Территории Украины, на которых украинская идентичность не утвердится, рано или поздно станут Россией

Для украинца пассаж Владимира Путина о придуманной графом Яном Потоцким украинской идентичности – это скорее политический анекдот, доказательство невежества бывшего сотрудника КГБ, заговорившего на исторические темы. Но анекдотом все это было бы, если бы исходило от обычного пенсионера, который развлекает своими познаниями других отставных чекистов во время партии в "домино" в каком-нибудь старом московском или питерском дворике. И анекдотом все это было бы, если бы не отражало подлинных политических взглядов Путина, который привычно подверстывает историю под эти свои воззрения, - пишет Виталий Портников для издания "Буквы".

В России принято считать, что эти взгляды появились у Путина уже после его избрания президентом, когда нового главу государства снабдили необходимой литературой "доброжелатели" из числа русских шовинистов – обычно называют кинорежиссера Никиту Михалкова, который, как и Путин – горячий поклонник философа Ивана Ильина, одного из самых крупных шовинистических идеологов. Но такое представление о Путине исходит из либеральной среды, а в этой среде, разумеется, очень отдаленно представляют себе настроения среды, в которой формировался Путин – партийного и чекистского аппарата 80-90 годов прошлого века.

В этой среде – по крайней мере, у русских и "околорусских" ее представителей – русский шовинизм и империализм как таковой давно уже победили коммунистическую утопию. Собственно, это все началось со Второй Мировой войны, с тоста Сталина о "великом русском народе", но окончательно стало утверждаться тогда, когда Михаил Суслов занял ведущее место на идеологическом Олимпе. При этом нужно понимать, что русский шовинизм был одновременно и убеждением аппаратчиков, и доказательством"самостоятельности" их мышления, своеобразной "фрондой", протестом против засилья "днепропетровской группы" Леонида Брежнева и его земляков.

И в этом смысле, как это ни парадоксально для тех лет, этот протест удивительным образом сочетался с глухим неприятием, с которым русские шовинисты в церкви воспринимали усиление влияния киевского митрополита Филарета, ставшего фактическим главой РПЦ при престарелом и немощном патриархе Пимене.

То есть почва для торжества русского шовинизма была уже унавожена, он становился религией партийных бюрократов, чекистов и церковников в России еще тогда, когда в других союзных республиках даже не отдавали себе отчет в его силе и распространенности, хотя и тогда он уже прорывался на поверхность. Усиление русификации, жестокие репрессии по отношению к тем, кто выступал за права своих народов, антисемитизм, который стал "хорошим тоном" и в партийном аппарате, и в государстве вообще – все это были его очевидные признаки. А еще – Пикуль, Распутин, Белов, Куняев, . Новая русская литература.

Русь моя, рождаемость низка!

Но, как чудо, что в тебе исконно,

Нынче ненца, завтра коряка

Ты в свое усыновляешь лоно.

Словом, будь "всяк сущий в ней язык"!

Но, коль не хватает русской плоти,

Выручает "друг степей калмык" –

Изучайте перепись – поймете…

Оставалось дождаться только краха коммунизма и преодоления кризисных явлений постперестроечного десятилетия, чтобы все это естественным образом восторжествовало, оказалось идеологией Российского государства, общества и Русской православной церкви.

Оставалось дождаться Путина.

Путин ведь не в первый – и не в последний – раз говорит об "искусственности" Украины. О том, что это – придуманное государство и выдуманная нация. Он рассказывает об этом на пресс-конференциях и объясняет западным политикам – тому же президенту США Джорджу Бушу-младшему или федеральному канцлеру Герхарду Шредеру. Для него это – и убеждения, которые разделяются его средой, и политическая программа, которую он осуществляет.

Эту программу не очень сложно реконструировать. Путин, считающий – как он еще раз напомнил на своей пресс-конференции – "странноватым" "решение Ленина" о создании СССР, всего лишь разделяет позицию другого советского руководителя – Иосифа Сталина, в 1922 году настаивавшего на том, чтобы советские республики, к тому времени оккупированные Красной Армией, вошли в состав Советской России в качестве автономий. В этом знаменитом споре Ленина и Сталина победил Ленин, но Сталин, оказавшийся спустя несколько лет настоящим преемником большевистского вождя, сделал все возможное, чтобы никакого суверенитета у союзных республик не было.

Зато ленинская модель создала условия для относительно безболезненного распада "второй Российской империи". И задача Путина, который говорит, что сейчас "разбирается" с последствиями ленинского государственного строительства, хочет вовсе не восстановить Советский Союз, а исправить "ошибку" Ленина и выстроить Российское государство таким, каким его изначально хотел видеть Сталин. В его знаменитом призыве к Лукашенко "присоединяйтесь к России областями" нет никакого эпатажа, а есть убеждения. Потому что Путин может еще понять, чем отличаются от русских чеченцы или буряты и почему у них может быть какая-то там автономия, а чем отличаются от русских украинцы или белорусы, он не понимает и понимать не хочет. Потому что "мы – один народ". И это – не слова, а политическая программа-максимум.

Но если эту программу не удается воплотить в жизнь, то остается формировать союзное государство с Беларусью и "откусить" от Украины территории, "подаренные" ей большевиками. Список этих территорий был озвучен в крымской речи Путина, и он вновь подтвердил свои претензии на итоговой пресс-конференции, когда говорил об "исконно русских территориях, которые к Украине вообще не имели никакого отношения". Кстати, неготовность украинского руководства и общества к возрождению украинской идентичности на этих территориях для Путина – очередное доказательство его правоты.

И это то, о чем я говорю, когда пытаюсь объяснить, что украинские территории, на которых украинская идентичность не утвердится, рано или поздно станут Россией. Ну или Новороссией, если кому-то так приятнее. Это – не просто мечта Путина, это его план. И над осуществлением этого плана он будет работать – а вовсе не над поиском путей прекращения войны на Донбассе, ослаблением санкций и улучшением отношений с Западом.

То есть улучшение отношений с Западом и ослабление санкций ему тоже интересно, но точно не ценой "исконно русских территорий". Не говоря уже о другом: присоединение украинских и белорусских территорий к Российской Федерации и фактическая перезагрузка ее государственности к 2024 году гарантирует решение так называемой "проблемы 2024" и делает само обсуждение транзита власти в России маргинальным. Потому что в этом случае никакого транзита не будет.

Будет Путин.

И непонимание украинским руководством подлинных целей Путина, детская убежденность команды Зеленского в том, что российского президента интересуют исключительно деньги и выход из кризиса, создают условия для возможного поражения Украины в этой, возможно, последней решающей схватке за утверждение ее государственности и идентичности. Вот почему украинский 2019 год был всего лишь предисловием к российскому 2024 году. И вот почему Владимир Путин, считающий украинцев изобретением графа Потоцкого, был так заинтересован в том, чтобы в нашей стране сменилась власть.