинского паспорта? Этого мало, потому что паспорт несложно поменять. Идея объединить страну очень хорошая, но в таком варианте она приведет к ее окончательному распаду, потому что не предлагает ответа на ключевой вопрос: почему мы вместе?

Есть свершившимся фактом, что "армия, язык, вера" не могут объединить пеструю страну, это видно хотя бы по итогам президентских выборов.

"Кровь и почва", воспетые фашистами ХХ столетия, не могут быть основой формирования политической нации в XXI веке. Политическая нация по определению должна быть инклюзивной. Но нельзя сформировать сообщества, если не ответить на вопрос: кто входит в него, а кто не входит? Кто является его членом, а кто остается за пределами? Нельзя собрать страну из людей, которым просто повезло или не повезло иметь украинский паспорт. Надо что-то больше.

Нужны общие ценности и смыслы, общая этика и эстетика. Иначе не бывает, извините. Любовь к детям, борщу и салу с чесноком еще не делает членом украинской политической нации. Главное не то, на каком языке ты разговариваешь, а то, что ты считаешь важным и ценным в жизни. Если только колбасу, то есть страны, где колбаса лучше. Если только освещенные и заасфальтированные улицы, то мы отстали даже больше.

Жизнь в обществе означает жертвование чем-то ради других, принятие на себя определенных ограничений и обязательств. Должен быть четкий и понятный ответ - зачем? Колбаса и заасфальтированные улицы не дают ответ, почему мы здесь. Немецкий смысл не в вкусных колбасках, а французский - не в свежих багетах. Смысл совместного бытия основывается на объяснении, когда и почему общественное благо выше личного. "Система, которая теряет смысл, теряет будущее, а в конце и настоящее", - подчеркивает философ Пинхас Полонский.

Как и миллионы других людей, я не этническим, а политическим украинцев, это мой сознательный выбор, а не просто принятие факта рождения. Я вырос в русифицированном Киеве на пике его русификации, когда слово "шкарпетки" на вывеске магазина воспринималось как нечто совершенно чуждое, и узнал о существовании украинского языка во втором классе школы. Таких, как я, - миллионы. И нам нужна большая причина жить здесь, чем заасфальтированная улица и вкусная колбаса. Назовите это национальной идеей, если хотите, но я не сторонник лишнего пафоса. Лучше назовем это общей этикой и эстетикой.

И здесь надо понять, что выбор у нас невелик.

У нас есть выбор из двух вариантов эстетики - национальная или советская. Или Мазепа, Бандера и Григоренко, или Ленин, Дзержинский и Жуков. Эти два варианта нельзя объединить в рамках одной истории. Англичане соединили Кромвеля и Карла I, ибо оба представляют ту же страну. Зато Ленин, Дзержинский и Жуков (собственно, как и Пушкин с Маяковским) - другую.

И у нас есть выбор из двух вариантов этики. Надо осознать, что нынешний украинский модернизационный проект держится на этике Майдана и добровольческих-волонтерского движения - на этике неравнодушия, активности и жертвенности. Следовательно, либо эта этика, или этика антимайдана, Беркута и нынешних судей-прокуроров.

Только не надо нам говорить, что две этики и две эстетики разделены географически. Это ложь. Сторонники совка есть по всей Украине, как и сторонники модерна. Добровольцы, волонтеры, коррупционеры и приспособленцы живут во всех городах и городках.

Нам предлагают не выбирать, чтобы объединить страну. Но в реальности предложение не выбирать просто страну разорвет. Потому что эти две этики несовместимы, так же как и две эстетики.

Новая Украина не имеет и не может иметь созданной с нуля эстетики, потому что это требует столетий, - поэтому она заимствует эстетику у национального проекта одновременно отвергая его этику, как верно заметил Павел Казарин, и именно поэтому правоконсервативные идеи не способны набрать достаточно сторонников на выборах. Понятно, что нам предстоит еще много работать с национальными мифами и героями - не только для того, чтобы очистить их от имперского загрязнения (у нас до сих пор люди ищут историческую информацию в русской Википедии, ведь там врать не станут), но и для того, чтобы примириться с их противоречиями (например, Богдан Хмельницкий вошел в украинскую историю как создатель независимой Украины, отец-основатель на уровне Вашингтона, у российскую - как объединитель "младшей сестры" с матушкой-империей, в польскую - как мятежный предатель-сепаратист; в еврейскую - как ответственный за крупнейшую в истории резню, второй после Гитлера, и кто знает, как бы он вошел в историю кырымлы, если бы их не лишили права на собственную историю).

Нам придется переосмыслить большие пласты истории, переизобрести много смыслов, пересобрать национальный пантеон. Но другого пути нет - вы не сможете привести примеры стран, которые не имеют собственных мифов и пантеонов, символов и ритуалов. Вы не сможете привести примеры стран, которым все равно, чьими именами называются улицы - своими или чужими, и чьи памятники стоят - свои или чужие. Потому что если не Григоренко, то Жуков. Если не Жуков, то Григоренко.

Объединять страну надо, но это может произойти только на основе общих ценностей, общей этики и эстетики. "Какя разница" - это не объединяет, потому что для миллионов разница есть.

Как верно отметил уже упомянутый Казарин, политику делает противостояние активных меньшинств, в то время как пассивное большинство интересуется только холодильником, а не цветами флага, и просто принимает навязанную повестку дня. Президенту Зеленскому кажется, что он идет за большинством, его желаниями и надеждами. Но на самом деле нет. Это большинство не имеет ни своей отдельной этики, ни своей отдельной эстетики. Поэтому, отвергая украинскую национальную эстетику и майдановско-ветеранско-волонтерскую этику, президент Зеленский фактически продвигает альтернативный проект - советскую эстетику и антимайданную этику. Вы не найдете третьего варианта. "Нет разницы", - это не вариант, а уклонение от дискуссии, от определения и самоопределения, от ответа на вопрос, что мы все здесь делаем.

Я уже дважды цитировал программную статью Казарина, русскоязычного украинца из Крыма, который сознательно выбрал быть членом украинской политической нации. Позволю себе сделать это в третий раз: "Меньшинство Майдана борется с меньшинством империи за симпатии инертного большинства". В 2014 году первое из этих двух активных меньшинств получило право говорить от имени страны, хотя и не смогло им в полной мере воспользоваться. Сейчас нам предлагают услышать голос большинства, но она не имеет ответов, кроме "какая разница". Ответы имеет другое активное меньшинство. Это выглядит как реванш. Поэтому предложение объединить страну без общей этики и эстетики может ее просто разорвать. Нам предлагают дорогу в ад. Давайте не идти туда.

Оригинал - на Site.ua