В прошлом году на джазовом фестивале в Коктебеле встретила киевских приятелей. Мы сидели на берегу моря, слушали джаз, пили портвейн и вспоминали тех, кого с нами не было. Им, видимо, икалось. Больше всего пострадал от икоты Луис — свободный художник столичной тусовки. Худенький, невысокий, с безволосой головой, нехитрый и чудаковатый. Он всегда попадал в какие-то передряги. Часто приключения заканчивались кровоподтеками и даже сотрясением мозга. Однако на Луисово видения мира это не влияло — он и дальше хотел изменить его к лучшему. Таких, как Луис, один мой знакомый называет "святыми людьми". Он похож на юродивого новых времен. Однажды в кабаке пытался даже проповедовать. Выпил водки, представил себя Иисусом — и сам в это поверил.

Луис щедр. В тот вечер угощал всех. За одним столом оказался инвалид — парень на костылях. Луис взялся его исцелить. Он долго внушал инвалиду, что тот может ходить. Наконец, сеанс достиг апогея: по команде исцелителя парень встал, бросил костыли и... упал на пол. А Луису изрядно набили морду товарищи неисцеленного. В сущности, за то, что чуда не случилось. Может, не хватило воли, может — водка?

Инвалид бросил костыли и упал на пол

Мы не встречались несколько лет. А сейчас вдруг он мне вспомнился. И на следующее утро я увидела Луиса на станции метро Крещатик. Он вышел из вагона, мы встретились взглядами и его понесло к выходу. Жара, час пик — какие разговоры. Хотя мне хотелось спросить этого мужчину в белых полотняных брюках: как дела? Не успела. Но я увиделабритый затылок Луиса и розовые тоненькие шрамы на нем.

Это был ответ: он не изменился.

×