"Третьего сентября вечером нашу работу, шнуры к утюгам, что мы прикручивали, разносил Энн Тарто, эстонец. И он услышал, что Василий с рабочей камеры просит у надзирателей валидол. Он по-прежнему на сердце жаловался. Говорил: "Сердце останавливается". Надзиратели сказали, что нет врача, хотя он был в зоне. Энн Тарто попросился пойти к врачу и принес. А уже четвертого сентября утром Левко Лукьяненко, идя на работу мимо карцер, подал какой-то звук Василию, а Василий не откликнулся", - вспоминает бывший политзаключенный и правозащитник Василий Овсиенко, 66 лет. На прошлых выходных в Виннице в рамках Стус-фестиваля "Палимсесты" состоялась встреча "Стус. На родной чужбине".
Обсудили и еще одну версию гибели Василия Стуса - от удара тюремными нарами. В день они поднимались. Вечером надзиратель с помощью специального прута опускал. Вскоре после смерти Василия, уголовник Борис Ромашов рассказывал Энну Тарто, что слышал, что когда опускали нары, Василий застонал: "Убили гады!".
Василий Овсиенко считает, что Стус погиб из-за подготовки к представлению на лауреата Нобелевской премии и "Лагерной тетради", где изложил свои соображения об истории и современности.
"Сейчас много пишут, что он пропал ни за что ни про что. Надо было вовремя остановиться, прекратить деятельность Хельсинкской группы. Они не читали письма Василия, где он просит подписывать его под документами Хельсинкской группы. "Когда первый ряд ущел, кто-то его должен заменить", - такими были мысли поэта. Михайлине Коцюбинской он писал: "До января 1972 года я был украинофилом, большинство моих знакомых имело такую же базу. Мордовия сделала меня украинцем. Теперь мне все равно, как меня называют - националистом, шпионом или предателем. Я знаю свое. Слишком катастрофическим является духовное существование моего народа, чтобы можно было сидеть сложа руки. Нельзя сужать проблему вопросом репрессий. Есть масштаб целого народа и этот масштаб сужать не следует. Мои переводы и литературные статьи, это грешное занятие. Обязанности сына народа, ответственного за этот народ - единственные обязанности. "Я считаю, что эти две его ипостаси: поэт и гражданин - равнозначны", - сказал Овсиенко.
Далее он прокомментировал одно из последних писем Василия Стуса: "Какие хорошие стихи приходят мне в голову. Без записи, без конкреций. Как теплый летний дождь, как сияние жар-плицы". Это показывает его близость к высшим сферам бытия, к Богу. Поэтому содержание Стуса в лагере — большое преступление российского империализма против украинской культуры. Только шесть стихов дошло до нас с пятилетнего пермского периода (в течение 1980-1985 годов Стус находился в лагере возле села Кучино в Пермской области в России).
Журналист и историк 44-летний Вахтанг Кипиани на встрече поделился рассказом о том, как Василий Стус запланировано присоединился к протесту против арестов украинской интеллигенции в кинотеатре "Украина" во время премьеры фильма "Тени забытых предков"в 1965 году.
"Иван Дзюба стал называть арестованных. Его поддержал Вячеслав Черновол, с которым было договорено. А потом и Стус. Они втроем начали призывать людей встать в знак несогласия с арестами. Это было событие номенклатурное, поэтому там было большинство людей партийных, директоров школ, то есть "правильная" публика. И то, что половина зала стала говорить о массовости недовольства. После этого они ждали ареста. Втроем взялись под руки и гуляли по Крещатику. Стемнело, но никто не арестовал. Они распрощались и поехали по домам и спали в своих постелях. Хотя были уверены, что придется в тюрьме."
3 
1
Комментарии