Город остановился на 3 минуты, чтобы почтить умерших

7

В январе 2020 года я узнал о таинственной пневмонии, которая появилась в городе Ухань. Обсуждали с друзьями-режиссерами, кто хочет поехать туда снимать документальное кино. Никто не решался рисковать. Мы не знали реальной ситуации, все имели родителей или детей. 23 января, в день, когда объявили локдаун в Ухане, я полетел на Китайский новый год в Шанхай. Крупнейший город страны было безлюден. Хотя официальный локдаун касался только Уханя. Шанхайцы испугались и заперлись по домам. Удивительно было встречать большой праздник в Китае в четырех стенах квартиры, смотреть новости и читать социальные сети, пытаясь понять, что же происходит в Ухане. Это меня поразило. Думаю, весь Китай был озадачен и злой. Люди не понимали, как же до этого дошло. Я вернулся в Нью-Йорк в начале февраля. Американские коллеги предложили снять фильм о коронавирус. Для меня это была личная история, и я согласился. На тот момент для США это было что-то, что происходит где-то за океаном, их не касается. Затем заказчики прекратили сотрудничество, но я уже начал делать фильм самостоятельно. Расспрашивал друзей, репортеров, режиссеров в Китае, кто начал снимать и собирать материал о пандемии.

Сначала моя мотивация была как у расследователя, потому что у меня было много вопросов, что там происходит. Хотел, в частности, включить в фильм репортаж с рынка диких животных и морепродуктов в Ухане, откуда, как считают многие эксперты, начал распространяться вирус. Однако снимать в Ухане сложно, потому что город был полностью закрыт. Также было много китайских и американских репортеров, которые тоже хотели в Ухане провести расследование. Что бы мы ни делали, не могли найти ничего нового, кроме того, что уже нашли наши коллеги. У меня есть два сорежиссера, их материал уникален тем, что показывает эмоции. Вместо того чтобы делать классическое расследование, с цифрами и статистикой, мы решили продемонстрировать истории врачей и пациентов. Фокусируясь на состоянии дел в больницах, достичь главной цели - правдиво рассказать о начале пандемии.

 

Один мой сорежиссёр - видеорепортер журнала "Esquire Китай" Вэйси Чэнь, делает независимые документальные фильмы. Он сам захотел поехать в Ухань, чтобы снять ход истории. Мы сконтактировали. Просил его ежедневно отсылать мне материал. Он загружал видео на облачный сервис, я скачивал в Нью-Йорке. Из-за ограничений в Китае, мог посмотреть материалы через несколько дней. В чате мы обсуждали, интересен ли конкретный персонаж, стоит ли его снимать дальше.
Работа стартовала в начале февраля. Это было неофициально, я никого не нанимал. Вэйси Чэнь стремился сделать собственный полнометражный фильм. Я попросил использовать материал, который останется. В конце марта понял, что материала из одной больницы недостаточно. И нашел еще одного сорежиссера.
С коллегами важно было выстроить доверие. Онлайн это делать сложнее, нужно было больше времени. Мы никогда не виделись. Но стали друзьями. Вэйси Чэнь - известный в Китае журналист. Он рисковал, но все-таки решил сохранить свое имя в титрах. Второй сорежиссёр захотел остаться анонимным, чтобы уберечься от возможных неприятностей. И мы отнеслись к этому с пониманием. Ведь фильм не получил официального одобрения от китайских властей.

 

В конце марта, когда началась пандемия в Нью-Йорке, я попытался пробраться в местные больницы. Туда было труднее попасть, чем в Ухане. Американцы заботятся о конфиденциальности пациентов, в больницах отвечают, если вы там чем-то заразиться. Не дают доступа по юридическим причинам. В Китае решения принимаются на местах, независимо от правил и нормативов. Вы можете договориться. Во время локдауна в Ухане, когда закрыли доступ в больницы, могли пройти только пациенты, врачи и аккредитованные СМИ. Вэйси Чэнь договаривался с четырьмя больницами, пустили только в одну. Думали, что он является частью команды, которая снимает пропаганду. Люди были перепуганы, никто особо не разбирался. Затем Вэйси признался, что работает над независимым фильмом, но его уже не стали выгонять.

 

Это был вызов. Имена врачей были написаны на спинах костюмов, на монтаже их трудно было различить. Переживал, потому что люди хотят видеть лица героев, их глаза как зеркала души. Но я был тронут человеческими качествами героев. Наше внимание в картине приковано к действиям. Как принимают и заботятся о пациентах, как медсестра дезинфицирует телефоны больных. Даже если зрители перепутают персонажей, им будет интересно наблюдать, что происходит с врачами и пациентами. Все это так волнительно, я каждый вечер плакал за монтажным столом.
Наш фильм о целых группах - врачей, медсестер, медбратьев. Они были на линии фронта борьбы с пандемией. Мы вовсе не собирались делать из врачей и медперсонала героев. Пусть зритель сам делает выводы. Пандемия - как война, она несет с собой смерть, страх, эгоизм, цинизм, но одновременно - высвечивает добрые качества в людях. Для меня самым важным является эпизод, когда доктор кладет свою руку на руку пациента и говорит: "Теперь мы ваша семья".

