История тяжело раненого добровольца, у которого никого нет
К сожалению, эта история отнюдь не уникальна – таких людей в стране много. Но тем болезненнее и тем труднее смириться с этим, тем большие испытания ждут каждого из таких людей, каждого из нас, и всего общества.
– Нормальная у меня жизнь. Но иногда я думаю, почему меня не убило, – вздыхает 49-летний Игорь Трофимов, черниговец, стрелок первой танковой бригады. - Значит, судьба такая. Но должен подняться, и вернуться к своим, в бригаду…
Возвратиться ему будет непросто.
Он находится в черниговской больнице №4, в хосписе. Не может вставать, ходить. Даже мобильный телефон взять из тумбочки сложно. Из-за травмированных позвонков в шейном отделе ноги скрутило, не держат, руки тоже слабы. Бутылку воды поднести в рот может, если ее подадут. А вот самостоятельно поесть не выходит. Кормят медсестры.
С другим еще сложнее: Игорь круглосуточно в памперсе. Это значит, что за ним требуется соответствующий ежедневный уход, учтите, при весе более ста килограммов. Обмыться, переодеться, искупаться – проблема. Для отведения мочи медики поставили катетер, жидкость стекает в специальный пакет.
И так уже больше полугода.
Длительный прием медпрепаратов сказался: расстройства желудка, рвотные рефлексы и другие последствия. Когда шла к нему, медсестры поинтересовались, что из продуктов несу. Переживали.
Ни телевизора, ни радио в палате нет. Единственная связь с миром вне больницы — телефон. Раз или два в неделю навещают волонтеры. Однако в большинстве своем он наедине со своими невеселыми мыслями. Из родных никого рядом нет.
Поражает, что при этом он не обозлился на весь мир, не смотрит исподлобья и не проклинает всех, кому легче, чем ему.
Спокойно, без особых эмоций, словно речь идет о человеке, которого он просто хорошо знает, рассказывает свою историю этой войны.
Три контузии
24 февраля застало Игоря дома, в Чернигове: болел воспалением легких. Как только стало легче, пошел в военкомат.
- Семь дней ходил, - вспоминает. – Сначала говорили – начальства нет, потом просто – "приходите завтра". В первый день было пять таких, как я, на второй никого. Но потом, на третий, снова уже человек десять. Запомнился один дедушка, ему некуда было деться, дом разбомбило, просился воевать. На седьмой день нас собралось уже человек шестьдесят. Молодых отправили учиться стрелять из джавелинов. А кому больше сорока – в пехоту.
– Помните первый бой?
– Мы стояли на окраине Чернигова, неподалеку от "Эпицентра". Получили приказ взять позицию, где находился враг. С двух сторон, "клещами" обошли кладбище "Яцево", десять разведчиков и нас десять. Зашли в посадку, где стояли два вражеских Града, БТРы, саушки (самоходные артиллерийские установки) и цистерна с топливом. Это была для них полная неожиданность, ничего такого они не ожидали. Технику сожгли, бензовоз разведосы забрали. Мы взяли оружие, а трупы там оставили, где-то три десятка. У нас даже ни одного трехсотого не было.
Но не всегда было так хорошо. В одну из ночей ударил мороз. Спилили дерево, чтобы перегородить дорогу, так на нем сосульки сока замерзли. Тогда в голове вертелось только одно мнение: "Буду двухсотый или трехсотый, только бы эти зомби не прошли".
После деоккупации Черниговской области пехотинца Трофимова отправили в приграничье. Потом была Марьинка в Донецкой области. Прикрывали разведку.
— Когда идешь на ноль, важна моральная поддержка. Выходили назад, кому плюсик слали?
- Никому.
- Как выдержали?
- С ума не сошел, и хорошо. Впоследствии перебросили нас в Запорожскую область, под Гуляйполе. Иногда там и воды несколько дней не видели. Если пошел дождь — радость. Но, как бы ни было тяжело, необходимо держаться. Важен отдых. Посидели, побеседовали и спать. Разговор должен быть о чем угодно, только не о войне. Мультики рассказывали друг другу. Или еще, я рыбак, то рассказывал, когда и как свою самую большую рыбу, леща где-то на пять кило, поймал в Днепре.
- Какое самое страшное оружие?
- Солнцепек. Даже кирпич плавится. Вообще, любое оружие страшно: и автоматы, и кассетные бомбы, пушки, танки. Все это несет смерть.
Первую контузию Игорь пережил в Чернигове, вторую в Гуляйполе, третью в селе Марбуд Сумской области.
— Через несколько метров жахнуло, — рассказывает он. – Взрывная волна отбросила на 3-4 метра. Уши заложило, ни хрена не слышишь, ни хрена не видишь, и речь отняло. Через полчаса попускать стало. На следующий день нас оттуда забрали, привезли в Черниговскую область. Скрутило — потерял сознание, упал. Ребята давай поднимать, а меня ноги не держат. Увезли в Нежин в больницу. А дальше из Нежина в Чернигов, из Чернигова в Киев, потом были Львов, Ужгород, Мукачево, и снова Чернигов.
