Детская травма нации

Каждый взрослый – заложник детских травм. А каждая нация – заложница своего исторического опыта. Украинцы – не исключение

Проблема Украины в том, что она столетиями жила в составе чужих империй. А потому носитель власти и полномочий воспринимался на этих землях как представитель чужой и враждебной столицы. Категории "права" и "закона" здесь не были сакральны, потому что исторически обслуживали интересы метрополий. Тех самых, что для местного населения выступали в роли колонизатор.

В результате, украинцы оказались носителями самых антиэлитарных настроений. Они отлично умеют объединяться на горизонтальном уровне – во время восстаний и революций. Но в тот момент, когда пришло время строить свое государство – страна стала заложницей своей же истории. И регулярно спотыкается о собственное прошлое, – пишет Павел Казарин для "Крым.реалии".

Нормой Украина считает ситуацию Майдана: когда каждый равен себе и соседу. Но как только приходит время переделывать горизонталь в вертикаль – система идет вразнос. Даже идея "заниматься политикой" воспринимается как нечто постыдное. А восприятие "политики" в обществе не имеет ничего общего с идеей "обустройства жизни".

Украина знает лишь один способ передачи власти – кризисный. В его рамках всякая новая власть отрицает легитимность предыдущей. Подобный формат характерен для стран со слабыми институтами – там, где транзит власти обречен быть неустойчивым. В такой реальности любой новый президент отрицает предшественника и созданный им вариант государственности.

Кравчук, Кучма, Ющенко, Янукович, Порошенко – четверо из них могут позировать на совместных фото, но каждый из них воевал с предшественником. Даже смена власти во время выборов подавалась как смена режима. Справедливости ради нужно сказать, что это не только наша родовая болезнь – в такой же ловушке регулярно оказываются страны Латинской Америки. Впрочем, это не отменяет токсичности подхода. Наоборот – подтверждает.

В устойчивых системах существует солидарная легитимность. Именно она объединяет действующую власть с предшественниками и наследниками. У них могут быть разные программы, но главный посыл остается универсальным: мы правим, потому что наши права на власть не меньше, чем у предшественника. А в украинской реальности работает иной посыл: мы правим, потому что прав на власть у нас больше, чем у предшественника.

В итоге, в Украине любая оппозиция всякий раз предлагает переучредить страну. Более того – в качестве реальной оппозиции воспринимаются лишь те, кто предлагают "старый мир разрушить до основанья". Все, кто не хочет снести выстроенное здание – воспринимаются как оппозиция понарошку.

До недавнего времени эти качели объяснялись еще и цивилизационными метаниями Украины. Носители пророссийской визии будущего не могли согласиться со своими проевропейскими предшественниками и наоборот. Но сегодня даже та часть оппозиции, что солидарна с властью в выбранном страной векторе, все равно использует повестку революционного, а не эволюционного.

Потому что "тут так заведено".

Отсутствие опыта государственности стало настоящей детской травмой. Во взрослом возрасте она дает самые необычные метастазы. Наш спрос на конспирологию – не исключение.

За столетия украинцы привыкли к тому, что они – заложники чужих интересов. Что ими распоряжаются метрополии, играющие в свои – таинственные и масштабные – игры. Что рядовой обыватель на власть влиять не способен, потому что власть ему неподотчетна. В результате, на этой благодатной почве буйным цветом растет безответственность.

Человек, который не чувствует в себе способности влиять на реальность, ищет этому объяснения. И находит – в виде таинственных воротил, состязаться с которыми нет смысла. Конспирология становится способом переложить ответственность. "Мы ни в чем не виноваты – виноваты те, кто нас играет". Мол, мы лишь объект в чужих натруженных руках. А какой с объекта спрос?

Когда Надежда Савченко оказалась не тем, за кого мы ее принимали – соцсети бросились искать виноватых. Оказалось, что в нашей ошибке виновата власть. СМИ. Политики. Хотя мы сами создали запрос, на который реагировала власть, политики и СМИ. Но куда удобнее обвинить в собственной ошибке – другого. Украина – страна с кристально чистой совестью. Никто ни в чем не виноват. Виноват другой.

Такая философия опасна тем, что никакой – даже самый травмирующий – опыт не приводит к выводам. Потому что выводы делают те, кто допускают ошибки. А в нашем коллективном бессознательном ошибки признавать не принято. Наши герои – сплошь в белых одеждах. Наши антигерои – сплошь в черных. Отсутствие рефлексий защищает от угрызений совести. И заставляет вновь и вновь наступать на грабли.

Любая ошибка ценна выводами. Если ты ее не признаешь – то и уроков не выносишь. В результате, украинское общество вознесло себя на недостижимый пьедестал. "Мы хорошие, а вокруг сплошные подлецы".

В итоге, самая популярная интонация – скепсис. Чисто психологически это можно понять: мало что сравнится с удовольствием постоять в белом пальто. Но именно этот подход мотивирует носителя ничего не делать. Ты уже априори на вершине нравственной пирамиды - и оттуда свысока смотришь на всех остальных.

Украинцы убеждены, что они лучше политиков - хотя сами их выбирают. Недолюбливают успешных – хотя сами мечтают разбогатеть. Мечтают о справедливости и свысока смотрят на "право". Требуют искоренить коррупцию, хотя сами с нее кормятся.

Эта ситуация рождает общество революционного спринта. Украинцы прекрасно объединяются "против кого-то" – и на коротких дистанциях демонстрируют необычайную эффективность. Но как только речь заходит о стайерских реформах – начинается массовое дезертирство.

Это можно понять. Идея реформ проста: долгий труд и медленная эволюция. Ты работаешь над собой, инвестируешь в себя, повышаешь капитализацию свою и страны. Но это работает лишь тогда, когда ты адекватно воспринимаешь собственную стартовую стоимость. А если ты себя переоцениваешь – то начинаешь ждать, что все остальные будут тебя догонять, в то время как ты сам продолжишь стоять на месте.

В итоге, страна начинает жить по принципу квадратного колеса. Когда движение вперед возможно лишь в результате одномоментного рывка – ценой сверхусилий. После которого наступает долгий период стагнации. В течение которого все ждут изменений от соседа, но не от себя самого.

Главным дефицитом страны по-прежнему остается ответственность. Та самая, которая избавляет каждого от "комфорта непричастности". Та самая, которая заставляет признавать ошибки и делать из них выводы.

Та самая, которая не позволяет никому прятаться за формулу "тут так заведено".

Copyright © 2018 RFE / RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа / Радио Свобода