Дед Коля слушает меня по радио каждое утро. Я не каждое утро и есть, но он все равно слушает. Он гордится тем, что его родственница, внучка, — в действительности не родная, а двоюродная, но кто уже на это смотрит, — работает на радио аж в Лондоне. А я горжусь, что меня слушает дед Коля — ветеран войны, разведчик и учитель.
Дед Коля забирал меня из роддома. Отец маму отвез туда в коляске мотоцикла, а назад мы уже ехали с комфортом, " ладой". Тогда моя другая бабка, по отцу, сказала, что я,мол, буду похожа на этого двоюродного деда. Пока еще так не вышло: я больше похожая на ту бабку.
К деду Коле мы с мамой приехали, чтобы записать его рассказы о нашей семье на видео. У деда больное сердце, ему уже 85, и это последний дед: сестры, нашей родной бабки, уже пару лет нет, и другого брата нет, и друзей его нет, и двоюродных, и соседей. Он один помнит, чьего Грицка забрали в 1937-м, а чей Иван умер в голодовку, кто были наш прадед и прапрадед, что у них было и что забрали в колхоз.
Мельницу развалили, потому что была старой и негодной
Забрали среди прочего мельницу. Я еще помню тот деревянный ветряк на хуторе, где они все выросли. Теперь его нет — развалили, был старым и негодным. Но благодаря рассказам деда и бабки у меня теперь есть личные счета с советским режимом: мне нравилась та мельница.
Зачем человеку знать свою родословную? Разве не достаточно знать историю? Какая разница, был ли твой предок барином или его крепостным? Главное, кто ты. Но когда ты в том возрасте, когда хорошо помнишь свою маму и ее маму, свою бабушку, вдруг оказывается, что твоего в тебе — мизерная частица.
Когда до конца видеокассеты оставалось несколько минут, я попросила деда Николая Андреевича сказать несколько слов своему двоюродному правнуку Андрейке, который растет в Лондоне и деда никогда не видел. И дед, волнуясь, пожелал ему расти умным и здоровым, но главное — достойным продолжателем нашего рода.
1 
1
Комментарии
14