Операция "Санта-Барбаросса": почему российского вторжения в январе 2022 года не будет

И КАК РАСПОЗНАТЬ ВРЕМЯ, КОГДА ОНО СТАНЕТ ВОЗМОЖНЫМ

Начнём с терминологических уточнений. Фраза "а то Путин нападет" усилиями противников прежней власти превратилась в достойный только улыбки мем. Однако правда заключается в том, что Путин уже напал – и произошло это почти 8 лет тому назад. Поэтому, когда я говорю о "вторжении" или "нападении", я имею в виду именно полномасштабную войну, которая однозначно выходит за рамки текущего военного конфликта на Донбассе.

И если у вас нет времени читать всю статью, а знать выводы хочется, вот они. В январе-феврале 2022 года вполне возможно, но не обязательно усиление эскалации на Донбассе в тех масштабах, которые имели место в 2014-2015 годах, а полноценные столкновения за его пределами крайне малореальны. Другими словами – наступление на Мариуполь может состояться, а на Харьков или тем более Одессу – нет. Я уже предвидел в январе 2021 года, что большой войны в течение года не будет, и оказался прав. Так что можете поверить мне на слово, а можете читать дальше.

 

Итак, перейдем к аргументам. Дискуссия между согласными и несогласными с возможностью скорого наступления выглядит следующим образом. Смотрите, говорят несогласные, неполные 100 тысяч россиян – это слишком мало для полномасштабной войны, и других признаков развертывания быстрого наступления не видно. Кроме того, часть сил явно развернута на границе с Беларусью, а не с Украиной, так что не факт, что их нужно учитывать.

Нет, возражают им оппоненты, это вы мыслите в рациональных категориях, а Путин сошел с ума на почве империализма, поэтому он может ввязаться в авантюру в любой момент, а войска подтянутся позже. Вот недаром в Bild и Washington Post пишут о наступлении 175 тысяч россиян, да еще и стрелочки рисуют!

Я не являюсь ни разведчиком, ни военным, поэтому не могу оценить достоверность распространяемой информации о силах врага. Однако я как историк способен предложить механизм измерения возможности вторжения на основе аналогий.

Итак, для подавления революции в Венгрии в 1956 году Советский Союз задействовал 31,5 тыс. военных. Им помогали еще 26,5 тыс. местных солдат и спецслужб (западные источники завышают всех вместе до 75 тыс. человек). Им противостояли до 50 тыс. повстанцев, солдат и нацгвардейцев. Всего же население Венгрии составило 10 млн человек.

Подавление Пражской весны в 1968 году меньше подходит, потому что там боевых действий почти не было, но все равно против 235-тысячной чехословацкой армии (и еще 100 тысяч мирных протестующих) Варшавский договор собрал до 500 тысяч солдат. Общее население – чуть менее 10 млн человек.

Война в Афганистане 1979-1989 годов требовала постоянного присутствия 100-120 тысяч советских военнослужащих, оценка численности местной армии и других силовиков колеблется от 50 до 130 тысяч бойцов, всего же вместе со спецгруппами МВД и КГБ и гражданским персоналом – не более 300 тысяч. Общее количество моджахедов оценивается и в 200, и в 400 тысяч, но одновременно "в поле" воевали 140-175 тысяч. Население Афганистана на момент начала войны составляло 15,5 млн человек.

Наконец, для войны в Южной Осетии 2008 года были привлечены (берем только реально задействованных в столкновениях) 14 тысяч российских военнослужащих, 3 тысячи "миротворцев", 3 тысячи регулярных пророссийских бойцов-осетин, плюс неизвестное количество призванных резервистов и добровольцев. Им противостояли сначала 12, затем 17 тысяч грузинских солдат из подразделений вооруженных сил и МВД. Население Грузии – 3,7 млн ​​человек.

