Нас ждет непростая зима. Есть несколько линий раскола

Есть темы, которые способны перманентно будоражить страну, – коррупция, Арестович, мобилизация, Фарион. Каждая из них – это публицистический чернозем: вставьте палку, и она зацветет

Эта зима может оказаться сложнее предыдущей.

Дело не только в ресурсе энергосетей. Вполне возможно, что они прикрыты, а резервы восстановления накоплены. Дело не в количестве противоракет. Допустим, их запас пропорционален тому, что успел наштамповать наш противник. Проблема в том, что мы входим в эту зиму с явно меньшим резервом психологической устойчивости – и с явно большей коллективной усталостью.

Прошлая зима пришла на фоне военных триумфов. С конца февраля украинская армия успела выбить врага из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Отбила остров Змеиный. Провела харьковское контрнаступление и освободила Херсон. В тот момент страна жила с ощущением, что окончанию войны мешает только погода. Что только зима сменится стойким теплом – враг будет разбит и отброшен.

Военные итоги этого года лучше всего подвел Валерий Залужный. Украинского блицкрига не произошло. В то же время страна была свидетелем упорных боев на юге и востоке. Россияне сделали выводы из собственных ошибок – и во вторую военную зиму Украина входит с меньшими поводами для эйфории. Это уже не спринт. Это марафон.

Военные победы могут быть анестезией для общества. Затмевают разногласия, смягчают противоречия. У победы множество родителей, поэтому каждому хватит места, чтобы постоять в ее тени. Все сложнее, когда речь идет о сохранении на фронте позиционного статус-кво. Обществу успели наобещать победы – и теперь у него фрустрация. Самая плодородная почва для сезона охоты на ведьм.

В стране существует несколько потенциальных линий раскола. Между теми, кто на фронте, и теми, кто в тылу. Между военным руководством – и политической верхушкой. Между нынешним президентом и командой его предшественника. Есть темы, которые способны перманентно взбудоражить страну, – коррупция, Арестович, мобилизация, Фарион. Все перечисленное гарантирует хайп, просмотры и подписчиков. Каждая из тем – это публицистический чернозем: воткни палку, и она зацветет.

Чем меньше новостей с фронта – тем больше новостей с тыла. Каждый политический лагерь окажется перед соблазном укрепить свои позиции за счет конкурента. Причем инициаторами внутренней грызни могут быть не обязательно первые лица каждого из лагерей. В роли застрельщиков может выступать кто угодно. Политтехнологи, мечтающие о выборах. Политики, рассчитывающие на продолжение карьеры. Блогеры, мечтающие о подписчиках. Нардепы, стремящиеся к вниманию. Обыватели с комплексом мессии и люди, не слышавшие об эффекте Даннинга-Крюгера.

Одни начнут писать в социальных сетях. Остальные будут давать волнующие интервью. Третьи начнут "сливать инсайд" иностранным журналистам. Каждое разоблачение будет собирать меньше просмотров, чем первоначальный вброс. Каждое откровение будет "оставлять осадок". В какой-то момент все это станет тем, о чем еще в 1949 году писал американский социолог Роберт Мертон. Самоисполняющееся пророчество.

Мертон писал о том, что сначала ошибочное описание ситуации может влиять на поведение людей. Провоцировать их на новые поступки, в результате которых пророчество совершается. Так, слух об угрозе банкротства банка может привести к панике и банкротству. В конце концов, наше поведение определяется не реальностью, а тем, что мы о нем думаем. Если люди считают какую-то ситуацию реальной, она становится реальной по своим последствиям.

Кроме того, СМИ реактивны. Они не создают повестку, а послушно идут в ее фарватере – даже если она родилась в социальных сетях. Это означает, что каждое интервью будет содержать вопрос о расколе. Каждая гостевая студия будет касаться темы противостояния. Каждому спикеру предложат высказаться вслух по поводу болезненной темы. Количество упоминаний вызовет эффект снежного шара. Годом ранее в нашей стране в конфликт армии и власти верили 14%. В настоящее время – 32%. Где-то в Москве открывают шампанское.

В нашем случае "самоисполняющееся пророчество" может предложить нам целый ворох последствий на выбор. Вражда между чиновниками и генералами. Утрата властью легитимности. Уверенность фронта в измене тылу. Каждый сценарий в условиях войны чреват катастрофой. Ни один вариант не имеет опции хеппи-энда.

В случае крушения каждая капля объявит себя невиновной в потопе. Вбивающие сегодня в страну клин будут утверждать о своей непричастности. Виноват всегда другой, а потому собственная неспособность промолчать будет объявлена подвижничеством, а чужая – крикливостью. Мы просто окажемся внутри ролевого сценария столетней давности. Украинцы и так не могут похвастаться особым доверием к вертикалям власти. А торпедировать это доверие с каждым следующим месяцем позиционной войны становится все легче.

Уже неважно, кто первым стал говорить о противостоянии. Важнее то, кто первым положит конец слухам. Если вы не заполняете информационный вакуум – за вас его заполнит кто-нибудь другой. У нас не будет другой власти до конца полномасштабной войны. У власти не будет другого военного руководства до конца активной фазы боевых действий. Иногда единственная победа, которая светит персональному эго – это пиррова.

Общественное мнение – это стихия. Спорить с ней – все равно, что пытаться хлестать море. Но высота волн зависит от тех, кто принимает решение. Политика. Чиновники. Главные редакторы. Лидеры мнений. Уровень солидарности и сплоченности страны будет зависеть от того, способны ли эти люди на "водяное перемирие".

Через год мы будем следить за попыткой переизбрания Дональда Трампа. Того самого, что хотел любой ценой остаться у власти. Того самого, что мечтает любой ценой вернуться к власти. Многие приписывают ему злопамятность, мессианство и неспособность признавать свои ошибки.

Так вот. Трамписты у нас уже есть, но вакансия украинского Дональда Трампа до сих пор свободна. И очень не хочется, чтобы кто-то, сам того не замечая, занял ее.

Оригинал