Одно из моих первых и потому незабываемых московских впечатлений — это огромное количество сухих вин в тамошних магазинах. Это было тридцать лет назад, во времена тотального дефицита. Я лишь начинал учебу в Литинституте и восторженными глазами провинциала рассматривал невероятно широкий, как мне тогда казалось, выбор венгерских, болгарских и всяких других вин. Именно на винной почве я пережил первый культурный шок.
Как-то во время дежурных посиделок в общежитии мне выпало бежать в соседний магазин затаривать ся. Момент был неудачный: как раз закончилась смена на соседней фабрике и передовой отряд пролетариата выстроился в довольно большую очередь к винно-водочному прилавку. Очередь, однако, подвигалась быстро: каждый знал, чего хочет, и хотел более или менее одного и того же — крепленого вина, по всему Союзу называемого " шмурдяком".
Хоть и невольно, а все ж я нарушил эту потребительскую идиллию. Начал у прилавка произносить какие-то странные названия, вынуждая всю очередь волноваться, а продавщицу — нервно тянуться к верхним, покрытым пылью полкам. Конвейер забуксовал, еще немного — я чувствовал — и меня разорвут на куски. Однако, каюсь, я недооценил широты и снисходительности российской души. Дяденька за моей спиной мягко похлопал меня по плечу и, как мудрый отец немудрому сыну, сказал:
Я чувствовал, что меня разорвут на куски
— Да не бери ты этот кисляк! Там вот, вишь, сладенькое, ты сладенькое бери!..
Я все-таки взял свои сухие вина и быстренько выбежал из магазина. Но до сих пор с чувством вспоминаю того дядюшку — как символ России, которая всем нам желает добра и предлагает свое " сладенькое", а нас, глупых украинцев, почему-то все тянет на европейский кисляк.
2 
1
Комментарии
10