Мы начали снимать в начале февраля, сразу после локдауна. Данных было недостаточно, как передается, как заразен и опасен вирус. В больницах лентой заматывалось буквально все тело. Для моих режиссеров существовало два основных вызова. Они боялись заразиться. И было физически тяжело работать в нескольких слоях защитного оборудования, в котором жарко и невозможно нормально дышать. Приходилось брать перерыв и отсиживаться. С марта ситуация начала стабилизировались, люди перестали бояться. Возникла психологическая проблема. Они видели, как день за днем ​​люди страдают и умирают. И не могли им помочь.

 

Я вырос в Китае. 20 лет назад эмигрировал в США. Всегда чувствовал антагонизм и расизм, даже в Нью-Йорке, мультикультурном городе. А с апреля 2020 года прохожие на улицах что-то говорили мне вслед, почувствовал определенный уровень опасности.
Большинство китайцев обижены и злы на правительство за то, как оно справилось с началом пандемии. Власть подавала цензурованную информацию, умалчивала факты. Но мы видим, что другие правительства также не справились с реагированием на COVID- 19, особенно в США. За несколько месяцев американское правительство мало сделало, чтобы предотвратить распространение болезни. Все страны не знают, что с этим делать. Существует много точек зрения насчет коронавируса. Он настоящий, или его изобрели в лаборатории. Кто что сделал неправильно. И часто теряется человечность этой истории. Забывается, что есть граждане, которые страдают или тяжело работают, чтобы помогать выживать другим. В США много обсуждали действия правительства, обвиняли китайских коммунистов. Но именно обычные жители Китая должны были принимать важные решения на передовой. Мы забываем о природе человеческого выбора. Поэтому мне хотелось показать все эти истории. Конечно, нужно говорить о COVID-19, его происхождении. И при этом рассказывать о людях, которые страдают. Мы должны работать совместно и ради них тоже.

Фильм аполитичный. Во время локдауна было много трагических историй. Больные СПИДом не получали лекарства, больные раком не получали лечения. Весь город сконцентрировался, чтобы преодолеть COVID-19. Были жалобы относительно действий Китая в этой ситуации. У нас было интервью с человеком, который пытался судиться с правительством, потому что его отец в начале январе в больнице заразился COVID-19 и умер. Записывали врачей, которые первыми начали говорить о вирусе. Но такие интервью в фильме выглядели странно. "Говорящие головы", а затем показываем людей, которые работают и спасают жизни. Не хотелось это смешивать. Понимал, что мы не дадим объяснения общей ситуации, а поднимем еще больше вопросов. Это будет отвлекать зрителей. Кроме того, другие режиссеры работают именно над политическими фильмами. Так, герой, который судился с правительством, фигурирует в фильме "Коронация". Подумал, что уникальными для нашего фильма является именно человеческие истории.

 

Съемки стартовали через 10 дней после объявления локдауна. Конечно, тогда был хаос, к которому больницы были не готовы. В начале локдауна всего 4 медицинские учреждения получили пациентов с подозрением на коронавирус. Все были шокированы. Об этом этапе снимало только государственное телевидение Китая. Еще было видео с мобильных телефонов, которое пациенты загружали в социальных сетях. Но качество материала этих видео плохое. Мы же сконцентрировались на эмоциональной составляющей истории. В первую неделю в Ухане не было личной защиты в больницах и на улицах, так же как и в Нью-Йорке. Но я не хотел на этом концентрироваться. А показать, как были напуганы медики и пациенты. Через 2-3- недели локдауна правительству удалось мобилизовать людей, наладить поставки масок, костюмов, проблемы решались быстро. Китай сфокусировался, чтобы предоставить медицинские ресурсы, волонтеров, и ситуация в Ухане стабилизировались за 76 дней.

Думали, что локдаун продлится до октября. Когда в конце марта услышали, что он прекратится в начале апреля, все были удивлены, что ситуация контролируется. После отмены локдауна город Ухань остановился на 3 минуты, чтобы почтить всех погибших. Понял, что это должно быть финальной сценой. Вы видите город, который пережил локдаун, выжил. Должен быть счастлив от победы, но этого чувства не было.
Фильм для меня очень личный. Переживал за свою семью, родителей в Китае. Не знал, когда смогу их увидеть. В марте умер мой отец, не смог с ним попрощаться. Поэтому для меня картина способом почтить тех, кто ушел из жизни.

 

Документальные фильмы про коронавирус конкурируют с новостниками, которые рассказывают истории быстрее. Самое интересное - все, что было вне новостей. СМИ не показали полную картину. Кроме того, люди устали от новостей про COVID-19. Поэтому документалистам надо спрашивать себя, что они дают в придачу к тому, что люди уже увидели в новостях. Например, в наш фильм мы решили не включать интервью. Потому что они были во многих передачах. Сейчас выходят новые фильмы о коронавирус. Мне хотелось бы увидеть, чем люди живут, как приспосабливаются к COVID-19, услышать больше историй.

Да. Мы были волонтерами, получили вакцину. Теперь можем встречаться с друзьями, которые тоже привились. Дети могут провести время с бабушками и дедушками. В то же время мы очень бдительны. Не путешествуем, не встречаемся активно с друзьями, в основном проводим время дома.