Со мной случился недавно странный курьез. Коллеги из одного журнала попросили написать что-то к юбилею господина С-кого. Ему 60 лет, а я же его хорошо знаю, и никто, мол, лучше меня этого не сделает.

Я действительно его знаю, но ему на пять лет меньше. Они объяснили, что о шестидесяти он им сам сказал. Ну, зная С-кого, я не удивляюсь. Он всем на уши навесит чего хочешь, и поверят, потому что он артист, такая у него работа. Может, он так и хочет — отметить 60-летие на пять лет раньше, это тоже на него похоже. И я его понимаю: такую дату лучше праздновать тогда, когда у тебя еще есть силы.

Мы с ними немного поговорили о С-ком — какой он оригинальный мужчина!

Он всем на уши навесит чего хочешь, и поверят

И хоть мне было некогда, согласился писать и написал быстро. Мне не нужно было что-то расспрашивать С-кого, которого таки хорошо знаю. Остался абзац — о планах юбиляра. Набираю номер С-кого. Он, понятное дело, на репетиции, и спрашивает сердитым шепотом, какого черта мне нужно. Я объясняю. Он говорит, что вот как раз репетирует пьесу "Еврейский хронометр" и выключает телефон. Я дописываю абзац и передаю статью по электронной почте в журналу. Через полчаса оттуда отозвались каким-то странным голосом. Мол, спасибо, хорошая статья, но мы тебя просили написать о другом С-ком! Здесь, как говорят в театре, пауза лезет в окно. Они же не сказали мне его имени! А я знаю четырех С-ких — Игоря, Егора и двух Коль! Один Николай любил когда-то Ларису Петровну Косач и был расстрелян большевиками, а второй как раз и хочет праздновать свое 60-летие! О котором мне уже не когда писать. Там, в журнале, понимают это и говорят, что приберегут статью к настоящему юбилею, и мы с ними прощаемся на пять лет, потому что сейчас действительно немного некогда — не множечко, как говорит С-кий.

×