- Для того, чтобы решить, интересна украинская культура миру или нет, стоит ее для сначала показать. Пока украинской культуры в мире нет, - говорит харьковский фотограф Михаил Педан, который 26 лет живет в Стокгольме. Он выехал в Швецию еще в советское время. Открыл фотостудию. Преподает в фотошколе. В 2009 создал Украинскую фотографическую альтернативу - группу для поддержки современной фотографии.

- Я вырос в Харькове на Москалевке. С детства помню пыль, теплый песок, бублик за 5 копеек. Мы малыми выпрашивали в пекарне свежие булочки по вечерам. В пекарне всегда брак был. Какие-то булочки с маком скраю лежали, помялись. Их нельзя было продавать. Отдавали все детям. Для нас это был праздник. Здесь же садились с булочками у трамвайных путей, клали на рельсы спичечные коробки. Они под трамваем взрывались. Классно: тут тебе и фейерверк, и булочка горячая. Что еще для счастья надо?

С автотранспортнго техникума меня выгнали за поведение.

Устраивали драки?

- О нет! Я очень миролюбивый человек. Но веселый. Нас отправили осенью работать в колхозе. Мы там жили в палатках, очень классно. Нашли там кучу больших виниловых черных пластинок и начали их метать через реку, потому что они красиво и со свистом летели. Я бросил лучше всех: моя пластинка влетела в палатку нашего преподавателя и попала ему в лицо, разбила нос. Но это еще не все: когда он взял ее в руки, на ней было написано название песни: "Проснись и пой!" Это был не первый мой проступок, но он стал последней каплей, и меня таки выгнали из того техникума.

Затем из Института культуры в Санкт-Петербурге меня тоже выгнали. И снова не по незнанию. Я снял какой-то слайд-фильм, который не соответствовал советской эстетике.

Как пришли в фотографию?

- Я работал в Харькове художником-оформителем. Это работа для лентяев - рисовать какие-то афиши, стенгазеты. В харьковском споркомитете в подвале в соседнем от меня помещении сидели фотографы. Как-то они почти все приболели и попросили меня: "Миша, возьми камеру, сними наш заказ". Я взял камеру, снял какое-то спортивное соревнование - и получилось не хуже, чем у них. Подумал: о, так эта работа еще легче, ничего делать не надо, только кнопку нажимать. Как-то сразу втянулся.

Затем возглавлял фотоклуб во дворце студентов. Платили символические деньги как для фотографа, который может на одной свадьбе заработать 200 рублей за один вечер. Зарплата инженера тогда была 120 рублей.

 

Благодаря заказным фотосъемкам фотографы и жили?

- Делали разные халтуры. Шли фотографировать в детсад на новый год. Я это тоже делал. Тысяча детей. С каждого ребенка по три рубля - три тысячи рублей. Заработать в саду за съемку пару тысяч рублей - это как год работы для обычного инженера. После таких съемок у нас дома в тумбочке лежала целая пачка денег. Затем они заканчивалось и я снова делал какую-то халтуру. Если не было садов, мы делали лурики. Набиралась команда молодых ребят, они ехали куда-то в Сибирь или Казахстан, стучали во все дома: "У вас есть старые фотографии?" Из маленьких и черно-белых делали большие цветные. Иногда надо было совместить мужчину и женщину на одной фотографии. Тогда как они были на разных. Такую фотографию печатали форматом 24 на 30 сантиметров на матовой бумаге. Это было важно, потому что эта фотография затем раскрашивалась анилиновыми красителями. На каждую фотографию шло 5 минут. Поэтому раскрашивалось как попало. Фотографу было не до того, чтобы краской четко в глаз попасть. Затем эти работы заворачивались в целлофан и развозились по домам. На этом фотографы зарабатывали прилично.

Кстати, это раскрашивание потом могло стать частью фотоискусства?

- Особенно харьковской фотошколы. Много харьковских фотохудожнгиков в своем творчестве использовали крашеную фотографию.

В чем эстетика такого приема?

- Китч - это дурной вкус. Но одновременно он может быть эстетикой. Эстетика китча хорошо передает особенности советского времени. Весь Советский Союз был напичкан китчем по уши. Все это раскрашенное, грубые цвета - таким было наше существование в то время. Фотографы ничего не придумали. В чем гениальность Михайлова - что только он увидел в этом большое искусство. Сейчас эти наши лурики висят в крупнейших музеях мира.

