9 ноября Украина отмечает День украинской письменности и языка, что является хорошим поводом поговорить о языковой политике и положении украинского языка. С тех пор как страна находится в состоянии войны, языковой вопрос превратился в своего рода негласное табу - его предпочитают тактично избегать, чтобы не создавать дополнительных точек напряжения и исключить популистское использование битой "языковой карты". Впрочем, общественное согласие (соглашение) не говорить об определенной проблеме не означает автоматически, что ее не существует. Как известно, в советское время языковой проблемы также "не существовало", когда украинский системно и целенаправленно отодвигался на обочину.
В связи с этим "Гал-инфо" обратилось за комментариями к украинским интеллектуалам, политикам, общественным деятелям и художникам с рядом вопросов: существует ли в нынешней Украине языковая проблема? как они оценивают действующую языковую политику (если она есть)? стоит ли в ближайшее время пересматривать языковое законодательство? что происходит сейчас - ползучая русификация или ползучая украинизация?
Алексей Панич, философ, член Наблюдательного совета Национальной общественной телерадиокомпании Украины (Киев)
Я не вижу в Украине острых проблем языкового характера. Тем более - потребности срочно возвращаться к этому вопросу. Закон Колесниченка-Кивалова, очевидно, не соответствует ни задачам языковой политики, ни реальности, но худшее, что можно было бы сейчас сделать, это взяться за его изменение. У нас не выполняется слишком много законов, и если добавить еще один, то его невыполнение будет скорее на пользу. В том правовом хаосе, который существует в стране, не с языка следует начинать. Пусть оно уляжется. Не стоит будоражить страсти, которые только улеглись. Это слишком раздражает людей.
По крайней мере в моем поле зрения есть люди, которые готовы отказаться едва ли не от половины Украины только через то, что она говорит по-русски. И люди, которые в быту или в общественной жизни предпочитают российской, считаются недопатриотамы или недоукраинцами. Это, конечно, не может не оскорблять тех русскоязычных, которые, к примеру, воюют на Донбассе. Они достаточно сделали, чтобы не считаться патриотами второго сорта.
Возможно, стоило бы прилагать дополнительные усилия для продвижения не языка, а интересных информационных продуктов на украинском языке - впрочем, это требует таких средств, которых все равно в государстве в настоящий момент нет. Скажем, перевод на украинском 1000 образцов мировой классики художественной литературы и 100 ведущих философских произведений, которые еще не переведены на украинский язык. Это была бы прекрасная инвестиция в повышение авторитета украинского языка. А административные средства продвижения языка идут скорее во вред, чем на благо.
Я являюсь членом Наблюдательного совета Национальной общественной телерадиокомпании Украины - нового вещателя, еще не существующего. В него войдут УТ-1, три канала украинского радио и областные телерадиокомпании. Когда Наблюдательный совет начнет обсуждать общие вопросы информационной политики нового вещателя - в частности, и те, которые отражаются в уставе - безусловно, будет и вопрос его языковой политики. Моя позиция такова, что там априори должны быть программы на русском языке. Конечно, не в количестве 50 на 50 с украиноязычными. Но языковая политика должна быть либеральной. Она не имеет притеснять людей. А уже в рамках этой установки следует заботиться об интересах украинского языка, чтобы она не умерла и не сошла на нет.
Тарас Возняк, культуролог, политолог, главный редактор независимого культурологического журнала "Ї" (Львов)
Мы не должны на данном этапе акцентировать ни на религиозности, ни на этничности, ни на языковом режиме, ни на других вопросах, которые раскалывают общество. Мы сейчас в состоянии войны, поэтому надо сначала победить, а после того заниматься строительством государства. Конечно, им надо заниматься, но все должно быть по очереди.
Думаю, что большинство общества понимает, что украинизация произойдет. Другой вопрос, что ее целесообразно осуществлять спокойно, медленно, с переходом через двуязычие - возможно, даже с фиксацией этого двуязычия. Несмотря на все законы, всех Киваловых ил Фарионов, народ языковой режим уже сам установил. Более того, он имеет больше прав устанавливать этот режим, чем любой депутат или парламент вместе с президентом.
Ибо трудно себе представить, чтобы кто-то в Украине не знал украинского или русского языка. Это факт, который трудно отрицать. Даже ястребы и гиперзащитники украинского языка, тем не менее, знают русский язык. Когда стояли на Майдане в масках и бросали коктейли Молотова, то на каком языке между собой говорили - даже не замечали.
Поэтому, думаю, что конфликтов на языковой почве в Украине не должно быть. Есть несколько политических спекулянтов (или спекулянток), которые будут нон-стоп одну и ту же песню заводить, но это другой вопрос.
