В селе на окраине Полтавы в небольшом съемном доме живут 36 мужчин. Ренегаты, о которых забыли родные и предпочитает не думать общество – лица с судимостями, опытом алкоголизма и наркомании. Лишенные собственного угла и средств к существованию.
У каждого своя трагическая история, свой путь в бездну. Объединяет их решение, которое каждый для себя принял: изменить жизнь и хотя бы последние годы прожить в трезвости, честном труде и помощи другим.
Центр социально-психологической реабилитации "Новое небо" – это общественная организация, которая принимает всех нуждающихся в помощи. Связана с церковью христиан-евангелистов.
Корреспондентка Gazeta.ua побывала в центре, чтобы узнать трагические истории жителей и увидеть, как они уживаются друг с другом и в новой для себя реальности.
ДОМ МИЛОСЕРДИЯ
Частный дом, где предоставляют убежище и шанс исправить жизненные ошибки алкоголикам, наркоманам и преступникам-рецидивистам, выглядит совершенно обычно. Не то чтобы крутая вилла, но довольно респектабельно по сравнению с соседскими одноэтажками и бетонным многоквартирным домом.
Двухэтажный кирпичный дом с асимметричной крышей расположен за кирпичным забором и металлическими воротами с коваными элементами. Во дворе бутовым камнем украшены клумбы – видно, что летом там цвели цветы, растет раскидистая кудрявая ива. На углу участка – аккуратный двухэтажный флигель, окрашенный в серый цвет. В глубине, на хозяйственном дворе, как паруса, надувается постельное белье – цветные простыни, пододеяльники и наволочки. Рядом сохнет мужское белье и одежда.
У ворот встречает невысокий худой человек неопределенного возраста, одетый в старые джинсы и черную куртку. Представляется Александром Михайловичем, помощником руководителя, и приглашает в дом.
Справа от входа в темном коридоре замечаю большую, сколоченную из бруса стойку для обуви. Здесь пар 40 разнообразных ботинок, кроссовок и домашних тапочек. Слева за проемом без дверей – кухня. Оттуда слышны мужские голоса и стук посуды. Туда и приглашает мой новый знакомый, но сам уходит куда-то в дом.
Каждый из нас должен выполнять какую-нибудь работу, чтобы приносить пользу
Справа в просторном помежении расположена кухня: холодильник, мойка, газовая плита, рабочие столы и навесные шкафы. Слева – как столовая: три дивана вдоль стен, стулья и скамьи. Ведущее место занимают два составленных стола – черный с пластиковым покрытием и сколоченный из досок, покрытый белой клеенкой. Посредине сидит почти седой худощавый мужчина в светлой футболке.
– Я сегодня помощник повара, – представляясь, говорит Алексей.
И возвращается к работе – чистит картошку в миску. Делает это так сосредоточенно, что понимаю – не хочет рассказывать о себе. Зато от печки отзывается немного полноватый мужчина с гладко выбритой головой. Из-под его серых трикотажных спортивных штанов выглядывают черные домашние тапочки с надписью home, рукава черной трикотажной капюшонки засучены до локтя.
– А я – всегда повар, – говорит 54-летний Валерий Жовнирович, стоящий у плиты. – У меня ноги не годятся. А каждый из нас должен выполнять какую-нибудь работу, чтобы приносить пользу. Те, кто может, щас на работе – будут аж вечером. А здесь остались те, кто не могут.
По специальности столяр, но умеет готовить. Поэтому стряпает на всех, кто живет в доме.
Жил с женщиной. Пили. Она сгорела в доме
Обитает в ребцентре год. Пришел сюда, потому что его дом в селе в 30 км от Полтавы сгорел дотла. В огне погибла и жена.
– Жил с женщиной. Пили. Она сгорела в доме – проводка. Меня дома не было. Не хочу вдаваться в подробности, – на глаза мужчины наворачиваются слезы.
