"Жена и пятеро детей остались в подвале. Попали в плен": как живут турки-ахыска, которых выгнали с родины

13

В конце сентября на Gazeta.ua выходил материал об этнических турках-месхетинцах, осевших в селе Глинск Полтавской области и занимающихся фермерством. Сами себя называют турками-ахысками.

Мы продолжаем рассказывать об этом народе и его судьбе. На этот раз побывали у турок-ахыска, которые живут в Азербайджане и в Славянске Донецкой области. Узнали об их жизни, обычаях и проблемах.

Турки когда-то обитали в области Месхети на юге Грузии и сами называют регион Ахыска. С 1576-го по 1830 годы входил в состав Османской империи. Однако по итогам русско-турецкой войны 1828–1829-х отошел Российской империи. Много местного населения перебралось в Турцию. Часть турок продолжили жить на своей исторической родине. Однако в 1940-х советские власти обвинили их в шпионаже и депортировали в Киргизию, Азербайджан, Казахстан и Узбекистан. В последней стране в конце 1980-х годов у турок начались конфликты с местным населением. Эти события известны как "Ферганская резня" - погром турок-ахыска в Ферганской долине. По одной из версий, истребляя турок, узбеки надеялись прогнать советскую власть. По другой, погром был провокацией Москвы.

Туркам пришлось уезжать в другие государства. Многие осели в Украине. Их община здесь насчитывает до 7 тыс. человек.

Селились турки-ахыска и в Нагорном Карабахе. Во время первой войны между армянами и азербайджанцами 1987-1994 годов тысячи оттуда переселились в Азербайджан. В настоящее время там их около 70 тыс.

Из Баку в село Насимекенд Саатлинского района - два часа езды на машине. На засушливых равнинах по обе стороны трассы виднеется полынь и поля хлопка. В селе проживает около четырех тысяч турок-ахыска. Это самое большое поселение в Азербайджане, где живут исключительно представители этого народа. Местные называют его своей столицей.

Нас встречает заведующий местной школой Али Байрактаров, 53 года. Кроме образовательной работы занимается сельским хозяйством. В регионе выращивают хлопок. После нефти – это второй по величине сектор экономики в стране. Урожай сдают государству. Цена за тонну – 65 гяпик – около 9 грн.

 

Семья Али – одна из тех, которую Сталин депортировал в Казахстан. Затем их перевезли в Узбекистан. Оттуда последняя станция – Азербайджан.

Заходим в его двор. Одноэтажный дом, выкрашенный в светло-розовый цвет. В изгороди пасутся коровы. У ворот – запас дров на зиму. Газа в деревне нет.

Под небольшим накрытием посреди двора расположен диван и традиционная для турков суфра - обеденный стол, высотой 25-30 см. За ним собирается семья и гости. Вместо табуреток – подушки. Хозяин объясняет, что ахыскам не разрешали долгое время жить в городах. Удерживали в деревнях. Из-за этого удалось сохранить идентичность.

 

Также невестка, только что пришедшая в дом мужчины, до месяца не разговаривает со свекровью или свекром. В некоторых случаях тихо отвечает. Подчиняется свекрови. Через 40 дней или два месяца потихоньку начинает говорить.

– Распад семьи – катастрофа для нас, – добавляет Али. – Разводов почти не бывает. Девушка может жаловаться отцу, что в доме мужа ее мучают. Отец ответит, что отдал ее этой семье и живой, и мертвой. Пусть идет в свой дом, что бы там ни говорилось, и не приходит с жалобами.

 

Еще одна особенность ахыска – уборка. Ранним утром можно увидеть, как люди подметают территорию перед своими воротами. Разбрызгивают по дороге воду из канала - чтобы пыль улеглась пыль. Муниципалитет этим не занимается.

– После событий в Фергане в 1990-х, наши люди уехали в Россию, – вспоминает. – Местные власти не давали им гражданства. Наши не отправляли своих детей в школу. А если и отдавали, то их размещали в отдельные комнаты, дискриминировали. Ахыска быстро вставали на ноги. Российские националисты не приняли, что кто-то приехал на их земли и нажил добра. Потихоньку ахиска стали переезжать в Украину. Снова земли, где жили наши, стали центром конфликта – Крым, Донецк, Луганск. Россия нарушила территориальную цельность Украины.

Перед тем, как зайти в квартиру, разуваемся. Нас встречает Афраил Искандеров, 67 лет. В молодости мужчина служил в Чернобыле. Теперь он синигчи – народный врач. К нему приходят лечить переломы. Разбирается в целебных травах. Проводит в небольшую комнату. В центре – традиционный стол. Вокруг диваны и подушки. На столе стоит чай. В коридоре ждет пациент.