Александр Доний, политик, историк, культурный и общественный деятель, руководитель художественного объединения "Последняя баррикада" и ведущий одноименной телепередачи (Киев)
Для Украины распространение украинского языка является вопросом национальной безопасности. Там, где украинский язык находился в наиболее подавленном состоянии, - в Крыму, на Луганщине, Донеччине - там России удалось найти значительную часть коллаборационистов для поддержки своей агрессии. Территории, на которых распространение украинского языка является слабым, могут стать ареной российских провокаций и в будущем. Поэтому не учитывать языковую политику в этих условиях - значит способствовать будущей российской агрессии. Оставлять украинский язык на произвол судьбы - значит пустить ее в русло свободной конкуренции, что в условиях колоссального давления российских средств в информационном пространстве означает ее упадок.
Значительная часть украинских интеллектуалов и общественных деятелей понимают связь между национальной безопасностью и языком, и затрагивают языковую тему, однако пока мы видим две противоположные тенденции. С одной стороны, после Майдана усилилась дерусификация снизу. Это является одним из естественных последствий Майдана как определенного этапа национально-демократической революции, которая длится в Украине уже 30 лет. С другой стороны, есть противоположная тенденция со стороны властей. Учитывая тайные договоренности между Путиным и Порошенко, касающиеся государственного устройства Украины, одной из составляющих этих договоренностей отказ от усиления позиций украинского языка. Поэтому, несмотря на громкие заявления о том, что единственным государственным языком остается украинский, на самом деле в его мирном плане из 15 пунктов есть только один пункт, который касается языка, и он звучит: поддержка русского языка.
Об этом свидетельствует и практика назначений чиновников на высшие должности, которая является примером абсолютного и сознательного пренебрежения закона по владению чиновничеством на государственном языке. Таким образом, демонстрируется, что Украина как государство отказывается от реального распространения украинского языка на государственном уровне. Неудивительно, что Кремль в последнее время даже уменьшил критику украинских властей в языковой плоскости.
Бесспорно, в будущем общество будет стремиться пересмотреть языковую политику. Очевидно, что это временное состояние, так как эти противоположные тенденции (украинизация снизу и русификация сверху) неизбежно приведут к конфликту - конфликта между украинскими интересами и позицией власти, противоречит украинским интересам.
Виталий Кулик, политический консультант, директор Центра исследований проблем гражданского общества (Киев)
При отсутствии системной работы власти в вопросах гуманитарной политики, десепаратизации регионов, создание конкурентоспособного культурного продукта, который работал бы на интеграцию Украины, говорить, что есть какая-то отдельная языковая политика в традициях 90-х годов, все. Это не правда. Более того, сейчас вообще нет смысла говорить о какой-либо реанимацию бывших стратагем языкового вопроса, которые реализовывались на государственном уровне в течение 90-х - начале 2000-х годов. Надо выйти за рамки "розовых очков" о массовой или мягкую украинизацию.
Речь должна идти о формировании украинского культурного продукта, об обязательном знании украинского языка для чиновников и судов. Надо создать условия, при которых для того, чтобы быть успешным, чтобы иметь перспективу в бизнесе, на государственной службе, в учебе, нужно очень знать украинский язык. Если такие условия будут сформированы, то вопрос нового качества языковой политики будет решен.
На данный момент такого продукта нет - и нет политической воли на реализацию подобных экспериментов. Более того, мы не можем также обеспечить присутствие украинского информационного продукта на освобожденных территориях Донецкой и Луганской областей, не производим вещания на Крым, не создает конкуренцию российским пропагандистским каналам на территории так называемых "ДНР" и "ЛНР".
Русскоязычное население стоит разделять. Во-первых, есть те, кто являются лояльными к украинскому государству, кто поддерживал Майдан. Для них вопрос языковой политики, языковой идентификации не стоит в. Они стоят на том, что украинский должен быть единственным государственным, а использование русского должно быть максимально упрощено. Гражданину должно быть комфортно в языковой среде. С другой стороны, они стремятся увидеть конкурентоспособный украинский продукт, на котором можно было бы воспитывать детей и который можно было бы пропагировать среди ближайшего русскоязычного окружения. Во-вторых, есть категория людей, которую я назвал бы "скрытой ватой". Для нее языковой вопрос является одним из маркеров определение политической идентификации "свой - чужой". Они будут на этом вопросе спекулировать, но через некоторое время. Сейчас играть на языковом вопросе нет смысла ни на востоке, ни на западе - это вызывает отвращение и непонимание.
В любом случае спекуляции на языковом вопросе не является путем в будущее. Языковой вопрос требует принципиального решения. Надо вложить языковой вопрос в общую европейскую стратегию гуманитарного развития.
Если говорить о сегодняшнем дне, то я не вижу ни ползучей русификации, ни ползучей украинизации. Все происходит, как происходит. Кто-то переходит на украинский язык, кто-то, наоборот, считает, что патриотизм измеряется не языком, а действием.
Антон Мухарский, актер, писатель, автор проектов "Кроткая украинизация" и "Строгая украинизация", известный под сценическим образом профессора антропологии Ореста Лютого (Киев)
Языковой вопрос всегда вносился извне и был разъединительным. Те, кто присоединялись к нему, сознательно или бессознательно подыгрывали Кремлю. Поэтому, думаю, не стоит сейчас вносить его в информационное пространство и уделять ему высокое публичное внимание. Он же потихоньку разрешится. Видите, Киев украинизируется, кассирши в магазинах говорят на украинском. А если мы начнем всех заставлять говорить на украинском, то пенсионеры поднимут бучу. Их не переделаешь, однако на их настроениях играет Москва. Поэтому надо потихонечку.