Чтобы скрыть это, заглядывает в одну из больших кастрюль на плите, где варится бульон для супа. Облако пара вырывается из-под крышки, подсвеченное закрепленным над плитой диодным фонариком – из-за отключения в электросети в ближайшие часы в доме нет света.
– Об этом доме милосердия мне знакомые рассказали. Пришел, потому что больше некуда было идти. И еще принял решение изменить жизнь, – объясняет.
Добавляет, что за этот год, что здесь живет, бросил пить и курить, немного наладил здоровье. Теперь понимает, что несет ответственность за свои поступки, и взял контроль над собственной жизнью.
Сегодня как раз наш черед – в понедельник и четверг
– Что готовите? – спрашиваю.
Мужчина открывает крышку меньшей кастрюли и показывает 30 варящихся яиц. Из них приготовлю завтра оливье, говорит. В двух других чугунах – больших ведерных выварках – кипит жидкость.
– На обед готовлю суп рисовый на курином бульоне. Это для своих, а еще такой же для бездомных – открывает крышку на второй кастрюле. – Мы возим на Южный вокзал два раза в неделю, кормим людей. Сегодня как раз наш черед – в понедельник и четверг.
– А как иначе? У нас же дом милосердия с христианским уклоном. Получается так, что у нас здесь и церковь своя. Мы веруем, молимся, изучаем Писание Господне, – добавляет Александр Михайлович, заглядывающий в кухню.
С малолетки "сел" и не мог уже остановиться
Снова выходит, в дверях разминается с невысоким седым мужчиной в синем спортивном костюме. Тот заходит и садится на табурет у стола. Рядом на полках кухонной этажерки стоят три керамические миски с застывшей, как заварной крем, едой.
– Это кукурузная каша, на завтрак готовил. Оставили для наших людей, которые из ночной смены придут, им тоже нужно поесть, – объясняет Валерий Васильевич.
ПОПАСТЬ В РАЙ
Знакомлюсь с зашедшим в кухню мужчиной – 58-летним Виктором Божко. В центре он уже 10 месяцев. Обратился сюда по совету знакомого.
– Захотелось поменять жизнь. Потому что по тюрьмам и лагерям – ничего хорошего. А тут я пришел к Богу. Здесь мы меняемся психологически и вообще. Здесь я не употребляю ничего. У меня 40 лет отсиженных – с малолетки "сел" и не мог уже остановиться. Тогда еще милиция была такая, что… За мелкое давали три, четыре года, пять… Первый раз попробовал (воровать. – Gazeta.ua) из любопытства. Но тогда время было другим, щиталось оно модным. Потом начал употреблять (алкоголь. – Gazeta.ua).
Своего жилья у Виктора нет – пока сидел в тюрьме, родители умерли. Оставленный в наследство дом соседи по Кобыщанам – району частного сектора в Полтаве – разобрали на кирпичики. Руины до сих пор стоят на участке, который ему принадлежит, но разобраться с ними не может, рассказывает мужчина.
Алкоголиком или пьяницей себя не считал. Был "работягой": работал на стройках, в охране. Но когда получал зарплату, то покупал водку и напивался.
Возраст такой, что в любое время можно умереть
Сначала трудиося в Киеве, потом переехал в Полтаву, работал в охранной фирме.
– Пока был в охране, я не употреблял. Но пришлось уйти – здоровье подкачало. У меня было два инфаркта. А потом пошел на подработки – и тогда начал пить каждый день. Пока в охране работал, ночевал на вахтах. А как уволился, жил где придется, у знакомых.
Изменить жизнь к лучшему и избавиться от алкозависимости убедил знакомый. Уговорил прийти сюда, рассказал о Боге.
– Рассказал, что поменять жизнь можно, только придя к Богу. А уже возраст такой, что в любое время можно умереть. Так можно попасть в рай, а тогда мог попасть токо в ад – я много грешил в жизни. Это меня и мотивирует – не грешить, вести христианский образ (жизни. – Gazeta.ua) и попасть после смерти в рай.
