"С нами был казак, которого искал черт": как в украинской глубинке снимали легендарный фильм "Пропала грамота"

31

Село Красногоровка в Полтавской области в первую очередь известно путешествующим по трассе Киев - Харьков ретрансляционной мачтой в 220 м, которая передает телевизионные и радиосигналы. И гораздо меньше людей знают, что именно здесь в 1972 году снимали фильм "Пропала грамота". Он занимает 12 место в списке 100 лучших украинских кинолент всех времен, который составили в июне этого года в Национальном центре Александра Довженко.

Кинофильм в Красногоровке и окрестных селах снял режиссер Борис Ивченко по одноименному рассказу Николая Гоголя. А сценаристом стал поэт Иван Драч. Он позже признавался, что от оригинального произведения в фильме осталось не так много.

"То руководителей не устраивали какие-то куски, то за неимением средств приходилось выбрасывать целые эпизоды. От Гоголя в результате осталось мало", - говорил Иван Федорович.

В ленте играли не только известные актеры, как Иван Миколайчук или Федор Стригун. В массовках снимались и местные жители. Корреспондентка Gazeta.ua побывала в селе и поговорила с ними. Расспросила, как проходили съемки и чем им они больше всего запомнились. А также узнала, чем сейчас живет Красногоровка.

Фото: Ольга Стенько

Красногоровка относится к Белоцерковской объединенной территориальной общине. С 2020 года село входит в Миргородский район. Раньше же принадлежало к Великобагачанскому, который ликвидировали в рамках реформы децентрализации. Такие изменения создали некоторые сложности для местных. Ведь раньше в райцентр они добирались около 14 км. Теперь должны проезжать 40 км в одну сторону.

С местной жительницей 63-летней Аллой Стеценко встречаемся возле магазина на въезде в село. Несмотря на утренний туман невысокую миловидную шатенку в красной дубленке видно издалека. Приветствует и приглашает зайти в помещение.

Алла Ивановна – учительница начальных классов местной школы. Участвовала в съемках 13-летней.

– У тети на квартире поселили помощника режиссера Николая Николаевича (Колесникова. – Gazeta.ua). Пришли с мамой к тете в гости, а он и говорит: "Пусть девочка приходит, будем снимать. И деньги будем платить". Так и попала на съемки, – вспоминает Алла Стеценко.

За участие в массовке в день людям платили от 3,8 до 7 руб. Кто получал роль со словами – выдавали по 15 руб. По селу ходил слух, что играть в массовке может, кто захочет, вспоминает женщина.

 

– Тогда был дом культуры, действительно центр сельской жизни. Мы бегали туда на дневные сеансы кино, а взрослые – на вечерние, – продолжает Алла Ивановна. – Все же видели, что там происходит. В кабинете директора – сделали гримерку, поставили стеллажи с одеждой. Возле клуба припаркованы все автомобили съемочной группы.

Селяне, которых утвердили для участия в массовке, собирались утром возле сельского клуба. Там с ними работали гримеры и парикмахеры, подобрали костюмы по размеру и длине.

– Давали плахты из плотной простой ткани – моя мама называла такие "джерга" (несшитый четырехугольный кусок грубой неваляной шерстяной ткани с завязками на верхних углах, которые использовали в качестве запаски. – Gazeta.ua). Она запахивалась и придавливалась сверху поясом. Никаких дополнительных украшений на ней не было, – говорит учительница. – И девушкам красную ленту в косу добавляли. Такие были костюмы. Старшие женщины одевались в керсетки и фартуки. На голову им крутили наметки. Моя мама тоже снималась. Говорила, что как полдня ходила в наметке, то голова болела. Потому что там много метров ткани.

Загримированных участников массовки из сельского клуба увозили автобусом на место съемок. Там заранее устанавливали камеры, освещение, декорации. Вокруг стояло множество машин.

– Я там впервые услышала слово "Фольксваген". Думала, что это название киносъемочной машины, а не просто марка, – смеется женщина.

Репетиций не было. Для местных проводили всеобщий инструктаж: куда идти, где останавливаться и что делать. Учили кланяться.