Я буду права, если скажу, что авторская фотография начиналась с показа голой правды жизни, с социального уровня?

- Не совсем так. Группа "Время", с которой начался феномен харьковской фотографии, выбрала для себя "позицию удара": картинка должна вызвать шок, вызвать прямую реакцию. Поэтому там дело было не в правде жизни. Олег Малеваный в своих коллажах мог поместить обнаженную женщину в какую-то пустыню в окружении планет. Михайлов накладывал слайды двух фотографий друг на друга и получал сюрреалистическое изображение.

А уже наша группа Госпром начала делать серую и довольно скучную реалистичную фотографию: мол, вот такая у нас жизнь, другой нету.

 

Харьковскую фотографию узнают за границей?

- Конечно. Такого количества хороших фотографов, как в Харькове, больше нигде в Украине нет. Саша Ляпин говорил, что одна американская журналистка, которая пишет о фотографии, долгое время была уверена, что Харьков - это страна.

Хотя Харьков к художникам всегда был жестким. С одной стороны, это интеллектуальный город. Там много университетов, куча художников, фотографов. Но рынке искусства, как в Киеве или Москве, в Харькове не было. Художники считали: в Харькове известным не станешь. Хорошим - да. А чтобы стать известным, нужно в Киев или в Москву ехать.

Думаю, что художникам в Харькове не было что терять. Что бы ты ни сказал или не нарисовал, не запел - какая кому разница? В Киеве ты рискуешь карьерой. В Харькове - у тебя ничего нет, но есть большая степень свободы. Выставок нет, но одновременно есть сто человек, которым ты свою фотографию показываешь в кафе. Основное общение художников происходило тогда в трех-четырех кафе города. Никакой конъюнктуры быть не могло, потому что некому это было продавать. Через московских знакомых мы могли контактировать с иностранными галеристами.

Как вам удалось в те годы выехать в Швецию?

- В воздухе в конце 1980-х уже витало, что система вот-вот распадется.

В Советском Союзе было негласное правило: всю семью за границу никогда не выпускали одновременно. Кто-то должен был оставаться дома якорем.

Мы с женой запланировали поехать в Стокгольм по очереди - я на выставку, а после меня она с детьми должна была ехать к друзьям отдохнуть. И вдруг меня вызывают в ОВИР, дают мне моей жены загранпаспорта и говорят: берите детей и поезжайте. Мы много вопросов не задавали и поехали. Но как-то все это было подозрительно. Поэтому я решил вернуться, пришел в ОВИР сдать загранпаспорт. Начальник ОВИРа удивился: ты что, вернулся?

Через два дня сделал мне новый загранпаспорт: езжай.

Поскольку у нас уже было пятеро детей, а в воздухе витала тревога, как перед грозой, что сейчас что-то начнется, я решил семьей не рисковать и поэтому остался в Швеции. Ведь неизвестно было, чего ожидать. Слава Богу, что все произошло довольно мирно. Но могло быть иначе.

Почему вам разрешили выехать, как думаете?

- Думаю, в моем лице они лишились бремени. У меня было много контактов с иностранными журналистами. Если бы что-то в Харькове происходило, я мог кому-то из них позвонить и сказать: приезжай, здесь весело.

Я подозреваю, что у властей была банальная цель убрать в моем лице проблему.

В конце 1980-х вы делали скандальные выставки, которые дважды закрывали. Чем вызвали этот скандал?

- Если вам сейчас показать эту выставку, ничего скандального вы там не увидите. Просто раньше визуальная культура на протяжении многих лет выстраивалась по определенным шаблонам - все привыкли к рабочим, радостным колхозникам и счастливым родителям с маленькими детьми на руках. Вся эта сладкая каша столь уж въелась во все, что обычные фото, которые показывают обычную жизнь, вызвали у партийных деятелей шок.

Какие-то обнаженные тела там были, конечно. Но закрывали эти выставки не из-за обнаженки, а из-за неприкрашенной жизни. "А зачем вы сфотографировали развалившийся трактор, если могли сфотографировать красивый закат?"

В той выставке участвовали 22 фотографа - все настолько разные. Были и из группы Время - старшее поколение харьковской фотографии, Михайлов, Малеваный, Павлов. Была и наша группа "Госпром". Там была сборная солянка.