Приняв важное для себя решение, сообщил знакомому, тот позвонил по телефону руководителю – Дмитрию Маковееву. Назначили встречу. Когда Виктор с товарищем приехал на разговор, его сразу предупредили о нескольких важных моментах: чтобы изменить свою жизнь, должен сам захотеть, а еще – нужно будет работать, потому что нельзя просто прийти и жить, ничего не делая.
– Сначала было сложно. Труднее всего – не думать о водке, – когда говорит это, смотрит прямо в глаза.
– Это ничего, что я спросила? Вы можете об этом говорить? – спрашиваю.
– Мы же христиане, у нас не должно быть запретных тем. Мы должны говорить, потому что алкоголик может остаться алкоголиком. Алкоголизм считается болезнью, но уже когда человек становится верующим, он может это побороть.
Некоторые думают, что у нас секта
От мыслей о водке отвлекало изучение Библии, работа на благо ребцентра, общение, убеждает собеседник. Первый месяц или два, пока проходит адаптация, новичков могут не привлекать к работе – это по желанию и по усмотрению руководителя центра.
– У нас руководитель такой, что он видит, когда человек может соблазниться и пойти искать что-нибудь выпить. И когда он видит, что человек ищет возможность выйти и найти что-нибудь выпить или уколоться, таких людей он старается оставить, чтобы они немного пришли в себя, собрались с мыслями и решили – как они собираются дальше жить, – Виктор складывает руки на стол перед собой . – Мы приходим сюда не только меняться, а научится жить правильно. Наше руководство старается научить нас жить в социуме – мы ездим на работу, там люди другие, "из мира".
– Как люди "из мира" относятся к вам? – уточняю.
– Все по-разному. Некоторые думают, что у нас секта. А мы просто христианская церковь. Есть негативное отношение, потому что здесь вывшие наркоманы, бывшие алкоголики, бывшие уголовники. Бывает настроженное отношение. Но здесь по соседству, например, мы в хороших отношениях – мы ходим убирать территорию, остановку и прочее.
– Есть ли у вас возможность получать собственные деньги за работу? Как ими распоряжаетесь? – спрашиваю.
А деньги – зачем они нужны
Виктор несколько смущается, разводит руками, словно пытается жестами помочь себе сформулировать мысль.
– У нас ведь здесь никто не курит – это не запрещают, но нежелательно. Када деньги есть – это соблазн. У нас здесь свои правила. А деньги – зачем они нужны, когда у нас здесь есть что покушать, где покупаться, где спать, чистые постели, одежда. Вдруг что, лекарства привозит руководитель, он же отвозит в больницу если нада.
Увидев, как в кухню заходит и садится за стол Александр Михайлович, Божко немного оживляется. Отодвигается от стола вместе с табуретом.
– Вот лучше Александра Михалича расспрашивайте, он вам все расскажет. Он у нас помощник руководителя.
ВОР, КОТОРЫЙ УМЕЕТ ВСЕ
О том, что 68-летний Александр Сидоров пользуется авторитетом в "Новом небе", говорит уважение, с которым к нему обращаются все вокруг. Это не страх и не раболепие – но чувствуется определенный пиетет.
А вот о том, что мой визави обладает авторитетом в других кругах, говорят его руки, которые складывает на стол, сплетая пальцы в замок. Кожа кажется синей от старых татуировок и выдает богатое криминальное прошлое.
Первую татуировку в жизни сделал в детстве. Крестики на ладони вытатуировали себе вместе с товарищем по детдому – в знак дружбы. Другие символы имеют происхождение из колоний. Церковь с куполами, игральные карты, буквы – это не просто тюремные художества, у каждого символа свой четкий смысл. По татуировкам можно прочесть судьбу. Мужчина сообщает, что у него зататуированы руки, спина и грудь. Но в подробности не вдается.