– Идете туда, там станете, туда повернетесь и поклонитесь. Или берите грабли и идите по дороге. Говорили: "Не смотрите в кадр, просто пройдите мимо". Все было на таком уровне, – продолжает Алла Стеценко. – Не могу сказать, что было легко или тяжело. По-разному. В эпизодах, где говорили останавливаться, камера наезжала и брала меня крупным планом – все удавалось. Но был один случай интересный – в эпизоде, когда Миколайчук смотрит в окно, а жена его наматывает клубок и говорит: "И чего бы я на чужих девок пялилась". В этот момент я должна была проходить мимо окна с коромыслом. Шла, глазки строила. Хорошо получалось, пока у меня не упало ведро. Мне кричат: "Убери его!". Я испугалась. Одно ведро взяла, а другое бросила и убежала. После этого во второй раз меня уже не ставили – сыграла какая-то их девочка. Но это же должна была быть я, – Алла Ивановна легким жестом смахивает волосы со лба.

 

Кроме местных жителей, в массовых сценах снимали молодежь из Полтавы – студентов и участников танцевального коллектива.

– Они в сцене ада танцевали. Были хорошо одеты, по-пански. Мазурки и менуэты исполняли. Мы легко все перезнакомились, заводили друзей. Целый год переписывались. Ну а потом уже связи потерялись. Еще участвовали наши колхозные кони. Их, киношные, были крупным планом, а наши – позади, в лошадиной массовке.

– Я подошла к одному их коню – а он такой красивый! Протянула руку погладить – не отшатнулся. Ребята-наездники говорили, что кони из циркового училища. Один спросил: "Что, нравится конь?". Ответила, да. Он предложил прокатиться и я согласилась. Только к коню подошла, как позади меня соседка тетя Дуня, царство ей небесное: "Куда? Кататься? Я тебе сейчас покатаюсь. Бегом ко мне!". Так моя мечта и не сбылась, – вздыхает Алла Стеценко.

Скрипнув дверью, в магазин заходит пенсионерка 64-летняя Нина Скрипник. Ее крашеные в ярко-рыжий цвет волос подобраны нежно-розовой велюровой повязкой. Розовый цвет помады гармонирует по оттенку с цветочным узором на свитере с высоким воротником.

– В детстве жила в соседней Дзюбовщине. А замуж вышла в Красногоровку, – рассказывает о себе женщина, расстегивая черно-серое пальто с трикотажными рукавами.

Нина Владимировна – одноклассница Аллы Стеценко. Тоже играла в фильме "Пропала грамота".

– В те времена в колхозном доме в Дзюбовщине на одну сторону магазинчик был, на другую – наряды на работу раздавали. Людям говорили, что сегодня нужно делать, – рассказывает Нина Скрипник. – Смотрю раз, как к магазину машина подъехала и люди там что-то говорят, а им-то показывают. Оказалось, расспрашивали людей, где живут девушки с длинными и лучше черными косами. Подъехали к моему дому и спрашивают: "Знаешь, что кино снимается? Хочешь поучаствовать?". Ответила, что соглашусь, если разрешат родители. Мама вышли и говорят: "Я не против, но боюсь. Вы ведь из Киева!". Тогда мужчина ее заверил, что все будет нормально. Попросил взять с собой документы. Мы их на съемках отдавали – в обмен на выдаваемую одежду.

Нина Владимировна снималась в нескольких эпизодах фильма. В первом показывали паромную переправу.

– Была сельской девушкой: коса заплетена, подвязана красной лентой. Одета в белую рубашку без вышивки. В руках грабли. Переправлялись через реку вроде бы рано утром, чтобы грести сено на лугах. Рассказали, как и где стать. Снимали дублей 10. С нами был козак, которого искал чёрт. И вот сидел он на таком большом барабане, словно прячась за нами. Мы же стояли в одном и том же положении. Все дубли.

По сценарию эти события в ленте происходили утром. На самом же деле снимали все в полдень.

– Людям было интересно – неужели зритель не поймет этого, – продолжает Нина Владимировна. – Мы приготовились и стали, где нужно. Вдруг сзади послышался выстрел и быстро что-то пронесли. Пошел дым, похожий на пар. Напоминал утренний туман, который люди видят, когда идут на сенокос. Когда фильм потом смотрела – ни за что бы не сказала, что это снималось с двенадцати до часу дня.

– Поразил эпизод, где козак бежит по воде. У нас же река глубокая – все это знаем. А он у парома бегал. Это было так необычно! А оказывается, к парому были прибиты большие доски под водой! Бегал он по ним, а выглядело, будто по воде.

Понравились девушкам костюмы главных героев – Ивана Миколайчука, игравшего казака Василия, и Федора Стригуна, изображавшего запорожца Андрея. Были наряжены в шаровары, меховые шапки и расшитый золотом кафтан. За поясом – пистоли.

