Зеленский не великий хитрец, а клиент матерого чекиста Путина

Пора перестать думать о рейтингах и начать думать об Украине

Видеообращение, в котором президент Зеленский пытался объяснить решение Киева об имплементации "формулы Штайнмайера", в очередной раз продемонстрировало – глава государства продолжает жить в собственном мире, который не имеет ничего общего с реальностью.

Зеленский утверждает, что имплементация "формулы Штайнмайера" была необходима исключительно для того, чтобы разблокировать встречу в "нормандском формате". Но одновременно он не объясняет ни нам, ни самому себе, зачем ему так необходима эта встреча четырех лидеров. Или – если уж быть совсем точным – встреча с Владимиром Путиным. Что именно должно произойти на этой встрече, что Зеленский так к ней стремится? А если нет никакого конкретного результата, то зачем ее проводить? - пишет Виталий Портников для espreso.tv.

В этом смысле Владимир Путин, который говорит о возможности проведения встречи только в случае достижения на ней конкретного результата, выглядит куда логичнее Зеленского. Потому что Путин себя не обманывает. Путин хочет принудить Зеленского к новым и новым уступкам. И в конце концов – к той самой капитуляции, о которой вчера говорил по Российскому телевидению "глава ДНР" Пушилин. И пока у него все получается – выдача Цемаха, "формула Штайнмайера". Что дальше? Прямые переговоры с марионетками Кремля под видом консультаций с "украинским обществом"?

Впрочем, я вовсе не утверждаю, что Владимир Зеленский пойдет на такие уступки. Вполне возможно, что у украинского президента действительно есть "красные линии", которые он не хочет – или боится – пересекать. И эти "красные линии" связаны с невозможностью проведения выборов на оккупированных территориях в присутствии российских войск и без обеспечения полноценных условий для такого проведения – украинское законодательство, украинские партии, украинские медиа, безопасность граждан, условия для голосования беженцев и так далее. Но у Путина на эти выборы совсем другие взгляды и совсем другие планы. И чем больше Зеленский говорит о своих "красных линиях", тем меньше у него возможностей "договориться" с Кремлем. С Путиным можно договариваться только на условиях Путина.

Зеленский может преследовать другую цель, в которой, впрочем, тоже нет ничего нового – продемонстрировать свое миролюбие западным партнерам, выманить Путина на встречу, чтобы показать: он выполняет все условия российского коллеги, а тот выступает с неприемлемыми требованиями. Но Путину не так сложно раскусить эту детскую хитрость – тем более, что Зеленский делится ею на всех "закрытых" встречах, стенограммой которых располагают даже школьники, не то что российские спецслужбы. Кремль теперь будет отодвигать сроки проведения встречи в "нормандском формате", выдвигая новые и новые требования. А Макрон будет беситься, что встречи не получается и давить на Зеленского. А Зеленский будет волноваться, что никак не удается выманить Путина на встречу и обхитрить его и будет идти на новые и новые уступки, совершать новые и новые ошибки. А Путин будет потешаться – потому что все это действительно очень смешно, если смотреть из Кремля. Комично, я бы сказал.

Зеленскому стоит понять, что он – не великий хитрец, который завтра обманет Путина и всех остальных, а просто клиент матерого чекиста, который использует его эго для уничтожения Украины. Ему стоит прислушаться к логике тех, кто собирается у его офиса и требуют остановить капитуляцию. Прислушаться просто потому, что эти люди могут быть куда большими реалистами, чем он сам и его окружение. Потому, что они уже проходили все эти "курсы миролюбия" и попытки обмануть Путина в 2014-2016 годах, тогда, когда Зеленский и его друзья политикой не интересовались.

Рейтинг – это еще не ум. Это просто поддержка невежественного, наивного и далекого от понимания реалий населения, которое завтра может увлечься новым кумиром. Как ребенок увлекается новой игрушкой, когда старая ему надоедает. Эту воду в решете долго не удержишь. Зеленскому пора перестать думать о рейтингах и начать думать об Украине.

Разумеется, если судьба этой страны интересует его больше социологии.