"Жить нужно дальше, даже несмотря на то, что мое тело без конечности и растерзанное", - говорит Александр Сановский из Тернополя, бывший боец 128 горно-штурмовой бригады.
Он рассказал свою историю о боях под Дебальцево Донецкой области в 2015 году, где ему далось чудом выжить.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Увидел раненого. У него не было полголовы и он одним глазом смотрел на меня"
Мы находились в Троицком (село в Ясиноватском районе Донецкой области. - Gazeta.ua). Наше подразделение - занимал одну из позиций, которая находилась прямо на дороге. Через нас пролегал путь из на другое село Калиновj. К середине декабря 2014 года, мы не вели активных боевых действий. Россияне нас просто периодически бомбили с минометов. Уже перед Новым годом, оккупанты начали бить из самоходных артиллерийских установок и град. Пытались применять живую силу.
Как вы вообще попали на войну?
В июле 2014 года, я пришел в военкомат, подписал некоторые документы и через 2:00 поехал в Закарпатскую область. Это была добровольная мобилизация. Как ни странно, но в начале пребывания в зоне боевых действий мне нравилось. Там была простота общения, собратья, никакой бюрократии. Нужно было много копать. Но это ничто по сравнению с тем общим подъемом, которое тогда было.
Я просыпался в семь часов утра, если не было нарядов и шел проверять минные поля или обходил позиции еще какую работу выполнял.
А под конец декабря у нас уже стало "весело". До этого момента напротив наших позиций стояли казачки в селе Калиново. Тогда нам сообщили местные, что туда зашли войска без знаков познания. Они предложили казачкам сделать выбор. Быть с ними или против них. Часть пополнили скамейка московским оккупантам, другие были разогнаны. Пару дней с стороны Калиновo раздавались звуки боя, впоследствии мы узнали по подобранным документам, это был батальон "Август", который состоял из наемников с территории России.
Не было команды своими силами захватить их опорный пункт? Ведь воевать с так называемыми казачками гораздо легче, чем с московскими контрактниками?
После этого начались активные боевые действия. Нам запрещалось работать в этом направлении, даже стрелять из малокалиберного оружия. Запрос на поддержку артиллерией, срабатывал один из трех раз. Только бойцы из батальона Джохара Дудаева под командованием Исы Мунаева (добровольцы из чеченцев. -Gazeta.ua) - ходили в ту сторону и делали какую-то работу. И у нас не было нормальной техники, которая бы давала возможность разгуляться. Было три БМП, из которых только одна была рабочая. Другая стреляла, но ее нужно было таскать. В третий механик забыл слить воду и она стала непригодной за сильных морозов.
Нам привезли один тяжелый пулемет ДШК и автоматический гранатомет станковый. Было у нас тринадцать ПТУР (противотанковые ракетные комплексы. - Gazeta.ua) и три пусковые установки. Но последние не работали.
Когда к нам приезжали офицеры по обеспечению, спрашивали, что нужно? Мы им формировали списки с необходимым, но ничего не решалось.
Было три БМП, из которых только одна была рабочая. Другая стреляла, но ее нужно было таскать
Единственным плюсом в этой ситуации, что у нас были закопаны два танка с 17-й бригады. Это были очень классные экипажа. Командир одного из них - это Алексей с позывным "Пастух", фермер из Днепра. Очень помогал нам в сдерживании врага.
20 января 2015 - русские пошли на штурм. Перед тем, мы успели заминировать и подорвать моста, который вел прямо к нам. Нашей разведкой было сообщено, что к нам движутся несколько оккупантов и несколько десятков единиц бронетехники.
Через 15 минут после подрыва, враг подошел к реке и начал искать переправу. Густой туман не давал возможности их видеть, но мы тоже выиграли этому. Они не могли найти брода, чтобы техника перешла реку. Тогда по русским ударили наши "Грады", "Смерчи". Впервые увидел, как работают вертолеты. Нашим ребятам удалось уничтожить большое количество техники. После этого они еще два дня блуждали перед нами пробовали найти проход
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Отдаешь родителям документы сына, а они окровавленные и с маленькими осколками от "Града"
Какими были наши первые потери на этом направлении?
Наряду находился опорный пункт "Саша" 17 танковой бригады, и к ним зашла диверсионная разведывательная группа. Я не понимаю, как им удалось зайти так близко, но тогда уже были жертвы. В бой вступили танковые резервисты и оккупантов удалось отогнать. Мы с своей позиции видели, как уроды отступали. Но пушка в БМП после трех выстрелов заклинила и мы пробовали их достать из АГС И ДШК.
Позже, мы услышали характерный звук их БРДМ. Они пробрались к нашей позиции оврагами и начали бить по танкам с ПТУРа. Машину, которая была вкопанная - не тронули, а ту, которая находилась в подснежника - подвели. В ней погиб экипаж, три молодых парня, которые имели достаточный опыт боев и именно они за пару дней до этого помогали отразить позицию под селом Санжаровка.
