Юрий Шевчук - кандидат филологических наук, член Американской ассоциации славистических исследований, Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков, Научного общества имени Шевченко (Нью - Йорк), Украинской свободной академии наук (Нью - Йорк), Национального союза кинематографистов Украины. Автор новейшего интерактивного учебника для американских университетов "Украинский для начинающих" (Beginner's Ukrainian. Hippocrene Books, Inc. Нью - Йорк, 2011). Популяризирует украинский кинематограф и культуру в Северной Америке и Европе. Преподаватель украинского языка в Колумбийском и Летней школе Гарвардского университета, основатель Украинского киноклуба Колумбийского университета. Разговор опубликован на сайте "Тиждень" летом 2012 года - о классических и новые сценарии ассимиляции, русификаторов и декоративную государственность.
Почему в Украине и после развала СССР продолжается насаждение русского языка как разъединяющего элемента? Ведь этого нет в других постсоветских республиках... По крайней мере, за исключением Беларуси.
- В Украину и Беларуси я добавил бы еще и Казахстан, перед которым тоже остро стоит проблема русификации культуры, языка, менталитета и т.д. Есть целый комплекс причин успешности такой имперской политики в Украине и ее провальности почти во всех других государствах. Во-первых, Украина куда дольше находилась под российской оккупацией, и ассимиляторскую политику проводили массово, последовательно и грубо. Второй фактор - это отсутствие сильной национальной элиты, имеющей экономический вес, достаточний для того, чтобы проводить собственную культурную и, в частности, языковую политику, как это, скажем, было в случае Польши. Третий - все время распространяемый миф о родстве украинского и белорусского языка, цивилизации, менталитета с российскими, который достаточно успешно укоренился в местном сознании, подорвав способность к сопротивлению.
Российский империализм применял против украинского языка формы ассимиляции, которые были невозможны касательно балтийских или кавказских народов. Это то, что Юрий Шевелев называет средствами внутреннего давления на язык, проникновения в самую ее систему, синтаксис, грамматику, фонетику и более всего - лексику, как наименее отпорную к ассимилятивным процессам. Шевелев называл такое вмешательство оригинальным изобретением российского империализма. Британцы, испанцы, французы не додумались до того, чтобы подрывать язык колонизированных народов изнутри. Российские империалисты делают это очень продуктивно, эффективно, с последствиями, которые имеют далекое действие. Один из них - это формирование в менталитете значительной части украинцев убеждение, что их язык - это просто искажена, неоригинальная, бедная копия российской.
Каковы устоявшиеся сценарии культурно-языковой ассимиляции для классических империй - британской, испанской, французской? Насколько российская модель в них вкладывается?
- Средства внешнего давления на язык везде прежде приобретают формы запретов, когда за употребление языка существуют санкции. Второе - создание такой языково-культурной ситуации, когда символический капитал скапливается только на языке метрополии. Именно его знание и использование обещало присоединение к империи, открывало поле игры и карьерный рост (классическая ситуация Британской Индии). Ни одна империя не может существовать без массового участия колонизированных в механизмах подавления, контроля и господства, потому что господствующая нация не имеет достаточно человеческих ресурсов, чтобы поставить администраторов везде. В украинском случае методы внешнего давления употребляли аналогично тому, как это делали в Алжире или Марокко французы или англичане в Южной Африке или Индии.
Российский "лингвистический" империализм модифицировался с течением времени? Каковы его особенности, присущие XXI века, можно выделить?
- Нельзя отказать русификаторам в определенной изобретательности, в частности в том, чтобы постоянно приспосабливать формы ассимиляции, русификации к положению в Украине, которое радикально меняется. 1989 в УССР был принят закон о языках, которой обязывал бюрократов за следующие 10 лет научиться украинскому. Ничего этого не произошло. Почему? Потому что возникла такая вещь, как декоративная независимость, декоративная языковая политика, декоративная государство. Все атрибуты у нее есть - национальный гимн, цвета, бюрократия, президент, армия - но по сути своей она управляема теми же коммунистами, Кравчуком и Кучмой. Красные директора - люди, которым эта культура и идея государственности не просто странные, а глубоко враждебны и чужды. Другое дело - они вдруг поняли, что на этом можно сделать большое состояние.
Все без исключения политологи на Западе, которых я слышал или читал, говорили, что главной чертой украинской политической элиты высшего ступени является отсутствие государственного мышления, абсолютное нежелание оставить после себя в истории что-то, кроме статистики собственного обогащения. Это черта, свойственная всем без исключения украинским президентам.
Как в мире относятся к билингвизма? В чем заключается опасность украинского двуязычия, которую вы называете "шизофренией"?
