Тут недалеко, на Брест-Литовском проспекте, растет старая груша, а под ней стоит маленький магазинчик, где торгуют хлебом, молоком и разными подобными продуктами. Как-то я зашел туда и пришлось ждать, пока продавец поговорит по телефону.
Он говорил, как это обычно для продавцов, требовательно и занудно. Речь шла, кажется, о завозе новой партии товара, которого хватило бы на целый день торговли, с такого-то часа утра до такого-то вечера. Но потом я догадался, о чем разговор на самом деле, потому что он повторил несколько раз, что нет, ради Бога, вокала не нужно, только инструменталку.
К снегопаду очень бы подошел голос иволги
Следовательно, если это мне не послышалось, речь шла о музыке — чтобы продавец мог ее слушать в течение рабочего дня. Я понял это даже не столько по его словам, как с того, что музыка звучала в магазинчике откуда-то из невидимых колонок.
Мне кажется, это была труба Армстронга. Говорю "кажется", потому что никогда не уверен именно в том, что люблю. Это была такая музыка, что от ее хочется купить черного хлеба и молока яготинского завода, выйти оттуда торжественно и печально под эту музыку и сказать самому себе, что для счастья больше ничего не нужно и ты никогда не забудешь этот миг, когда закрывал дверь и слышал за собой трубу Армстронга.
Но, как оно часто бывает, необычное и самое нужное забывается почти сразу. Так и это забылось. А потом вспомнилось — как-то совсем неожиданно. Среди ночи я проснулся и подошел к окну — там беззвучно падали густые крупные хлопья снега. И я сквозь сон подумал, что к этому снегопаду очень бы подошел голос иволги. Но их сейчас нет, они прилетят, когда снега уже не будет. И вот тогда я и вспомнил о том магазинчике — в ряду таких же нереальных вещей, как иволги и снегопад.
2 
1
Комментарии
10