 

Афраил родился в Узбекистане. После погромов в Фергане семью отправили в Нагорный Карабах. В то время это была азербайджанская территория.

В начале Первой карабахской войны контроль над городом перешел к непризнанной Нагорно-Карабахской республике. В ночь на 26 февраля 1992-го там произошло массовое убийство мирных жителей. В докладе Human rights watch оно описано как "Ходжалинская резня" – самое большое кровопролитие за все время Карабахской войны. Сейчас ситуация изменилась. Азербайджан победил во Второй карабахской войне с армянами 27 сентября - 10 ноября 2020 года. В результате Ходжалы оказался в зоне ответственности временно размещенных российских миротворцев. В настоящее время город не контролирует ни Ереван, ни Баку.

Афраил и его семья были одни из тех, кому удалось выжить после Ходжалинской резни.

- В ту ночь я убегал по горам, - вспоминает мужчина. – Со мной было еще 250 человек. Из них всего 11 выжили. Остальные погибли от морозов, обстрелов. Многих взяли в плен. Жена и пятеро детей в подвале нашего дома остались. Все попали в плен. 15 дней там пробыли. В конце концов, семью удалось вернуть. Поселились в Сабирабадском районе. До сих пор ждем, когда сможем на нашу землю в Карабах вернуться.

В соседней комнате, отдельно от мужчин, сидят женщины – жена Афраила Махабуля Искандерова, 66 лет, невестка с ребенком на руках. Пространство всей комнаты занимает диван. Разбросаны детские вещи. Махабуля общается с нами, сидя по-турецки. На голове завязаны два платка.

 

– Мороз, а мы полуголые в темноте спускаемся туда, – вспоминает Махабуля. – Все стояли. Половина третьего. Ждала мужа. Он не пришел. Четвертый час. В дверь подвала постучали. Сказали, если у нас есть оружие, нужно выбросить. Это были армяне. Мой старший сын был подростком. Ему связали руки и поставили на колени. Всех нас вывели. По бокам люди с автоматами. Вокруг танки, БТРы, машины. Думала, этими танками раздавят.

Пригород Киева. Вишневое. Многоэтажка спального района. Это дом того самого столичного ахиска Гюлалы Аюбова, 58 лет.

В конце 1990-х он окончил Киевский политехнический институт. Сейчас вместе с супругой Зейджан занимаются бизнесом. У них двое детей. В семье говорят по-русски и тем вариантом турецкого языка, на котором общаются ахыска в Азербайджане. Дети хорошо знают украинский.

Проходим в просторную квартиру. В комнате для гостей большой диван. На столе – сладости.

- Угощайтесь – предлагает жена. - Это инжирное варенье из нашей деревни Насимикенд. Нам его родственники передают.

Во время разговора постоянно подливает черный чай в турецкие прозрачные чашки.

Супруги рассказывают, что в Киеве проживает около 20 семей турок-ахыска. Периодически по праздникам все собираются.

– В городе все по-другому, – говорит Гюлалы. – Мне дочь сватали множество раз. Четко сказал, пока институт не закончит – никаких женихов. Она сама выбрала себе мужа. Он также ахыска – из Херсона.

 

- Мы видели войну в Азербайджане, – комментирует Гюлалы. – Когда началась война на Донбассе, боялись, что до Киева дойдет. Был готов воевать. Дети сказали – вы себе как хотите, а мы из Украины не уедем. Включились в волонтерское движение. Из Славянска помогали наших в Турцию перевозить. Еще тогда сказал – с Россией это надолго. Никто не верил. А уже седьмой год проходит.

Ночным поездом Киев-Константиновка утром прибываем в Славянск. На вокзале нас встречает "старший" – глава местной общины турок-ахыска Садри Ахмедов, 61 год.

Садимся в машину. За рулем его двоюродный брат Махаммад. Садри возвращается с похорон 17-летнего ахыска. Говорит, что из-за несчастливой любви к украинке, он покончил жизнь самоубийством.

Садри живет в Славянске 32 года. По профессии юрист. Женат, двое детей. В Турции получил дом. В Славянске остается, поскольку здесь еще проживают некоторые семьи ахыска. Турецкое правительство обещало всех забрать еще в марте этого года. Из-за пандемии все отодвинулось.

По словам Садри, если бы не война в 2014 года на Донбассе, такого массового переселения в Турцию не было бы.