 

Изменения витали в воздухе. За день до открытия нашей выставки в Харькове был первый рок-фестиваль. Общественная оборона вышла и кричала: "В коммунизме все будет заебись". Комсомольские работники от этого теряли сознание. У власти тогда было состояние паники, страх, когда земля уходит из-под ног.

А все же один из своих фотоальбомов вы назвали "Конец прекрасной эпохи". Чем-то же она была прекрасной для вас?

- Конечно. Мы были молоды, красивы, ленивы. Ничего не делали, пили кофе. Конечно, никто из нас не любил Советский Союз. Но последние годы существования Союза были безвременьем, когда никто ни во что уже не верил. Вся политическая система были лишь символической, как остатки звезд на зданиях. Это никого уже не волновало и никто на это не обращал внимания.

Когда вы переехали в Стокгольм, ваша работа сильно изменилась из-за изменений условий жизни?

- Совсем все изменилось. Из ситуации, где никому ничего не нужно и всем наплевать на твое творчество, я попал в ситуацию, где за все идет жесткая борьба. Спокойная, но жесткая. И серьезная конкуренция. Для шведов я перестал быть экзотикой и стал конкурентом. Я начал вести обычную жизнь фотографа-фрилансера - фотографировал интерьеры, архитектуру на заказ. Это продолжалось довольно долго.

А потом в Европе наступил экономический кризис, повлекшей и мой личный финансовый кризис. Я, как и многие других безработных фотографов, сидел, смотрел в окно и грустил. Жена сказала: "Ты всегда жаловался, что у тебя нету времени на собственное искусство. Сейчас у тебя это время есть". И оно закрутилось. Я начал преподавать фотоискусство, организовывал выставки.

А Ваши предпочтения как фотохудожника в Швеции стали другими?

Какие-то общечеловеческие проблемы никуда не исчезают из-за того, что магазины другие и зарплата другая. Одна очень хорошая оператор сказала мне: "Ты снимаешь запад как восток, а восток как запад". В чем-то она была права. В первой моей книге "Стереотип" - вперемешку Харьков, Париж, Лондон, Стокгольм.

Жизнь везде одинакова. У кого-то из хороших писателей в конце 1980-х я прочитал рассказ о девушке, которая живет и российской глубинке. Ей все не в радость. В доме какая-то пьянка. Она выходит на крыльцо, выкуривает сигарету, перебрасывает через плечо окурок и попадает в свинью. Затем ей везет - она ​​выходит замуж за иностранца, переезжает в Мюнхен. Живут с мужем в собственном домике. Жизнь вроде бы наладилась. Но вопрос - что по сути изменилось для этой девушки? Ну машина лучше, ну еда разнообразнее. А муж этот ей еще более скучный, чем тот, который был в России. Рассказ заканчивается картиной какой-то вечеринки-пьянки у них дома. Она выходит на крыльцо, выкуривает сигарету и всердцах попадает в фаянсовую свинью, которая украшает двор. Вот и все изменения, которые эта девушка в жизни добилась - от обычной свиньи до фаянсовой.

 

Благодаря двум нашим революциям Украина была некоторое время модная в мире. Сейчас мода на Украину приходит?

- Эта мода основывалась на страхе. Они там некоторое время стояли на ушах: ой, что же будет!

Но уже Европа от шока отошла и по старой традиции считает, что правда между позицией Путина и Украины находится где-то посередине. Объяснить им, что в путинской гэбэшной системе ложь бесконечная, очень сложно.

Когда проходили парламентские выборы в Украине, в Швеции одновременно проходили выборы в европейский парламент. Несколько моих шведских друзей убеждали меня, что в Киеве по улицам ходят фашисты. Говорю им: "фашистов в Украине столько же, как в любой стране, но меньше, чем в Швеции". В Украине, несмотря на революцию и войну, правые радикалы вместе получили процентов 4, не больше, а в спокойной Швеции популистская и просто фашистская партия "Шведские демократы" взяла на выборах в Европарламент 17 процентов.

В чем причина?

- Это сейчас происходит во всей Европе - правые популистские профашистские националистические силы сейчас популярны. Как и в США, где победил Трамп.

Конечно, это связано с большим потоком мигрантов. Людям хочется кого-то ненавидеть. Англия выходит из Европейского союза, чтобы к ним поляки не приезжали на работу. Но поляки платят им налоги, на которые неработающие англичане живут. Там нет простого нормальной логики. Там просто ксенофобия, ненависть к другим. И эту ненависть очень легко разбудить.

