Привет, кума! Наш с тобой общий полтавско-московский знакомый написал мне письмо о моей программе, посвященной Гоголю. Многое критиковал — иногда по делу, иногда нет. Но больше всего его возмутило, что мы назвали Гоголя хитрецом и карьеристом. Мол, его духовную эволюцию этим не объяснишь. Духовность, может, и нет, ответила я. А вот славу — полностью.

В наших учебниках писатели всегда какие-то святые, духовные, возвышенные, страждущие. Они все смотрят куда-то в будущее и думают об Украине, или, в случае Гоголя, о какой-то такой себе странной России. У них болит душа за народ. Они — герои.

Это хорошая картина, но — лживая. Пускай я не Гоголь и не Достоевский, но кое-что знаю о писателях. Знаю: невозможно хорошо описать то, чего сам не почувствовал или не почувствовала. Все персонажи — это какая-то часть творца. Если твоя душа не хочет фрака с искрой, если она не любит копить деньги, никто не поверит в твоего Чичикова. Если ты не усердный оппортунист, то не правдив твой Хлестаков. А еще тебе нужна смесь самолюбия и неуверенности в себе, болезненное желание успеха, страх потерять жизнь, зависть и уважение к чужому таланту. Потому что если у тебя есть лишь доброта и смиренность, ничего ты не напишешь. И это тоже замечательно.

Я кое-что знаю о писателях

Проведя программу о Гоголе, я пришла домой и начала в который раз допрашивать своего мужа: чего он хочет от жизни? Какой его большой проект? К чему он с детства стремится? Он уже эти вопросы слышал, и я знаю его ответы. У него есть жена, крыша над головой, книжки, музыка, и — тьху-тьху-тьху — работа, чтобы за все это заплатить. И больше ему ничего не нужно. Он достиг нирваны, которой мне никогда не видать.

×