– Было, пройдет мимо нас и от него такой мощью и силой веяло, что прямо... - добавляет Алла Стеценко. – Мы теперь часто думаем об этом фильме, какая там сила была заложена. Какие там гены наши прадавние проявились. Это феноменальная лента. Думаю, это проявилась харизма и всего состава съемочной группы. Потому что жили они у людей по домам. И старики все время вспоминали о них с теплотой. Хорошие парни были, дружелюбные, веселые, пели хорошо. Этот фильм любят многие. А что касается наших красногоровцев, то и говорить нечего.

Женщины, дополняя друг друга, вспоминают об еще одном общем эпизоде, который стал одной из самых массовых сцен в фильме.

– Приглашали девушек и парней. Нас переодели, волосы распустили. Рубашка была другого фасона, с разрезами по бокам. Повезли туда, где была хата с плетнем, перелаз, колодец с журавлем. Посажали в сарайчики – отдельно девушек и парней. Предупредили, чтобы выходили только по сигналу, – рассказывает Нина Скрипник. – Оператор кричал: "Мотор, камера!". И нам нужно было считать. Должны были выйти на четвертый раз. Команду давал тот, кто сидел скраю. Мы выбегали, скакали, руками махали. Оказывается, были чертятами и ведьмами. Это та сцена, когда Василий приехал и ему мерещилось. Веселое действо длилось около 10 минут. Потом останавливали и снова нас в сарайчики. На шестой раз мы были чуть ли не артисты. Потому что в первые разы, бывало, что-то и не получалось.

 

– А у Василия (казака, которого играл Иван Миколайчук. – Gazeta.ua) такой красивый золотой костюм был! Нам говорят еще прыгать, а нам надо одежду рассмотреть. Как он прекрасен! Заинтересовал и дом, который в этом эпизоде ​​был. Необычный. Попросились зайти в хату. Там окна такие интересные были, круглые. А оказалось, что это была трехлитровая банка, которую вставили дном. Потому и казались круглыми.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Пропала грамота", "Запорожец за Дунаем" и сотни других фильмов: актер Федор Стригун 60 лет не покидал сцену

– Этот дом выкупили у людей на время. И немного переделали. Красивые кувшины были. Печка, как в музее. Сделали крышу под украинскую, перекрыли камышом. Забор специально сделали, колодец тоже был бутафорский. Достроили столбы резные на крыльце. Стояла хата-мазанка, а придали ей нарядный и богатый вид казачьей хаты.

– Это потом все так и оставили. Эта хата стояла в Герусовке долгое время, а потом или добрые люди, или время совсем стерли ее с лица земли, – дополняет Алла Стеценко. – И еще одна хата была. Тоже ее обмазали, привели в порядок. Восемь лет назад там была журналистка с передачей "А у нас кино снимали". Сильно хотела туда попасть. Пробивались через чащу. А увидели остатки только одной стены. От всего прочего и следа нет. Даже не верится, что там бегали когда-то козлята, машины стояли, отдыхали артисты между съемками.

В фильме есть сцены якобы из ада. Его обустроили в соседнем селе Герусовка – поставили котлы, в которых сидели грешники. Дым был бутафорский, вспоминают очевидцы съемок.

К разговору присоединяется директор Красногоровского дома культуры 50-летняя Татьяна Иващенко. В руках держит видеокамеру.

– Для истории фильма снимаю все происходящее, связанного с ним, – объясняет.

Женщины предлагают показать живописные места и по дороге рассказать о родном селе.

 

В Красногоровке проживает около 1 тыс. человек. Здесь есть школа, амбулатория семейной медицины. Дом культуры – только на бумаге. Но есть директор, 13 творческих коллективов и клубных объединений. Но само здание клуба разобрано – его снесли по решению сельсовета, потому что было в аварийном состоянии.

– Дом культуры был возведен в 1967 году, был зал на 450 зрительских мест. В 2000-м последний раз проводили мероприятия, – рассказывает Татьяна Иващенко. – Дом культуры, когда уничтожили помещение, не отключили от сети. Так что он работает. Просто арендуем под него помещение в школе.

Вместо сельского клуба осталась заросшая травой пустая площадка, с которой открывается вид на ретрансляционную вышку. Асфальтовая дорожка ведет от дороги и заканчивается ничем между двумя большими деревьями. Неподалеку виднеется большой одноэтажный дом, построенный в середине XX века.