Но беженцы - люди, которые просто спасаются от войны и смерти, а не ищут, где лучше и где слаще.

Я разговаривал с одним парнем из Сирии. Ему удалось перевезти в Швецию жену с двумя детьми. Через неделю после того, как они оттуда уехали из Алеппо, в их сирийский дом попала ракета, и от дома даже камни не осталось. Если бы кто-то не подписал бы какую-то бумажку и отложил их выезд на неделю, то ракета попала бы в эту семью. Это очень конкретные вещи.

Отказ Европы отменять визы украинцам в этом году - это проявление ксенофобии?

- Сейчас Европа ведет себя, как проститутка с этим вопросом безвиза, который для Европы не является какой-то серьезной проблемой. Отменить визы - это был бы всего лишь символ, что "мы с вами". Зато очередное промедление с безвизом - это явные похабные политические игры.

Да, популярность Украины в Европе строилась определенное время на страхе. Этот страх сейчас уже притупился. Все утихло сейчас. Где-то в Украине война, но их это толком не касается. И пока они в очередной раз испугаются, навстречу Украине не пойдут.

Когда где-то взрывается - Европа начинает бояться и шевелиться. Но если взрывается уже три года, она к этому привыкает. Пугаться перестали. Ждут какую-то другую страшилку, которую им Путин подвинет.

На Москалевке в Харькове мелкие хулиганы часто изображали из себя сумасшедших: у меня нож в руке, я сейчас всех порежу! Поведение Путина - такого же плана: я сумасшедший, я сейчас кнопку нажму, всех вас взорву. А заодно и свою дочь, которая на южном побережье Франции где-то сидит, ага.

 

Есть ли Украина на культурной карте Европы?

- Для того, чтобы решить, интересна украинская культура миру или нет, наверное, стоит ее для начала показать. Нет в мире украинской культуры. Иногда что-то делается, иногда привезут какую-то выставку или фестиваль. Но системно ничего не делается. Поэтому и интереса нет.

В Украине много постсоветских структур, которые перекрасились из красного в желто-голубой. По художественным союзам сидят бывшие партийные старички, пилят какие-то маленькие денежки - тысяча гривен там, тысяча там, делают выставки типа "Родная Украина".

Снимают ужасные пейзажи: какие-то девушки, которые бегают в цветах, какие-то лошади, пасущиеся на горизонте, - лубок, фуфло. Это советские сказки, которые живут в желто-голубой стране. Есть две Украины - настоящая и перекрашенная постсоветская, которая распространяет сказки, мол, все любят Украину! Нет ничего этого. Никто не знает о нас.

Параллельно с этим существует новая культура, молодые ребята, которые что-то делают и постоянно выставляются. За рубежом их воспринимают как частичку общего мирового культурного процесса. Есть художник из Дании, художник из Мадагаскара, художник из Украины. Они просто в общем мировом культурном поле.

Как возникла Украинская фотографическая альтернатива?

- В Украине есть Союз фотохудожников. На волне оптимизма они меня и еще человек 15-20 приняли почетными членами.

То лет семь назад я сдуру зашел к ним на сайт и испугался: котики, цветочки, обнаженные девушки в снегу, на крыше, в цветочках и в цветочках с котиками. 90 процентов членов этого союза - пожилые мужчины. Одновременно я заметил, что есть молодые ребята, которые пытаются на их сайте показывать какие-то другие фотографии. А их там просто угнетают.

Я предложил их тогдашнему председателю союза сделать выставку "Два взгляда на украинскую фотографию". Будут два куратора - я с одной стороны, а с другой - бери кого хочешь, говорю, из ваших. Их куратор выбрал у каждого из членов по одной красивой фотографии: красивая бабушка красиво сидит на красивом пенечке, вся такая же морщинистая, как пень. Или пейзаж, где голая девушка убегает на закат. А я дал своим полную свободу. И они выдали такую ​​бомбу, что о союзе все забыли. Весь вечер все кричали, ругались, целовались, пили. Я такого 25 лет не видел. Всплеск энергии дикий - результатом стала Украинская фотографическая альтернатива, свободная организация. Сейчас человек 180 туда входят. Все лучшие фотографы Украины - там.

×