– С местными украинцами живем мирно, – говорит мужчина. - Нанимаем их на работу на полях. Выращиваем помидоры, капусту, баклажаны, зелень. В день зарабатывают до 300 гривен. Для Славянска это хороший заработок. Однако как праздники, то никто не хочет работать.

 

На улице Крайней почти все дома принадлежат ахискам. Заходим во двор Садри. Во время военных действий снаряд попал в его дом. Половины дома не стало. Как машины и коров. На следующий день сепаратисты покинули Славянск. Рассказывает, что от пережитого заболел сахарным диабетом.

- Сосед украинец также пострадал – показывает следы от осколков в смежном заборе.

Приглашает в дом. Повсюду турецкие флаги. На стенах – фотографии детей и внуков. Говорит, что в мире нет уверенности, и именно эта неопределенность не дает покоя.

Ахыска на Донбассе, как они сами объясняют, третья сторона в российско-украинской войне.

- Мы за мир, чтобы Украина была целостной, - объясняет Садри. – Все приветствовали украинскую армию. Но у нас же родственники ахыска в России. Их не пускают сюда. Что делать?

 

Через несколько дворов заходим к известному на славянском рынке молочнику Махаммаду Халилову, 56 лет. Имеет троих детей. Местные называют его Мишей. Ворота открыты. Небольшой одноэтажный дом. Сад. Рядом летняя кухня. Там Миша делает свой сыр. Лет 20 назад один местный грек научил. Говорит, секрет вкусного сулугуни – не снимать сливки. Жена Фатима угощает арбузом.

- Мы очень любим Украину, – улыбаясь, говорит Махаммад. – По российскому телевидению показывают, что здесь невозможно жить. Ложь все. Меня здесь отродясь никто ни в чем не притеснял. Но народ знает правду. Телевизор не следует смотреть.

– Украинцы нам ментально очень близки. Мой сын – моряк. Говорит, весь мир объездил, а лучше Украины нет. Это и есть настоящая Европа. Только народ поймет, когда будет поздно. Мы у себя дома здесь. На рынке иногда спрашивают, кто мы такие. Так я отвечаю – украинцы.

Махаммад уверяет, что конфликтов с украинцами нет. Разговаривает на русском, вставляя украинские слова. Приглашает домой. Разуваемся. Показывает евроремонт.

 

В одной из комнат на полу колышет ребенка его сваха 56-летняя Гульзада Миралиева. В небольшой деревянной люльке спит мальчик лет трех, укрытый сетчатым покрывалом.

В 2014 году женщина застала новую войну уже в Украине. Пряталась в подвалах от обстрелов снова с маленьким ребенком на руках. На этот раз – внучкой.

 

Своей родиной считает Турцию. Однако не смогла там жить. Говорит, что климат похуже и ноги болят.

- Мы живем с соседями как родные, – улыбается женщина. – На свадьбу, похороны зовем. Не хочется оставлять все, что так тяжело зарабатывали.

Ахыски в основном занимаются земледелием. Овощи сдают оптом и продают в розницу на местном рынке. Украинские продавцы называют их "наши турки". На вопрос, откуда те появились в Славянске – разные версии. Одни говорят, что из Турции. Другие, что от какой-то войны убегали.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "С нами был казак, которого искал черт": как в украинской глубинке снимали легендарный фильм "Пропала грамота"

- Откуда именно наши турки приехали – не скажу, - рассказывает местная продавщица зелени. – В 2014 году начали ездить в Турцию. Там зимуют, здесь зарабатывают. А что им делать? Земля уже вся роздана. Раз здороваются, раз нет. Работящие, но мне не конкуренты. Иногда хитрят – качество продуктов не такое уж хорошее.

- Они наш рынок овощами завалили, – подхватывает напарница. – С неба им ничего не упало. Они уже наши. Беженцами их не считаем. Но на украинках не женятся.

 

- Скоро у сына бой, но негде заниматься – жалуется женщина. – Нет спортзала. Ребенок в подвале тренируется, в парке, по полям бегает. Ни тебе спарринг партнеров, ни фитнес тренеров, ни диетологов.

В 2014 году семья просидела в подвале своего дома два месяца. Имели генератор и воду. Люди приходили к ним заряжать телефоны.

Феруза пригласила к себе домой. Спускаемся в подвал. Его переоборудовали в жилую площадь. По телевизору идет сериал "Бригада". Из окна видна гора Карачун.

 

- Я родился в Украине, хлеб ем украинский. Душой всегда за эту землю. Для меня это родина, как и Турция. Наполовину я украинец, наполовину турок. Самое главное – лишь бы войны не было.

×