"Пьеса "Калигула" звучит как предупреждение о диктаторах, но мир ничему не учится" - режиссер Урывский

Пьесу "Калигула" хотел поставить еще когда был студентом. Но она мне всегда казалась слишком политической, поэтому откладывал. В прошлом году летом предложил этот текст в театре коллективу и решили попытаться поставить. Каких-то предчувствий полномасштабной войны тогда у меня не было. Если бы пришлось сейчас выбирать пьесу, то не знаю, взялся ли бы за "Калигулу". Слишком остро сейчас она звучит.

С началом войны были большие сомнения, нужно ли этот спектакль продолжать. Но потом подумал, что в этой пьесе одна из линий – зло. Знаем, что жестокого диктатора Калигула убили всего через четыре года правления. И как показывает история – зло надо в зародыше уничтожать, чтобы оно не прорастало. Эта пьеса – попытка предупреждения человечеству. Но история мира говорит, что это не работает, к сожалению. И абсолютная власть приводит к боли и горю. Большая власть, сосредоточенная в одних руках не очень здорового психически человека, – это крах и боль.

После войны все изменилось – я и история. Тексты постановки остались прежними, но изменилась призма их восприятия. Сейчас эта пьеса приобретает другие смыслы. Сейчас она крайне болезненна – тема диктатора и сотни тысяч смертей. Свою пьесу Альберт Камю написал в 1944 году как антифашистскую, а Калигула правил в 37 году. Видим, что человечество не усвоило урок истории. Есть определенные параллели с сегодняшними днями.

Когда начинали работать, Калигула казался немного сентиментальным, и в нем можно было найти и черное, и белое. Сейчас он воспринимается по-другому, как отрицательный герой. С одной стороны, психически нездоровый человек, а с другой – эгоистическая личность, убивающая людей ради своего удовольствия и идеи, которую он сам себе придумал. То есть он придумал мир, в котором он хочет жить, где у него есть абсолютная власть. Это ужасно. Если будет нужно, параллели проведет зритель сам.

Сейчас обращаем больше внимания на окружение диктатора. Мы оставили в пьесе ближайший круг людей Калигулы, выполнявших приказы. И сейчас интересная ассоциация - банда, которая есть в пьесе. С одной стороны, они заложники диктатора, с другой – его сторонники, которые под страхом соглашаются выполнять его приказы. В спектакле нет ни одного положительного персонажа, даже Херей, который убивает Калигулу. И его личность сейчас становится важной темой.

Никогда не приглашаю на свои представления, особенно на премьеры, потому что мы еще не знаем, какой будет результат. Поэтому пообещать что-то зрителю сложно. Если пообещаешь, то можешь обмануть. Но если зрителю интересно провести время с актерами нашего театра, посмотреть премьеру, то добро пожаловать. Надеюсь, что все будет качественно и интересно.

Мы сейчас играем спектакли в театре Леси Украинки. Это необычно, но таковы обстоятельства – у нас нет бомбоубежища и находимся рядом с Офисом президента. У нас сейчас много проблем, как и у всех театров. Стараемся работать, играть представления, выезжаем на концерты для военных. Стараемся приспособиться к новым реалиям. Поняли по тем спектаклям, которые уже отыграли, что зрителю нужен театр. Люди сейчас хотят других эмоций. Мы живем войной, новостями и, возможно, иногда возникает определенная потребность отвлекаться и театр предлагает другую реальность. Это нужно было в мирной жизни и сейчас во время войны. А каждый, кто приходит в театр, для него это что-то особенное, имеет свою мотивацию.

Когда я на репетициях, то отвлекаюсь. В театре мне спокойнее, чем дома. До сих пор идет осознание войны – как это возможно? Сколько горя и боли может выносить наша страна. Осознание, которое до сих пор дополняется новыми тяжелыми эмоциями.

Когда играли первую "Лимерівну" (спектакль Ивана Урывского. - Gazeta.ua), то было весьма необычно. Публика хорошо восприняла, но все по-другому. И такие смешанные эмоции – мы возобновили выступления, но уже в другом мире живем. Это другие мы, другая Украина. Это ощущение сложно описать.

Я смотрел много материала о войне. Но задумался, зачем это ставить, если это вокруг тебя. Когда видишь наших героев из ВСУ, хочется сделать спектакль о них, но сейчас это настолько близко. Думаю, что надо это делать позже. Это сложно эмоционально. Читал много украинской прозы о Второй мировой войне. Но не хочется ее сравнивать или адаптировать к сегодняшней. Надо найти, как представить это по-настоящему. Пока не понимаю, как это сделать, нужно время.

Мне нравится театр, искать в нем что-нибудь новое для себя. И каждый спектакль – это мир, который создаем с актерами и творческой командой. Мне нравится делать спектакли, поэтому этим занимаюсь. Когда обсуждают мои работы, это приятный дополнительный бонус. К критике отношусь положительно. Она должна быть – как хорошая, так и плохая. И это хорошо, что одним и тем же спектаклем кто-то увлекается, а другого он раздражает. Важно, чтобы были эти полярные моменты. Это нормально. Это дает тебе разные мнения людей и ты можешь все собрать в отдельное восприятие. Когда делаем постановку, то смотрим воочию. И когда появляется критика, то интересно, что кто-то так воспринял, а кто-то по-другому.

Я никогда не критикую чужие представления, потому что знаю, как непросто делать их. Каждый любит свой театр, а они бывают разные. Я хочу быть благодарным зрителем. Если что-то не выходит, то просто говорю: "это не мое".

Сейчас сложно говорить, каким будет театр. Надо ждать победы. Сейчас существуем так, как можем. Хочется, чтобы украинский театр стал лучше, для этого у нас есть все перспективы. Мы все изменились во время войны. И театр также будет меняться. И даже не репертуар, а подход – о чем мы будем говорить и как. Новый театр не будет иметь ничего, что связывало бы с Россией. И это хорошо.

Надеюсь, что будет больше украинской классики. В нашей литературе много крутых произведений, которые почти никогда не ставили. Там еще непаханое поле, многое можно вынуть и делать нашу культуру еще более объемной. Много нужно работать. Театр – это только одна из дорожек, но это нужно делать. Вспоминать нашу историю, культуру, делать ее современно, качественно. И действительно, украинская классика сильно нужна зрителю – была раньше и сейчас будет еще больше. А поскольку все театры, режиссеры, актеры разные, каждый захочет выбрать собственный путь и сделать что-то свое.