– Тут между двумя деревьями сразу начиналась лестница. И сюда подъезжали машины съемочной группы. А вот рядом бывшая контора колхоза. Ее выкупил Юрий Кордубан (совладелец местного семейного предприятия – агрохолдинга "Билагро". – Gazeta.ua), сделал там общежитие для строителей, – объясняет Алла Стеценко.

Далее по улице – Красногоровская средняя школа. Двухэтажное обложенное плиткой здание расположено немного в глубине двора за голубовато-желтым забором. Контрастно на фоне оранжевых осенних берез выглядит синяя с красным сердцем надпись "Я люблю свою школу".

 

Кроме сельского клуба в помещениях учебного заведения расположен краеведческий музей. Экспонаты рассказывают об украинском народном быте, годах Второй мировой войны. Один из стендов посвящен киносъемкам, проводимым в Красногоровке. Занимается музеем учитель трудового обучения Владимир Бирюк.

– "Пропала грамота" – не единственное, точнее, не первое кино, которое снимали в этих краях. В 1952-м был фильм "Судьба Марины" – чуть дальше по трассе, ближе к поселку Великая Багачка снимали. Режиссером был Ивченко-старший (Виктор Ивченко, украинский советский кинорежиссер. – Gazeta.ua). На съемки брал сына Бориса (режиссер Борис Ивченко. – Gazeta.ua). Наши пейзажи так запали ему в душу, что он приехал сюда через 20 лет снимать "Пропалу грамоту", – улыбается в пышные казацкие усы Владимир Филиппович.

– Тогда Леонид Быков должен был сниматься в главной роли. Но упал с коня и сломал ногу. Потом еще многое поменяли. И главного героя сыграл Иван Миколайчук, – продолжает Бирюк. – Актеры жили в отеле над рестораном "Псел" на трассе – там уже давно развалины – и в старой школе. Ее тоже нет, снесли – не выжило помещение.

Владимир Бирюк – член Красногоровской козацкой сотни, краевед. Выискивает и систематизирует информацию о Красногоровке. Хотя родился в другой области, а в деревню переехал в 1975 году, располагает многими сведениями о съемочном процессе. В свое время расспрашивал о нем односельчан.

– Тогда был заработок для людей. Платили от трех рублей за день съемки. Конюхи получали деньги, потому что коней в колхозе брали для массовки. Тогда этих людей, снимавшихся, отпускали с работы. На местном уровне было согласовано. Девчата эти – трио, певшие в фильме (Нина Матвиенко, Валентина Ковальская, Мария Миколайчук. – Gazeta.ua), в перерыве между съемками пели и с сельскими женщинами. Есть фотография даже. Правда, Матвиенко повернута спиной.

 

– Сцену с котлами снимали в Герусовке. Там еще осталась смола. Под этими пятнами и трава не растет. Там заросло все. Я ходил туда, где дома были. Они развалились, все терном заросло – там уже не на что смотреть, да и подойти неаозможно, – добавляет краевед.

Дорога, проходящая по селу, довольно оживленная. Ведет на бывший райцентр Великую Багачку. Заканчивается Красногоровка двумя кукурузными полями по обе стороны дороги. Слева от трассы в окружении аккуратных двухэтажек с красными крышами возвышаются шесть силосных башен. Это местное бюджетообразующее предприятие "Билагро".

 

Спускаемся по трассе между кукурузными полями, немного поднимаемся на противоположный холм. За указателем "Дзюбовка" съезжаем направо. Извилистая грунтовка мимо огородов и живописных белых кирпичных домов с подведенными синим и зеленым углами выводит к небольшому деревенскому кладбищу.

Холм в селе Дзюбовщина нынче зарос лесом, а в 1972-м был открыт. На его вершине над склоном поставили сухое дерево – вербу. Привезли откуда-то и просто вкопали в землю.

– Вкопали глубоко и крепко. Так, что актер забирался туда и дерево не шаталось, – говорит Нина Владимировна. – Тогда было видно, как кони едут по лугу и поднимаются на гору. Скакали с таким азартом! И тут же снимали, как крест несут на гору. Тогда на этой горе кладбище уже было, но коротенькое. Помню, потому что мама умерла в 1977-м, ее хоронили крайней. А теперь клабдище дошло уже вон куда. До недавнего времени было все заросшим. Ее расчистили, сделали красоту. Ива стояла долго еще после съемок. Вот еще яма осталась.

 

Казалось бы, что на горе, вдали от людских подворий – должно быть тихо. Но кроме шелеста травы под ветром и пения осенних птиц, слышны выстрелы из ружей.