Мы вчера буквально обсуждали эту ситуацию с Василием Шкляром во время записи программы "Украинский культурный фронт". В свое время он стоял на принципах строгой языковой политики для всей страны, но вчера мы обсуждали состав добровольческих батальонов "Азов", "Правый сектор", "Донбасс", в которых - не скажу большинство, но очень много людей - являются русскоязычными. Это люди, которые выросли в советских условиях, учились в русскоязычных школах, но являются патриотами Украины и с оружием в руках стоят на востоке - в то время как многие украиноязычных "патриотов" рвут на себе вышиванку, но остаются в тылу и не очень рвутся в бой. Русскоязычные патриоты уважают, любят украинский язык, говорят на нем при случае, но самое главное - учат молодое поколение в украиноязычных школах. Их дети будут украиноязычными, поэтому я в данном вопросе занимаю толерантную позицию.
Впрочем, нужно различать бытовое общение и работу на государственной службе. В быту, в семье, в свободных отношениях никто ни к чему не заставляет. Но государство у нас - Украина; язык единственный - украинский. Поэтому все без исключения государственные служащие, начиная от ЖЭКов, проводников вагонов, учителей - все, кто получает государственную зарплату, - должны в обязательном порядке разговаривать на службе на государственном языке. Это моя четкая позиция.
Ирина Фарион, политик, языковед, общественный деятель (Львов)
Язык тождествен нации. Скажите, пожалуйста, во время войны надо защищать нацию? Только в больной голове может родится сомнение, что язык является вторичным вопросом. Мы имеем войну там, где нет языка, - в Луганской, Донецкой области, в Крыму. Почему там война? Там проиграл учитель и священник, как говорил Бисмарк, и туда пришел оккупант.
Мы не будем иметь сильного украинского государства, если в основе этого государства не будет лежать язык. Если аргументы Фарион для кого-го вторичные, то цитирую гениального украинского языковеда Потебню, о котором только что закончила обширный научный материал: "Любые украинские желания, которые проходят мимо языка, построенные на песке". Эти слова гениального Потебни, который был родом с Полтавщины, повторил первый украинский президент Михаил Грушевский. Если следующие украинские президенты этого не понимают, то мы имеем войну. И будем ее иметь еще глубже, если не сумеем выставить стену, которая называется "язык". Это самая основная стена защиты от оккупанта.
Но если дальше будут голосовать за таких, как Садовый, Яценюк и Порошенко, то и дальше будут лучшие гибнуть на войне. Язык - это не богатство лексического состава, не особо фонетическая звучность, не ловкость синтаксиса. Это отношение его носителей к нему. Если нет адекватного отношения, то носители этого языка не только без государства, но и без самих себя. Поэтому Шевченко говорил: "Я на страже вокруг вас, рабов малых вот тех немых, поставлю слово". Если общество этого не осознает, пусть откроет Шевченко и много раз его читает.
Анастасия Розлуцкая, общественный деятель, координатор проекта "Бесплатные курсы украинского языка" (Киев)
Языковой политики как таковой нет. Кажется, в этом году нет даже Программы развития украинского языка, которые обычно принимались ежегодно. Языковая политика не ведется ни в одной публичной сфере, нет воли переходить на украинский язык даже среди чиновников. В этом смысле говорить о языковой политике в регионах вообще трудно.
Есть яркие примеры государственных служащих и политиков на региональном уровне, которые принципиально не пользуются украинским языком.
Языковое законодательство не выполняется. Вернее, выполняется однобоко. Что касается регионального русского, то закон выполняется, а что касается государственного украинского - нет.
Если говорить о волонтерах, то активность есть. Через различные культурно-художественные мероприятия, проекты, которые реализует молодежь собственными усилиями (речь идет не только о "Бесплатных курсах украинского языка", но и про разговорные клубы, открытые университеты, встречи с писателями), осуществляется периодическая языковая политика.
Я убеждена, что поддержка на государственном уровне должна быть. Скажем, в этом году у нас на курсах только в Киеве 700 слушателей! Через Революцию достоинства, из-за войны на востоке растет осознание, что это важно, и только в этом году мы имеем тройное увеличение количества слушателей. В целом мы работаем в 17 городах. Что делать, если приток сохранится? Мы работаем в малых группах, и третий год подряд вытаскивать всеукраинский проект исключительно на волонтерских началах, искать кучу помещений и учителей очень сложно.
Языковая проблема - это прежде всего проблема украинского государства, которое пытается умыть руки. Кто-то говорил, что язык может выжить без поддержки государства, но это не так. Государственный рычаг должен быть и работать.
Беседовал Сергей Стуканов.
3 
1
Комментарии
12