После этого штурма на нашей позиции стало относительно спокойно. Они не ездили к нам, боялись. Особенно - это было видно после того, как наши танкисты разбили их машину с боекомплектом. Но начали бить из тяжелой артиллерии. В сутки было только 2:00 тишине. Все остальное время - они стреляли.
Наши танкисты разбили их машину с боекомплектом
Однако для меня война довольно быстро закончилась. Наступило 7 февраля. В 12:00 я заступил на смену, где-то через десять минут после этого, начался артиллерийский обстрел. Первые четыре снаряда легло рядом, пятый в окоп. Часть осколков попала в меня. Мне повезло, что кто-то из ребят выбежал, увидел меня и позвал подмогу.
Я сразу почувствовал сильную боль и горькую досаду. "Жаль, что меня выбили из строя, - пронеслось в голове. Меня ранило в ногу, руку, осколки попали в лицо. Часть ноги потом ампутировали. Щека была пробита насквозь, повреждении гайморовые пазухи. Несколько часов лежал под обстрелом, санитарная машина не могла заехать.
Недалеко находился ротный врач, он перебинтовал меня. Это дало возможность выжить и попасть в госпиталь.
Вы не интересовались судьбой своих собратьев, оставшихся на позициях?
Много позже им пришлось отойти на резервные позиции. А туда зашли другие подразделения. Потом я познакомился с грузинами, которые там тоже стояли. Это крутые ребята, которые реально воевали против русских оккупантов, по-истинному им завидовал. Что касается нашего подразделения, то у нас были разные люди. Они не сильно рвались в бой, но и отступать не хотели. В них было желание просто переждать свой год и вернуться домой.
Была определенная часть "аватаров", то с ними можно было договориться, чтобы как минимум не мешали. Спрашиваешь их хотят жить? Они утвердительно кивают головами. Говоришь, чтобы копали вручную, ибо машина не приедет и они роют. У нас по прибытию любой техники начинались обстрелы.
Хотя те же "аватары" - выменивали алкоголь за патроны. Мы об этом узнали случайно. Жил один дядя "Валера" в Троицком. Он иногда подвозил к нам на контрольный пункт поддоны и имел какие-то дела с "аватарами". Хотя по их словам, они просто жили с ним хорошо. Он продавал, они покупали. Хотя я понимаю теперь, что "Валера" просто пытался войти к ним в доверие. Затем пришел к нему ориентир и мы поехали его брать. Сразу при обыске нашли бронежилет, паспорт гражданина России.
В тот момент начался обстрел, россияне били целенаправленно по его доме, надежное было спрятались в подвале. А там нашли ящик гранат Ф-1, гранатометы, и много пакетиков с патронами. По тридцать в каждом. Я не мог понять, почему патроны у целлофане. Оказывается, что "аватары" отдавали ему патроны сразу из магазина, а потом приходили ко мне и придумывали разные истории, чтобы получить патроны. Вместе с тем "Мухи" и Ф-1 были не из нашего батальона, поскольку были фасованные в пакеты с другим маркировкой,
Но мне все равно на войне было проще.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Война перестала быть ужасной картиной, где оторванные конечности и реки крови" - легендарный доброволец "Санта"
Как отреагировали родные на ваш ранения?
Меня ранили 7 февраля, около 10 я очнулся в Днепровском госпитале. Семья уже была там. Хотя, я им не завидую. Смотреть на тело, сплошное перебито, перешито и не говорит - положительных эмоций мало от такого зрелища.
К ранения, я не часто общался с ними. Выходил на связь - раз в два-три дня. Нас глушили, приходилось звонить за пределами позиций: лезть на дерево, или иди на километр подальше. Когда они слышали во время разговора, как где-то поблизости стреляли, я говорил, что это - ребята дрова рубят. Нас мало показывали по телевизору, поэтому родственники не подозревали, что происходит со мной.
Был такой случай, когда мы с ротным поехали в штаб, который находился в лесу. Нас спросили, откуда мы. Ответили, что с Троицкого. Там удивились, они считали, что там уже россияне. То есть для большинства людей, мы были малой пятном на карте.
Война никогда не выйдет из нас
Как вам живется сейчас, в мирной Украине? Удалось преодолеть моральный барьер войны?
Все было после ранения. Моральную боль, попытка погасить его алкоголем. Поэтому сразу обратился за помощью к профессионалам.
Жизнь продолжается. У меня есть близкие люди, которые меня поддерживают. И главное, что я сам стараюсь помогать бывшим фронтовикам и волонтерам.
Работаю в одном учреждении и часто вижу, как они туда приходят сразу узнаю, порой бывают и в состоянии алкогольного опьянения. Сразу же зову их к себе и работаю с ними. Жить нужно дальше, даже несмотря на то, что мое тело без конечности и растерзанное.
Однако война никогда не выйдет из нас.
4 
25817
Комментарии