Парашютист

 

На даче нашего деда называют парашютистом. В прошлом году он упал с чердака — сломал руку и ушиб спину. Все зажило, а прозвище осталось.

Дед он для моего сына, а мне — свекор. Но с рождением внука все в семье зовут Игоря Яковлевича дедом. Он действительно седой и согнулся под весом своих лет. Дед похож на Эйнштейна не только внешне. Он такой же изобретательный, особенно в быту.

Когда-то смастерил дачный домик из деревянных ящиков, в которых приходило оборудование в вычислительный центр Госплана, где дед тогда работал. Домик вышел маленький, уютный, с низким потолком. Может, это и спасло жизнь хозяину, когда тот летел с чердака.

Дед дачу любит. Это его вотчина. На шести сотках грядки сделаны под линеечку, как в школьной тетради. А туалет в конце участка — маленькая проекция дома. Дед его сам спроектировал. Место под дачу выбирал тоже он. Почти сто километров от Киева, зато природа настоящая, нетронутый цивилизацией: лес, заливной луг, река. Вот только комаров много. Но дачник говорит, что после девяти вечера они не кусают. Проверила на себе — неправда. А свекор объяснил: мол, он спать в это время ложится, вот они его и не трогают.

После девяти вечера они не кусают

На даче у костра, под шашлык и сто граммов, слушаем дедовские рассказы о прошлом. Родом он из питерской интеллигенции. Пережил блокаду, был на целине. Поехал туда за любимой. Похоже, его прошлое богато любовью. Но вспоминать об этом при своей жене дед не любит. А вот как и что пили, рассказывает охотно. Говорит, во времена Хрущева на целине отмечали чей-то день рождения. Именинник пообещал бидон браги. Но по пути выпивку украли. Гости обиделись, забрали подарки и ушли.

С тех пор у деда на нычке всегда есть стратегический запас. Чтобы никто не обижался.   

×