ФИФА имела хроническую нелюбовь к Советскому Союзу

Не тот Пиночет

ФИФА, которую в нашей стране в последние дни так часто и нехорошо вспоминают, не всегда расстилалась перед Россией. Правда, и Россия в те времена была в известной степени другой и официально называлась Советским Союзом. Однако я не думаю, что именно это стало причиной хронического нерасположения к ней ФИФА. Чтобы купить с потрохами пару-другую ведущих футбольных функционеров, в советах обязательно бы нашкреблися нужные суммы нефтедолларов. Хватило же их, например, на такое, казалось бы, ничтожное дело, как президентские выборы 1970 года в далеком Чили. Победу на них одержал "марксист" Сальвадор Альенде, в кагебивських отчетах указанный как тайный сотрудник под псевдонимом "Лидер".

Так если победили в Чили, почему проиграли в Мексике? Я имею в виду мундиаль того же 1970 года, в четвертьфинале которого Уругвай (шло дополнительное время) забил единственный победный гол в советские ворота благодаря какому-то просто несусветному очевидному нарушению правил. Но гол был засчитан, и судей не наказали, и ФИФА с каменной невозмутимостью признала результат - несмотря на все протесты советской стороны и единодушное возмущение того довольно странного сообщества, которое в советских газетах называли прогрессивной мировой общественностью.

Что было не так? Почему тогдашнюю Россию ФИФА так откровенно не любила? Неужели ее, ФИФА, начальников в то время не интересовали ни соболиные меха, ни икра бочками, ни другие традиционные проявления душевной широты? Я не дам ответов на эти вопросы. Ну ладно — у мня они есть, но умолчу. То есть ищем их вместе.

Далекое Чили и его кратковременный "Лидер" мне вспомнились в ФИФА-контексте не зря. Ведь следующим мундиалем после мексиканского стал немецкий - 1974 года. Чтобы попасть в его финальную часть, советская сборная должна была выиграть не только отборочную группу в Европе (она ее выиграла), но и по сумме двух стыковых матчей пройти соперницу из Южной Америки. Этой соперницей - так захотел турнирный жребий - оказалась сборная Чили. Победитель, как часто бывает в таких стыковых ситуациях, определялся по сумме двух матчей на полях каждого из соперников. Первая игра - и тут не обошлось без жребия - должна была состояться в Москве, вторая - в чилийской столице Сантьяго.

Проблема нарисовалась 11 сентября 1973 года, за считанные недели перед московским матчем. Чилийские военные во главе с Пиночетом сбросили не только правительство Альенде, но и его самого. "Лидера" то ли застрелили во время штурма президентского дворца, то ли он сам покончил с собой. Кагебе понесло существенную потерю, а Штаты взяли реванш за поражение трехлетней давности.

Руководство Советского государства, для которого, напомню, футбол (как и теперь в государстве Путина) полностью "вне политики", встало перед дилеммой: играть или не играть. Еще недавно братский режим "социалистического Чили" было вытеснено очередной кровавой хунтой. Вывести на футбольное поле свою команду номер один против чилийской сборной - это как, хотя бы косвенным образом и частично, признать новую чилийскую реальность. Но признавать ее категорически нельзя! В Советской футбольной федерации все напряглись и замерли в ожидании директив.

Решение, судя по его тупизне, принимал едва не лично Брежнев. Матч в Москве разрешили, но с пустыми трибунами и без телетрансляции. Официальная газета "Советский спорт" (говорят, она до сих пор выходит в России под таким названием) напечатала о нем коротенькую заметку из нескольких предложений аж на 8-й странице. Матч-фейк, матч-призрак, матч-невидимка. Будто все вокруг стесняются даже о нем вспоминать. Стесняться, в конце концов, действительно было чего: в Москве сыграли 0:0. Ехать на ответный матч в Сантьяго с таким результатом совсем не хотелось.

И тут началось все то жевание. Советская сторона объявила, что моральные принципы не позволят ей сыграть футбольный матч на стадионе "Насьональ", только что преобразованном преступной хунтой в концлагерь, еще и на поле, политом кровью чилийских патриотов. Сыграем, писала советская сторона в письмах к ФИФА, в любой соседней Бразилии или Аргентине, только бы не в чилийской столице.

Даже мне 13-летнему было ясно как день, что это уклонение, а по-пацански говоря, отмазка. Потому что ФИФА уже не могла перенести ответный матч на нейтральное поле, если первый матч состоялся таки в Москве. То есть на самом деле Москва играть не хочет, а добивалась лишь одного: чтобы ей засчитали техническое поражение, которое по крайней мере не станет тем позором, которым может стать поражение реальное. Некое сохранения лица плюс борьба за гуманизм во всем мире. Интересно, что ФИФА даже отправила в Сантьяго целую делегацию эмиссаров, но никаких признаков концлагеря на "Насьойнали" зафиксировано не было. Однако советы настаивали на нейтральном поле и категорически отказывались ехать в Чили. Свое техническое поражение они все же завоевали. Мундиаль в Германии состоялся без них.

Я вместо этого помню карикатуру в "Известиях". На ней тогдашнего президента ФИФА сэра Стэнли Роуза, изобразили (по нынешним меркам в несколько трансгендерном ключе) довольно гадкой пожилой проституткой. Злорадный и замусоленный Пиночет протягивал той даме что-то похожее на розы, из которых обильными потоками стекала кровь. Подпись была лаконична: "Подарок фифочке".

Эти два слова, такие наглые и несправедливые в то время, сейчас внезапно отзываются совсем другой актуальностью. Хотя ни сэр Стэнли (пусть покоится с Богом), ни генерал Пиночет никакого отношения к развращению нынешней фифы не имеют. Теперешнего Пиночета зовут иначе, и звание у него не генеральское, а, кажется, полковничье.

Перепечатывается с разрешения издания "Збруч"