Кремлевская цензура окончательно съела российский книжный рынок?

Никакого свободомыслия в России теперь быть не может. Несмотря на сложности с независимым книгоизданием, Кремль окончательно закрутил гайки и так погрязшему в пропаганде книжному рынку

Российское книгоиздание, которое десятилетиями избегало пристального внимания власти, в конце концов начало встраиваться в систему государственной пропаганды. Эволюция книжной цензуры в целом соответствует всеобщей траектории политического режима в России. В период раннего путинизма (до 2012 г.) ограничения были точечными и налагались судами, хотя настоящего судопроизводства при этом не происходило. В эпоху "зрелого путинизма" (до 2022 г.) ограничения стали системными, хотя и маскировались под "защиту детей". Массовых изъятий книг из библиотек и магазинов или запрещения творчества отдельных авторов не наблюдалось (три случая с изданиями фонда Сороса в регионах или украинской библиотекой в ​​Москве тогда воспринимались как исключение).

Но Кремль "позднего путинизма" перестал стыдиться борьбы с книгами - и буквально два года полностью поставил книжный рынок под контроль (а школьный окончательно монополизировал). Можно выделить следующие формы государственного контроля за книгоизданием:

1. Внесение книг судебными решениями в список экстремистских материалов.

2. Поощрение доносов со стороны "беспокойной общественности" (на самом деле подконтрольных властям организаций) и других видов общественного давления для склонения авторов и издательств к самоцензуре.

3. Насильственные слияния и поглощения издательств, монополизация рынка учебников.

4. Изъятие силовиками книг из обращения из действия законов против "пропаганды ЛГБТ" и "иноагентов" со штрафами и закрытием издательств.

5. Образование официального органа книжной цензуры по советскому образцу ("Главлит 2.0").

Впрочем, если в СССР надзор за содержанием книг возлагался на государственных служащих, то в РФ пока главную роль играют неравнодушные граждане, а страх авторов перед заключением эффективно заменяется страхом издателей перед банкротством. Однако поскольку в России все движется в сторону все большего огосударствления, а также вытеснения на маргинес частных инициатив, даже самых патриотических, следует ожидать усиления именно законодательных запретов и институционального давления на книгоиздание. Книги будут активнее изыматься из всех типов библиотек и магазинов (хотя до рейдов по частным домам, скорее всего, не дойдет).

Единственный репрессивный механизм, который сегодня кажется невозможным - это введение "превентивной" цензуры, то есть получение государственного разрешения на публикацию текстов заранее. Скорее всего ресурсов России не хватит на построение такой системы. На сегодняшний день уже существуют по меньшей мере три частично перекрестных кластера запрещенной литературы:

1. Книги по "неправильной" тематике: национально-освободительная борьба народов России, неортодоксальные вероучения, ЛГБТ, сталинские репрессии, несоветский взгляд на Вторую мировую войну, преступления путинского режима и т.д.

2. Книги "неправильных" авторов: "иноагентов", эмигрантов, критиков режима и войны и, возможно, представителей сексуальных меньшинств.

3. Книги "неправильных" издательств, то есть расположенных за границей площадок для публикации неподцензурных русскоязычных изданий или финансируемых "нежелательными организациями" (например, фонд Сороса).

Точно следует ожидать расширения всех трех кластеров - увеличения количества запретных тем, авторов и издательств. Возможно, но необязательно, под определенные ограничения начнет попадать даже научная литература - ​​с доступом к источникам только лояльных ученых (спецхран 2.0 при условии суверенного Интернета). С другой стороны, активнее заработает государственный заказ на написание провластной патриотической литературы, однако это тема отдельного исследования.

Следовательно, в ближайшем будущем следует ожидать расширения как цензуры на книжном рынке, так и "положительной" пропаганды на нем. Все это станет существенным вкладом в продолжающуюся изоляцию российского общества от западных влияний.

И хотя процесс агитации через книги вряд ли даст ожидаемый Кремлем эффект (т.е. повторение советского энтузиазма под влиянием "Как закалялась сталь" или "Молодой гвардии"), в средней перспективе русской литературе и общественному мнению будет нанесен мощный удар. Еще одно поколение читателей может быть отрезано от наследия русской и мировой демократически освободительной мысли, а еще одно поколение писателей не распространит свой опыт свободы среди современников. А империалистическая и шовинистическая литература получат всяческое содействие. Все это в будущем усложнит и без того трудный процесс деколонизации сознания россиян.

Оригинал