– Это не охота, а стендовая стрельба. Там над речкой внизу Юрий Кордубан построил базу для таких занятий. Проводят там соревнования по спортингу, – объясняет Татьяна Иващенко.

На краю холма по всей Красногоровке слышен постоянный равномерный гул. Трудно в это поверить, но сюда доносятся звуки трассы М-03, хотя она расположена почти за километр отсюда.

Солнце поднялось довольно высоко, туман над лугами рассеивается. Женщины показывают, где проходит Псел – русло реки можно отследить по плотным зарослям белых тополей. Извивается на просторах лугов, закрывая от взглядов воду. А вот озера, образовавшиеся от разлива реки, имеют цвет серо-голубого осеннего неба.

– Не знаю точно, почему именно наше село выбрали. Но говорят, что ребята ехали, остановились посмотреть и решили, что центр сделают именно в Красногоровке. Хотя сначала в другом селе хотели снимать. У нас красивые виды были – открытое пространство, горизонты, ивы, речушка, озеро. Это сейчас оно все заросло, – говорит Алла Стеценко.

 

Предлагает показать озеро, где снимали сцену с ведьмой Одаркой. Едем по узким тихим улицам между хат, спускаемся по дороге, давно размытой ливнями.

На лугах особый дух. Пряно пахнет опавшей листвой и пожухлой травой. Здесь не так ветрено, по сравнению с горой воздух более влажный. На ум приходит сравнение с хорошо настоянным травяным чаем.

Несколько поворотов между небольшими группами деревьев, останавливаемся на живописном берегу Псла. Еще идем несколько сот метров едва заметной дорогой между высокими белыми тополями – и мы на месте. Озеро заметно ниже берега. Небольшие участки темно-зеленой, густой от холода воды отражают яркие солнечные лучи. Большинство поверхности водоема – заросли.

– Это озеро у нас называют Кицевское. Не знаю, откуда берутся названия – есть еще Бовкуново, Кривое, Затихое, Скользкое. Для съемок это озеро раскапывали, углубляли. С противоположного берега мы плыли на лодке. Камер стояло несколько – такое как четыре в разных местах. Мы не обращали внимания, где именно. Лишь потом, когда просматривали, видела себя с разных сторон. Здесь с незалесного холма спускались к озеру утки и гуси. А справа казаки по воде ходили, там сделали помост для этого деревянный, – показывает Алла Ивановна. – Так и оставили. Долго по нему еще рыбаки ходили. Местным было приятно.

– Такое раньше это озеро было красивое! Зеленое. Ряски много – уткам было, что есть. Рыбу здесь ловили. Такого леса не было. Тополя росли и ивы. Их обрезали и из толстого ствола росли тонкие ветки, округлой или грушевидной формы – красивые были деревья. Со временем деревья засохли, уже нет ни одного, – добавляет Нина Владимировна.

 

Когда снимали кино, единственные деревья, которые можно было увидеть на склоне – сад местного училища. Но вскоре после того, как съемочная группа уехала из села, жителей организовали на залеснение.

– Гору засадили в 1977 году. Пропахали террасами, повтыкали тоненькие прутики. Их то коровы съедали, то вытаптывали – никто не думал, что будет. Но деревце как где-то зацепится, пустит корешок, пойдет поросль, - рассказывает Алла Стеценко.

– Я сажала тот лес. Как раз вышла замуж, мы на горе жили, – показывает Нина Скрипник. – Нам из лесничества привозили саженцы и давали специальную лопатку узенькую (посадочный меч Колесова. – Gazeta.ua). Нам нужно было засадить часть горы напротив нас. Так каждый житель засаживал напротив местность. Липу, акацию, клен сажали густо. Попадалась калина. Она поднялась первой, а потом большие деревья ее задавили. Принялось не все, но поднялось – и сейчас выглядит, как дикий лес. А сначала и пололи – выходили и выпалывали все сорняки, сносили вниз.

Создается впечатление, что в селе сохранилась традиция заботиться о местах общего пользования. Здесь прилежно относятся к благоустройству: на берегу реки обустроены несколько зон отдыха. С беседками, столами, скамьями, качелями над водой. И всюду чисто.

Чуть дальше замечаю отгороженное пространство, деревянный сарай и мачту с украинским флагом. Татьяна Иващенко по дороге рассказывает, что это место принадлежит казацкой сотне. Табличка на камне сообщает, что памятный знак установлен в честь основания Красногоровской казацкой сотни 17 апреля 2010 года. А дом перетащили сюда из соседнего села.

