Киевлянка Людмила Игнатьевна Заворотная, 87 лет, два года жила рядом с концлагерем в Бабьем Яру. От ее дома до места, где расстреливали людей, было не более 200 метров.
Сейчас Людмила Игнатьевна живет в маленькой однокомнатной "хрущевке" на Блюхера. Встречает нас в синем платье с белым воротничком. На стенах комнаты — фотографии родственников и двух сыновей, Эдуарда и Анатолия.
— Хотите, я вас борщом накормлю? Сегодня сварила, — встает со стула Людмила Игнатьевна. — Я еще здоровая, все сама стираю, мою дом, готовлю.
Утром бабушка хозяйничает, а потом общается с соседями.
Во время войны жила под самым концлагерем. Несмотря на это скрывала в доме евреев. Знала, что оккупационная власть за это расстреливает, и боялась. Но отказать не могла — оба еврея были близкими знакомыми семьи Заворотных.
— Жизнь возле концлагеря была очень страшной. Спать я не могла: постоянно было слышно, как расстреливали заключенных. Мне после войны еще лет десять снились мертвые женщины, почему-то повешенные на деревьях моего сада. В снах из них текла кровь, — говорит Людмила Игнатьевна.
В начале войны Люде было 22 года. Она закончила 8 классов куреневской школы N93, работала на заводе фотопленки. Жила на улице Бабий Яр (в настоящее время — Ольжича) в кирпичном доме, с пятилетним сыном Эдуардом и младшими братом и сестрой.
Женщина ежедневно видела, как на место расстрела приходил начальник концлагеря в перчатках, снимал шинель и из пистолета расстреливал людей. Трупы сбрасывали в глубокие ямы в яре. Туда сбегались все городские собаки.
— Как-то вижу: соседская собака тянет человеческую руку. Хозяйка отобрала у пса руку, закопала на огороде. Ну, тогда нас такое уже и не удивляло.
Увидев в униформе энкаведиста прежнего полицая-надзирателя
— Через год трупная вонь из ям разошлась по всей округе, а кровь вместе с человеческим жиром выступала из земли. Немцы привезли в бочках хлорку, полили ею тела, взорвали яму по бокам и засыпали ее песком, — рассказывает Людмила Заворотная.
На протяжении месяца в доме женщины скрывался еврей Юрий Городецкий. Потом его вывели за Киев, он сумел дойти до фронта, нашел советские войска. В 1945-ом вернулся в Киев, разыскал Людмилу Игнатьевну.
— Так радовался, на руки меня поднимал, — вспоминает бабушка.
Во второй раз женщина скрывала знакомого, 29-летнего еврея Исака Бродского. Он работал до войны продавцом в магазине на Сырецкой. Мужчина больше года прожил в комнате за шкафом.
— Сидел тихо, как мышь, никуда не выходил. Научил меня делать из сахара и уксуса карамельки.
Изготовленные конфеты Людмила Игнатьевна сотнями продавала во время войны на Лукьяновском рынке.
— Я и вся семья выжили в войну благодаря этим карамелькам, — говорит она. — Я и мясо могла позволить себе купить, и фрукты детям. Так что Бродскому очень благодарна.
Позже Исак все же оказался в концлагере — его увидел в доме соседский сын и рассказал об этом полицаям. Из лагеря Исак впоследствии убежал. После того как Киев освободили от фашистов, рассказывает Людмила Игнатьевна, Бродский зашел в милицейский участок и увидел там в униформе энкаведиста прежнего полицая-надзирателя, который работал в концлагере. Исак начал кричать на него, набросился с кулаками. Милиция выслала его на фронт. В первом же бою, на территории Польши, он погиб.
— Говорят, в спину его застрелили. Был бы умнее и промолчал — так еще долго жил бы, — думает Людмила Заворотная.
После войны Людмила Игнатьевна работала швеей-мотористкой на кожгалантерейной фабрике. Сейчас женщине помогает пайками киевское еврейское общество. Ежемесячно получает два пакета — курятину и крупы.
Два года назад к женщине пришли две мошенницы, представились социальными работниками. Выдурили у старушки 625 долларов, 200 евро и 70 гривен. Все, что она насобирала из денежной помощи, которую ей выплачивало еврейское общество.
— Почему Бог мне отрезал-отмерял такой длинный жизненный путь? Может, чтобы я стала свидетелем и выполняла какую-то миссию.
В церковь Людмила Игнатьевна Заворотная не ходит. Говорит, что чувствует себя там дискомфортно.
2 
7644
Комментарии