Отец у меня убийца, мать – воровка
– Татуировки – это, во-первых, твое желание. Если ты к чему идешь… Я по понятиям жил, не имел и не имею ничего. В то время был таков воровский закон: вор не должен иметь ни семьи, ни дома, никакого честного труда.
Родом из Зауралья, с начала 2000-х живет в Украине. Свою криминальную биографию начал, можно сказать, до рождения.
– Отец у меня убийца, мать – воровка. Разница была в возрасте 19 лет. Отец был сильный, ростом около 2 метров – ударил кулаком начальника шахты и убил. Мать по национальности хакаска. Ее арестовали за то, шо собирала зерно на поле, чтобы прокормиться. Встретились родители в зоне. Когда освободились, стали жить вместе. Батя устроился пожарным, нам дали комнату. Но на работе промок, замерз, заболел и умер. Мне было 6 лет. Мать же стала вести аморальный образ жизни, водить мужиков. Было, уйдет – два дня дома нет. Потом приведет кого-то, я у них из карманов денюжку повыгребаю – сбегаю, куплю что-нибудь покушать. А потом пришла милиция, нас с братьями и сестрами забрали у матери и отправили в детдом. Я там че-то нарушил и меня воспитательница наказала обедом – кушать не дала. Дождался, когда все заснут, залез на кухню и наелся. За это меня наказали. Так и пошло.
Александр Михайлович говорит по-русски, мягко закругляя гласные. Он в ребцентре сейчас – один из самых больших "долгожителей", 4 января исполнится три года, как живет здесь.
– У этого центра история интересная. Его основатели – четыре человека, бывшие наркоманы. Которые сами прошли весь путь, изменили свою жизнь. И основали этот центр, чтобы помогать другим, – говорит Сидоров.
И добавляет: у каждого, кто прошел через ребцентр, своя история, и ни одна из них не начинается со счастья, хотя многие имеют хеппи-энд. О себе особенно интересного нечего и рассказать – моя история проста, говорит: "Всю жизнь воровал, жил "по понятиям". И начинает рассказ, достойный мелодраматического кино с криминальным сюжетом.
Вор должен уметь все
В Полтаве впервые побывал больше 30 лет назад: приезжал сюда отдыхать.
– "Работал" тогда по всему Советскому Союзу: туда поехал – что-то украл, потом еще куда-то – украл. И так колесил – гастролировал, как говорится. Воровал в России, Белоруссии, Закарпатье, в Азии. Жил с того, что украл, – мой собеседник криво улыбается одним уголком рта. – В Полтаву приезжал на отдых. В то время здесь церквей почти не было. Не было видно ни бандитов, ни милиции – тихий спокойный городишко. У Южного вокзала тогда были дома для железнодорожников и в одном из них была банька. Там была парная с бассейном и всем что надо: винца, водочки, чайку – пожалуйста, со всеми вытекающими. Основной контингент был такой, как я.
Был вором широкой, так сказать, специализации: карманником, обворовывал квартиры и магазины. Это была его профессия. Физически никогда не работал – воровской кодекс это запрещал. Только – разрабатывал планы преступлений и выполнял "операции".
– О Боге не думал вообще. А Он ко мне впервые пришел, когда мне было 35 лет. Сидел я в трудовом лагере. Обычно ночью просыпался – покурить там, то-се. А тут очнулся – ни курить не хочу, ничего. И Бог со мной заговорил – это было словно голос в моей голове. "Кто ты есть?" – спрашивает меня. – "Я блатной", – отвечаю. А Он мне на это: "Да ты никто и зовут тебя никак". До утра я уже не спал.
Тогда я понял, что Он меня слышит
Тогда в системе исправительных заведений СССР не работали священники. Даже телевизоров для заключенных нигде не было. Досуг проводил за книгами – читал художественную литературу, говорит Александр Михайлович. Смог выучиться в школе – с 3 по 10 класс, те, что пропустил, попав "на малолетку".
