Есть на свете вещи прекрасные и в то же время нестерпимые, если о них думать. Это, например, родина, которую ты постепенно и неотвратимо теряешь.

Или — книжки Сетона-Томпсона, когда-то прочитаные мной с такой полнотой любви, на которую я потом никогда уже не был способен. А поэтому кажется, что те книжки читал не я, а кто-то другой, настолько другой, что ему со мной и говорить не о чем.

И тогда становится так одиноко — не приведи Господи.

К таким вещам приучаешь себя быть готовым — не думаешь лишний раз ни о родине, ни о Сетона-Томпсоне. Но какие-то другие прекрасно нестерпимые дела появляются, и к ним ты не готов.

Мои дети уже не будут маленькими

Вот на этой неделе был такой день, что совсем не было птиц. Никаких, даже тех, которые всегда есть. А я люблю, чтобы они были. И вот их где-то не стало, и из-за этого я любил их еще сильнее, и подумалось: а если их не стало навсегда?

Подумалось всего на секунду, но вслед за этим вспомнилось много другого прекрасного, чего у меня больше не будет. Не будет армейского дембеля, я не буду держать корову с теленком, а мои дети уже не будут маленькими.

Короче, все то, что не возвращается.

Под это настроение написал электронное письмо дочери — далеко, туда, где она теперь, и спросил, как у нее дела. Она, по-видимому, не хотела говорить о делах, но ответила сразу. Написала так: "Если бы ты об этом спросил у ребят-соседей в нашем селе, знаешь, что они ответили бы? Они подняли бы брови и сказали: "Да ниче -е го!".

Они действительно говорят так, Витька или Валик: "Да ниче -е го!". И эта фраза, и своя интонация, забытая, а теперь точно упомянутая, помогла мне пережить тот день, и на душе было тепло.

А птицы опять появились аж на следующий день.

×