Кримське знеболювальне закінчується

Конфликт поколений в России не мог не состояться. Потому, что посткримська реальность ‒ это дрейф в прошлое

Нынешний президент России руководит страной уже 17 лет. За это время успело вырасти целое поколение, для которого Владимир Путин был всегда. И именно это поколение, несмотря на последние митинги в российских городах, власть так и не научилась понимать.

Российские протесты происходят с периодичностью в пять лет. На смену уличным выступлениям 2007 года пришла Болотная площадь. А теперь оказывается, что и это поколение протестующих уже устарело ‒ в 2017 году им на смену приходят старшеклассники и студенты младших курсов, - пишет Павел Казарин для "Радио Свобода".

Весь недолгий период их сознательной жизни пришелся на посткрымскую реальность. Падение курса рубля, украинские новости на российском телевидении, елейный патриотизм, цензура и кондовая идеология из всех возможных динамиков ‒ вот тот самый порядок дня, в котором им пришлось взрослеть. Его обеспечивали им учителя, которые на выборах готовы рисовать любые цифры в протоколах и вбрасывать пачки с бюллетенями. Силовики бросились проверять танцевальную студию в Оренбурге за тверк на школьном концерте. Судьи, которые выписали по 15 суток ареста школьницам, которые станцевали на фоне мемориала "Малая земля".

Этот конфликт поколений не мог не состояться. Просто потому, что посткрымская реальность ‒ это дрейф в прошлое. В ханжество и угодливость. В доносы и "обязательства". Все то, что еще может хоть как-то зажечь человека взрослого ‒ и то не факт, ‒ но уж точно не понятно "поколению детей".

Чем их можно напугать? "Страшными девяностыми"? Так они родились в середине этого десятилетия. Сериал "Бригада" для них ‒ бесконечно устаревшее кино про странных людей и незнакомые реалии. Это поколение выросло в эпоху той самой "стабильности", за которую якобы старшее поколение россиян любит Владимира Путина. Но их готовность выходить на улицу означает то, что этот социальный контракт не работает.

Самое идиотское, что только может сделать провластный российский комментатор ‒ это объявить, что молодых парней и девушек "просто используют". Потому что на улицу они выходят именно из стремления найти субъектность. Чтобы с ними считались. У них в руках есть паспорта и право голоса. Право получить повестку в армию и заключить брак. А вот права быть услышанными у них нет.

Потому что единственное, что готова предложить им российская власть, ‒ это образ прошлого. Разговоры о "небесном СССР", который не без дефицита, зато с "чтением в метро", "духовностью" и ядерными боеголовками.

Наталья Поклонская рассказывает им о царе. Ольга Ковитиди ‒ о верности присяге. Мизулина и Милонов пугают Содомом. Язык всех этих людей не предназначен для разговора с подростками ‒ он по-стариковски слащаво-верноподданический. К тому же, сословное общество окружает их со всех сторон. И самые лакомые кусочки будущего уже достались детям тех, кто успел в свое время подобраться поближе к "трубе". В 18 лет очень хочется справедливости, а именно она в современной России ‒ главный дефицит.

Но никто не может предложить этим ребятам привлекательный образ будущего. Что их ждет в течение ближайших десяти лет? Какие социальные лифты им будут доступны? Очередное переизбрание Владимира Путина будет означать, что первые тридцать лет своей жизни они проведут с одним и тем же президентом, а это вряд ли служит для них синонимом желаемых изменений.

И самое смешное ‒ это следить за комментаторами, которые пытаются примитивно объяснять сложное. Всеми теми, кто пишет о "майданных технологиях", "Соросе" и "западных подступах". Они так и не поняли, что любые революции ‒ это расплата за профнепригодность власти. И если люди выходят на улицу, чтобы о них вспомнили, самым идиотским решением будет и дальше их не замечать.

Крымское обезболивающее заканчивается.

Copyright © 2017 RFE/ RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа/ Радио Свобода