В 1978-м, когда "сидел" в украинской тюрьме, заочно окончил Краматорский техникум тяжелого машиностроения. А еще "совершенствовался по специальности" – обменивался опытом с ворами, с которым вместе отбывали наказание, осваивал новые преступные навыки. В общей сложности за свою жизнь отбыл более 40 лет наказаний.
– Хорошо запомнил цитату одного мужчины – авторитетного вора, с которым познакомился в зоне. Он сказал: "Вор должен уметь все". Я старался всему научиться. Сюда когда попал – понял, что здесь нужно трудиться. Могу класть кладку, могу построить дом из любого материала. Научился кирпич класть, когда разбирал дымоходы, чтобы залезать в магазины, которые грабил. Вожу любой автомобиль. Кстати, первое, что я сделал – это угнал еще у нас в детдоме автомобиль – "Урал-ЗИС". Сел и поехал. Полный кузов детишек, а я – фить! – присвистывает, рассказывая, Сидоров и слегка взмахивает рукой. – Я бы ехал еще, если бы бензин не кончился. Просто не знал, как остановиться. Мне было тогда 8 лет.
Отмечает, что тогда чудом обошлось без аварии – никто не пострадал. Размышляет, что уже тогда, возможно, Бог уберег – его и детей, оказавшихся невольными пассажирами похищенного автомобиля.
– Когда во второй раз Господь пришел ко мне, я сразу понял, что это Он. Я тогда жил в деревне, пас овец. Был на выгоне, когда налетел ветер, небо почернело и начался ливень с градом. А я в резиновых тапочках, ноги хлюпают, холодно. Гроза страшная… Я побежал спрятаться в посадку под деревья, овцы сбились вокруг, испуганные. Я сам вспомнил о Боге, молился своими словами, как мог. И через несколько минут непогода утихла. Тогда я понял, что Он меня слышит.
Первую Библию мне подарили, говорит. Тогда же начал молиться – выходил в луга и читал Священное Писание вслух. Но потом вернулся к своим привычным делам – воровству . "Работал" уже по странам СНГ – Советский Союз тогда развалился. В 2006 году собрался съездить "на гастроли" в Россию. Но не удалось – попал за решетку по сфабрикованному обвинению, убеждает. Но считает это счастливым случаем.
Вороватый был пацан, но обратился к Богу
– До Харькова доехал и… Это уже потом я понял, что это была Его рука. Он меня просто тормознул – остановил, мол, достаточно уже бегать. Меня остановили на проверку и обвинили в незаконном приобретении и хранении взрывчатых веществ. Подбросили самодельную гранату в эквиваленте 165 грамм тротила.
Рассказчик убеждает: при всей его богатой криминальной истории это было чистейшей воды подстава. А чтобы уж точно не сорвался с крючка, доплюсовали в коллекцию ответственность за угрозу сотруднику милиции. Но приговор судья дала самый мягкий в тех условиях: два года лишения свободы.
– Тогда как раз приезжал к нам Луценко, провели операцию "Антитеррор". Закрыли многих наркоманов и всяких криминальных элементов – подсовывали патроны, фабриковали – чтобы очистить улицы от криминалитета. Меня быстро осудили, поехал на "сотку" (Темновская исправительная колония №100 в Харьковской области. – Gazeta.ua). Там познакомился с верующим человеком. Витя Сумской – вороватый был пацан, но обратился к Богу и стал на путь исправления.
Тогда в колонию приезжали капелланы из Ясной Поляны (село в Харьковской области. – Gazeta.ua). Проводили для заключенных беседы о Боге, с чаепитием и печеньем. Обратили внимание, что Сидоров очень напряжен. А тот действительно жил только мыслями о мести.