Как видим, ни одна из этих кампаний не начиналась без получения агрессором минимального преимущества в силах на главном направлении атаки. И без мобилизации хотя бы одного солдата на 100 или менее жителей вражеской страны (кроме Грузии, но она и не была полностью оккупирована). В наших Вооруженных силах почти 170 тысяч сухопутных и десантных войск + 30-40 тысяч нацгвардейцев и еще определенное количество добровольцев. Пусть только половину Украина сможет выставить одновременно в поле против российских войск. Все равно это будет означать, что Кремлю нужно будет сосредоточить не менее 150 тысяч солдат – и это только для кампании. Попытка оккупации всей левобережной Украины (20 с лишним млн населения) потребует минимум 250 тысяч. Добавьте к этому резервистов, которых нам мобилизовать гораздо быстрее, чем россиянам везти от себя, добровольное партизанское движение во вражеском тылу – и вы поймете, что вести войну России гораздо труднее, чем рисовать стрелочки на картах.

В России годятся для наземной войны только 280 тысяч в сухопутных войсках и 45 тысяч десантников (ну еще треть Росгвардии рискнут применить – еще 100 тысяч). Может ли Россия позволить себе сосредоточить от трети до половины своих бойцов в одном месте? Выйти из Центральной Азии? Оставить Кавказ? Обнажить границу с Китаем? Свернуть группировку в Калининграде? Да и вообще есть небезосновательное мнение, что до 20% российской армии существует только на бумаге – до такого предела доходит разница в отчетах разных ведомств о численности ВС РФ.

А угроза новых санкций делает любое обострение невыгодным.

Ладно, скажете вы, рациональному Путину война не нужна. А если он сумасшедший и нападет на эмоциях? У меня и на это есть ответ. Чисто по внутреннему складу Путин – не военачальник, а чекист. Ну не вдохновляют его ни Бородино, ни Курская дуга. Объективно его идеал – советские операции 1960-1980-х годов в Африке и Азии и всякого рода "шпионские игры". Посмотрите, как разворачивались события в 2014 году.

Что аннексия Крыма, что вторжение на Донбасс начиналось с "народных выступлений", инспирированных российской агентурой. Севастополю хватило, а вот в Симферополе реальное гражданское сопротивление 26 февраля сорвало этот сценарий. Пришлось на следующий день штурмовать правительственные здания силами специального назначения. Если и этого оказывалось недостаточно, в ход шли прямые поставки оружия и добровольцев (в Славянске). И если уж это не помогало, тогда вводились целые подразделения "отпускников". Но что примечательно – как только спецоперация по "возмущению народных масс" срывалась в самом начале (Харьков и Одесса), больше никаких действий Кремль не предпринимал.

Кстати, в рамках психологии чекистских действий отлично разъясняется парадокс "ихтамнетов". Как должно быть известно каждому школьнику, смотревшему советские фильмы, от проваленного агента его родная контора обязательно открещивалась. Ну а сам разведчик должен был пойти в глухую "несознанку". Именно поэтому Путин и Шойгу поначалу так упорно утверждали, что форму можно было купить в любом магазине – они заранее готовились слить дело в случае провала. И только после того, как захват Крыма стал свершившимся фактом, маски были сброшены и вещи названы своими именами – сначала робко ("мы стояли за спиной самообороны"), а потом искренне ("мы все сделали сами"). Ну а поскольку никакого окончательного решения донбасского вопроса в Кремле нет, песенка про "ихтамнет" будет звучать снова и снова, какие доказательства не приводила бы Украина.

Так что без масштабной провокации и очередных "народных выступлений" полномасштабная агрессия не начнется. А лечить всякие "Бессарабские народные республики" мы вроде бы уже научились. Итак, внимательно наблюдаем, когда совпадут во времени скопление тех же обещанных 175 тысяч российских войск на границе и большие потрясения внутри Украины – тогда и откроется окно возможностей для агрессии Кремля. До этого – это только сериал под названием "Санта-Барбаросса".

Ну и напоследок. Большие дела нуждаются в тишине. И как говорил Сунь Цзы, если ты далеко, делай вид, что близко; если близко, делай вид, что далеко. Чем громче публично бряцают оружием, тем меньше вероятность реальной войны.

×