- Это только украинцам все равно, на каком языке говорить. В мире это имеет значение. Для тех же россиян это важно. А нам насаждают какой-то извращенный "интернационализм", что опирается на убеждение, будто все наоборот. Идеологи такого фальшивого интернационализма, а по сути московской превосходства, говорят что-то вроде лозунга: "Мне нравится каждый язык, если он русский". Билингвизм - это чистой воды форма ассимиляции, путь к монолингвизму, то есть, в случае Украины, русификации. Насаждается то, что я и многие другие называем "языковой шизофренией", т.е. хаотическое, искусственно навязанное всем украинцам употребления своего и соседского языка в пределах одной минуты эфирного времени. Каждый из них - очень усредненный, неглубокый, обеднен. Ведущий, владеющий русским, говорит на нем как на родном, а вот вроде украиноязычный тут же, судя по всему, все переводит с одного на другой. Как следствие, получается какой-то гибрид, урод, симулякр, который не то что никого не привлекает, - он, наоборот, вызывает отвращение и отторжение массового зрителя. Собственно, это и является задачей, которую преследуют те, кто проводит такую политику на украинском телевидении и радио. Надо сказать, с этой задачей они справляются блестяще. Интересно, что в этой шизофрении с энтузиазмом участвуют фигуры, которых трудно заподозрить в культурном самоедстве. Это ведущие литераторы, публичные интеллектуалы, унижаются к тому, что дают согласие, чтобы с ними вели разговор на русском в украинских медиа. Должен сказать, что в других ситуациях, когда активно контактируют языки империи и колонизированных (Пуэрто-Рико, Каталония, Квебек), как мне приходилось наблюдать, отсутствует политика упомянутой шизофрении. Даже когда диалог ведут с человеком, который не владеет, соответственно, испанским, каталонским или квебекско-французским, его через секунду понижают и раздается перевод.
Насаждаемая всей стране, включая регионы, где граждан, говорящих по-русски, менее 5%, языковая шизофрения приводит к тому, что удельный носитель украинского не может остаться хоть на пять минут со своим родным языком. Происходит его обескровливание - когда носители теряют способность думать только им, так как это имеет место с каждым другим свободным языковым сообществом. Со временем они оказываются несостоятельными образовывать удельные, а не переведены, оригинальные неологизмы, сленг, генерировать свой сочный, привлекательный собственной неповторимостью и, наконец, модный разговорный язык. Тот же Шевелев писал, что лишен сленга язык обречен на гибель, потому что это та зона в каждом языке, в которой рождается "свежая кровь". Если взять словари украинского сленга Леси Ставицкой, то он там на 70-80% российский. В украинском он не развит настолько, как у поляков, русских или англичан. В ситуации, когда свое же правительство ведет украинофобскую русификаторскую политику во всех сферах жизни, не существует языковой доктрины, которая успешно противопоставлялась бы этому на уровне гражданского общества и таких его клеток, как, например, медиа, котрые создавали бы украиноязычное пространство, непроницаемое и отпорное к ассимиляции. СМИ не подхватывают языковых инноваций с игорной площадки, студенческой аудитории, школы и не делают их, как в других культурах, достоянием всей языковой общности. Я не знаю ни одного теле- или радиоканала, где можно было бы иметь дело только с украиноязычным продуктом.
Очевидно, что политика в отношении использования титульного языка государства в стратегически важных областях, таких как СМИ, интернет, книги, в Украине и остальном мире отличается. В чем суть этого различия?
- На Западе эта политика выработалась так, что государство не вынуждено применять какие-то механизми контроля, поощрения или санкций. В США нет закона о языках, и ни одна статья конституции не заявляет английский официальным. Но сама логика государства диктует людям то, что ни в кого не возникает желания покопаться под ее стратегическую роль не только в государственной жизни, но и в интернете, потому что одно производит влияние на другое. Никому не придет в голову размещать на англоязычном сайте рекламу или баннеры на французском. Они просто понимают, что это контрпродуктивно.
Можно услышать, что украинистика в мире переживает период упадка. Так ли это?
- Очевидно, что состояние украинских студий на Западе не отвечает отнюдь тому значению, который Украина имеет в Европе и мире. Тенденция к упадку действительно есть. Во Франции мало слышно про украиноведение, там нет институционализированных научных центров в ведущих университетах, как-то Сорбонна и т.д. Они и в дальнейшем остаются в своей славистике прежде русоцентричнимы в старом имперском смысле исключение из поля интересов других культур, в том числе и украинского. Проблема не в том, что первым славянским языком для французских славистов остается русский, а в том, что такое исключительное внимание почти всегда оборачивается пренебрежением остальными, элементарным недостатком интереса к ним. Такая установка ведет к маргинализации украинских студий, что более чем странно, ведь речь идет о 45-миллионную нацию на своем материке, к которой можно приплюсовать еще 10-15 млн по миру.