 

– Зимой 2010 года этот дом сюда установили. Сначала перетащили трактором. Потом краном подсадили, поставили на полозья. Перетащили по льду. Здесь уже краном переставили. Это по сути не дом, а амбар. Нет окон. Такие по селам использовали для хранения продовольствия. Мы открываем ее, если нужно что-нибудь поснимать. Или переодеться после купели, – рассказывает женщина.

Говорят, внутри обустроили интерьер деревенского дома – с посудой и лавками. Но мне не удается его увидеть – окон у сооружения нет, а заглянуть между досками не выходит. Несмотря на притворную старость, дерево все еще крепко и плотно подогнано.

Осмотрев окрестности, возвращаемся наверх в Красногоровку. Людей на улицах немного. Кто-то из селян гребет листья в саду. Несколько огородов обрабатывают – хозяева внимательно наблюдают за тракторами. На одной из улиц навалена груда бутового камня – хозяин кладет себе забор. Мимо проносится, поднимая шлейф пыли, черный Mitsubishi – владелец агрохолдинга Юрий Кордубан спешит по делам.

 

Прощаясь у остановки на трассе, напоследок расспрашиваю женщин о работе в деревне. Самое очевидное место работы – ретрансляционная мачта, которая видна за многие десятки километров.

– У нас телевизор всегда хорошо показывал. Было, металлический гвоздь можно вставить – и показывает. Сейчас их (работников ретрансляционной башни. – Gazeta.ua) сократили. Раньше занимали двухэтажный дом, а сейчас несколько комнат. Но все равно это рабочие места, - отвечает Нина Скрипник.

Еще в селе действует предприятие РЭС – районная электросеть, Красногоровский филиал Полтаваоблэнерго. Это единственная сельская РЭС в Полтавской области – все остальные расположены в городах или поселках. Также работа есть в школе, Красногоровском профтехучилище №49, на почте, в амбулатории, в трех небольших фермерских хозяйствах. И на "Билагро" – это самый крупный работодатель в этих местах. В соседней Белоцерковке работает молокозавод, тоже принадлежащий семье Кордубанов – старшему брату Виктору.

– Для молодежи есть работа, если кто захочет работать. Мой сын работает кладовщиком в Билагро, невестка – учительница в школе, – говорит Алла Стеценко. – Много молодежи уезжает. Есть и возвращающиеся, потому что жилья там не купили, а здесь есть дома.

Зарплата в селе выше минимальной. Есть официальная и неофициальная, говорят. Можно поискать работу и у людей – помочь по хозяйству, со строительством.

 

– Маслозавод перестраивается, открываются новые цеха. Недавно работает комбикормовый завод, есть фермы. За охрану платят тоже своим, а не каким-нибудь приезжим фирмам. А если бы все наши красногоровские дети вернулись, население увеличилось бы вдвое, – объясняет Татьяна Иващенко.

– Самая большая наша проблема – вода. По колодцам нет. Скважины могут быть глубоко и дорого, и не с первого раза в ту скважину попадешь. Нам нужно, чтобы сделали централизованную воду. А это очень дорого – люди сами это не потянут. Надо, чтобы сельский совет взялся, – жалуется Нина Скрипник.

– А он не спешит, – добавляет Алла Стеценко.

ФИЛЬМ НЕ ПОКАЗЫВАЛИ 11 ЛЕТ

11 лет пролежал на полках фильм "Пропала грамота". Его несколько раз перемонтировали. Советская цензура видела в ленте "существенные идейно-политические недостатки". И слишком положительно выглядели главные герои – казаки. Режиссера забросали "любование казацкими временами".

В 1983 году фильм показали небольшим тиражом в России, в следующем году – в Киеве. Собрал 16 млн просмотров. Но пришел приказ снять с проката ленту и уничтожить ее копии.

Сценарист фильма Иван Драч утверждал, что единственный экземпляр ленты остался в личном архиве партийного деятеля и председателя совета министров УССР Александра Ляшко.

– Фильма очень долго мы не видели. По селу ходили слухи, что его продали – делали много дублей и каждый раз нас хвалили, что хорошо сыграли. Я думала, наверное, из тех дублей не одно кино сделали и распродали. Только гораздо позже узнали из интернета, что фильм смотрели в России и Канаде, а мы его еще не видели, был у нас запрещен. Очевидно, потому, что Василий дал пощечину царице. В конце концов сделали, что он ударил придворного – муху согнал. А речь шла о том, что хотелось ему ударить царицу, – говорит об этом Алла Стеценко.

×