Игорь рассказывает о войне, но однажды все время обходит тот момент, ждет ли его кто из этой войны, о ком он сам думает. Но должны коснуться и этого…
"У вас была семья?" "Когда-то…"
Родился и вырос он в Чернигове.
– Отца я никогда не знал. Бабушка, мать, отчим, крестный уже давно на том свете, два двоюродных брата на фронте, — перечисляет Трофимов. – Мама работала проводницей, часто была в поездках. Меня больше воспитывала бабушка. Учила быть самостоятельным.
– У вас была семья?
- Когда-то. Дочери двадцать четыре. Как расстались с супругой в 2007 году, с тех пор не общаемся.
— Хотели бы, чтобы они вас навестили?
— Не хочу, чтобы видели меня в таком состоянии.
Друзей у Трофимова нет. Говорит, в компании с детства их было четверо, один "уже в земле", двух других "где-то разбрасывало по миру".
— Вы остались в бабушкиной квартире?
-Да. Ездил работать в Киев. Я же сварщик. На икру красную и черную не падкий, а на хлеб с маслом всегда заработаю. Еще кот и пес были. Я животных люблю. Теперь сами в квартире живут, соседка за ними присматривает.
"Нужен помощник, чтобы сажать. А он сам..."
- Диагноз какой поставили?
— Что-то с позвоночником: проблемные несколько позвонков. После занятий с реабилитологом впервые меня посадили в Ужгороде через три месяца. Но там долго быть нельзя, потому что другим тоже нужна реабилитация. И пролежни, и язвы на ногах все пережил... Сейчас бывают такие боли, что уснуть не могу.
Многие препараты дают в больницах, некоторые приходится докупать. Собратья деньги собирали, ротный приезжал. Когда поднимусь, вернусь к своим. Хочу, чтобы война наконец-то закончилась.
***
– Игорь встанет на ноги? — спросила у Натальи Норинской, заведующей ревматологическим отделением с мышечно-скелетной реабилитацией четвертой больницы.
— Чем больше времени уходит, тем вероятность снижается. У нас была задача хотя бы в кресло усадить, чтобы мог поехать в коляске. Но нужен помощник, чтобы сажать. А он сам. Чтобы научиться же пересаживаться, нужно руками вес туловища перенести с кровати на тележку. Ему бы больше подходило неврологическое отделение. Возможно, на следующий цикл туда и уйдет. У нас отбыл три недели. Месяц полежит в хосписе.
— Что нужно, чтобы быстрее выздоравливал?
- Тренировка, выполнение указаний реабилитолога. Инструктор может уделить ему определенное время, весь день быть с ним не сможет, потому что таких, как он, у нас двадцать. Поэтому сам должен делать упражнения. Мы для него стараемся делать все, что мы можем. Однако многое зависит от человека, насколько он мотивирован. Ну и, конечно, моральная поддержка нужна.
От редакции. Такова вот непростая история Игоря Трофимова. Мы понимаем, что в стране сегодня множество трагедий и драм. Знаем, что война разрушила миллионы жизней. Он чем-то особенный? Нет. Многим тоже нелегко. Но из каждой такой отдельной, ничем не особой жизни, состоит судьба страны. И трудно смириться с тем, что вот этот, конкретный, живой человек, отдавший все, что имел (вспоминаете это "семь дней ходил в военкомат"?), теперь с таким диагнозом и в таком месте (вы знаете, что такое хоспис) одинок и наедине только со своими мыслями. И при этом он действительно никого не проклинает, как могло бы быть, не качает права, не считает, что кто-то ему виноват. Наконец, просто мужское достоинство: "не хочу, чтобы они видели меня таким".
Мы знаем, что не журналистское дело – решать проблемы конкретного человека. Наше дело вроде бы только рассказывать, описывать, пересказывать. Но…
Мы обращаемся к медицинскому сообществу, возможно, вы знаете, как или чем помочь Игорю Трофимову?
В Министерство здравоохранения: возможно, есть международные партнеры, которые могут взять под свою опеку Игоря или вместе с ним еще кого-нибудь из таких раненых, как Игорь, на лечение и реабилитацию.
В Министерство социальной политики и Министерство по делам ветеранов: что можно сделать, чем помочь в такой ситуации? Или вы тоже бессильны?
Вдруг эту публикацию прочитают бывшая жена или взрослая дочь Игоря: вы можете гордиться таким мужем и таким отцом, и, вероятно, вы единственные люди на этой планете, которые могут вернуть ему способность встать на ноги.
Или же прочтет тот, кто не был знаком с Игорем, но теперь вы знаете о его судьбе. Возможно, это заденет какую-нибудь струну в вашей душе.
Ему ежедневно нужны средства на лекарства (номер карты волонтерки Елены Лободы, которая собирает средства для него: 4149 4990 7549 4607), и чем дольше он лежит, тем список становится длиннее, а нехватка средств острее.
Требуются лечение и реабилитация.
Просто – внимание.
Просто то, сказанное врачом: "моральная поддержка"….
6 
1262
Комментарии