В дополнение то, что происходит в государстве, отнюдь не способствует повышению уровня украинистики и украинской цивилизации как таковой в мире. Дело не только в банальной денежной поддержке. Речь идет еще и о том, что даже студенты, которые выбирают украиноведение как специальность, не получают ни морального, ни когнитивно-ультурного содействия в виде сигналов, которые свидетельствовали бы, что Украина становится все более весомой и важной, а поэтому и более обещающей для научной, дипломатической, деловой карьеры таких молодых людей.
Есть тенденции к размыванию области украиноведения за счет того, что в последнее время появляется целый поток исследований, которые не просто занимаются национальными "белыми" вопросами, а артикулируют их таким образом, чтобы представить украинство и украинское национально-освободительное движение за независимость только как фашизм и антисемитизм. На Западе есть историки и эссеисты, в частности и украинского происхождения, которые пишут исключительно на эти темы, одновременно выступая против исследований Голодомора, мол его нельзя приравнивать к Холокосту, потому что это тривиализирует последний. Эта школа мысли в украиноведении перекликается с пропагандой против диаспоры Запада, активно распространяющей советскими спецслужбами, когда о украинском подпольном движение, УПА, наконец, о любой форме самоорганизации нашего народа, которые не были санкционированы Кремлем, писали только как о фашистских, антисемитах, предателях т.п.
Что интереснее европейским и американским зрителям - кино бывших имперских центров или стран-колоний? Насколько в этом плане украинский кинематограф интересен?
- Кинорынок на Западе очень жестко поделен - до той степени, что кино таких в прошлом сильных метрополий, как Франция и Испания, не может конкурировать с Голливудом на своем же рынке. Если бы во Франции не было системы преференций собственному кинопродукту, он был бы еще маргинальнее.
Интересно, что, в отличие от украинско-российской ситуации, во франко-алжирских, франко-марокканских, франко-бельгийско-ливанских совместных экранных продуктах почти всегда целью является дать голос бывшим колониям. Сделать так, чтобы внешний мир услышал их историю и опыт. Я это постоянно наблюдаю, когда участвую в крупнейшем фестивале в Нью-Йорке Tribeca, и на одном из главных европейских кинофорумов в Сан-Себастьяне в Испании. Это то, чем мы отличаемся от них, потому что для нас украинско-русская кинопродукция - поцелуй смерти. Никакого своего голоса она украинцам еще не давала. И осуществлялась в основном по принципу Остапа Бендера: бензин (т.е. деньги) - ваш, украинский, а идеи (то есть содержание, идеология, пропаганда) - наши, российские. Там не только нет украинского голоса, но и присутствует дефамация, делается безчестие украинцев, их культуры и языка, а так же человеческих индивидуальностей. Нас там показано как носителей худших, примитивных качеств. В таких проектах иногда участвуют таланты, которые могли бы остаться в истории иконично украинцами, но, боюсь, запомнятся грядущим поколениям как коллаборационисты. Для меня поток украиножерских лент последнего времени - признак агонии российского империализма, который настолько иссяк иделогично, духовно, культурно и морально, что уже прибегает к таким отчаянным и примитивным формам пропаганды, которые рассчитаны на людей, не способных к минимальной рефлексии.
На Западе есть интерес к экзотическому кинематографу. Экзотический кинематограф в США - российский. Конкуренция российского кино и Голливуда - это конкуренция ребенка и зрелого человека - по своей привлекательности, арсеналу средств, талантам и т.п.. Русская культура, менталитет, чувство юмора, вездесущий криминальный гламур настолько чужды и непонятны обычному американцу, что не имеет шансов бороться за зрителя даже в узком сегменте с испанским, французским, или итальянским кино, не говоря уже о Голливуде.
С начала деятельности нашего киноклуба в Колумбийском университете я был удивлен большим интересом к украинскому кинематографу среди любителей, интересующихся киноэкзотикой. Мы сами удивимся тому, насколько интересны можем быть самим себе и остальному миру на экране, когда в Украине наконец появится национальное кино. Заинтересован в нем сегмент рынка в мире. Другое дело, что в самой стране делают фильмы пока с мыслью о российском потребителе. В них отсутствуют интересные украинские истории, украинский язык, узнаваемо украинские типажи, с которыми зритель может себя легко отождествить, в них очень мало юмора, очень много черного пессимизма.
2 
1
Комментарии
3