На Конном рынке столкнулся нос к носу
– Постоянно накручивал себя – во мне бушевала ненависть и злоба. Представлял, как я буду казнить того мента – сержанта Андрея Копейку. А Витя мне интересно рассказал, пригласил на встречу. Там помолились за меня и меня отпустило – все это состояние просто улетучилось. И я смог простить этого человека. Поклялся Господу, что воровать не буду и мстить Копейке тоже не собираюсь.
Но Бог дал испытание, добавляет. Встретил милиционера в день, когда вышел из тюрьмы. На Конном рынке столкнулся нос к носу. За мгновение в голове пронеслось множество мыслей, едва не бросился на своего оппонента, но сдержался. Победила мысль, что он пообещал Богу не учинять расправу. Подошел к сержанту и сказал, чтобы тот не переживал – он простил и не мстит.
– Тогда я пришел на вокзал, думал поехать в Россию навестить родственников. Но не мог решить – ехать или нет. И вот на путях рядом две электрички стояли: на Белгород и на Полтаву. Я сел вслепую в первую попавшуюся. Так и оказался в этом благословенном городе (в Полтаве. – Gazeta.ua).
С тех пор, уверяет, жил честной жизнью. Работал пастухом, строителем, телохранителем. Жил у знакомых, на работе, по съемным квартирам. И, увидев шанс, пришел в центр "Новое небо".
ЖИЗНЬ В ТРУДЕ И МОЛИТВЕ
Расписание в ребцентре четкое. Выезжающие на работу просыпаются в 6:00. Через полчаса – молитва под предводительством старших братьев. Молятся об Украине, ее защитниках, о городе. После – скорый завтрак и рабочих вывозят в город на работу.
Не будь грабителем бедного, потому что он беден
Те, кто остаются, просыпаются в 8:00, в половине девятого – молятся, потом завтракают. Далее время посвящают домашним делам: уборка дома и прилегающей территории, стирка, приготовление пищи. У каждого своя ответственность – например, за стирку отвечает Виталий, он же помогает на кухне. Далее по графику – час чтения и обсуждения Библии.
Для этого все жители собираются вместе в центральной комнате на среднем полуэтаже, к которому из коридора ведет довольно крутая деревянная лестница.
– … не будь грабителем бедного, потому что он беден. И не притесняй несчастного у ворот. Потому что Господь вступится в дело их… – читает из большой Библии притчи Соломона 62-летний Евгений Танянский.
Его внимательно слушают 12 мужчин, преимущественно предпенсионного и пенсионного возраста, которые разместились вдоль стен на диванах и креслах.
Несколько ступенек ведут на верхний этаж. Из его коридора можно выйти на небольшой балкон, две двери ведут в две жилые комнаты, плотно заставленные двухъярусными кроватями. Это практически единственная мебель в жилых комнатах. А вот для личных вещей есть только один шкаф. Там на вешалках висит старая, но чистая мужская одежда, часть вещей аккуратно сложены на полках в стопки.
Возвращаясь вниз, бросаю внимательнее взгляд на комнату, где читают Библию. Когда-то здесь был дизайнерский ремонт: глянцевый натяжной потолок, шоколадного цвета с золотым узором обои, плоский телевизор на стене, отделанные натуральным камнем камин и один из углов. Мягкий уголок "под кожу", кресла и диваны в тон, пол из натурального дерева.
Изолятор – первые два-три дня здесь живут новоприбывшие
Но в комнате остро чувствуется, что это не семейное гнездышко, а заведение, где много людей. Мебельная обивка потерлась и засалилась, швы на обоях расклеились, краска на стенах полущилась и кое-где прорастает грибком. Однако, здесь не грязно – пол вымыт, с мебели стерта пыль. О рождественских и новогодних праздниках напоминает искусственная елка с мишурой в углу и самодельные бумажные украшения на полке.
– У нас есть комната для тех, кто плохо ходит. А еще здесь своеобразный изолятор – первые два-три дня здесь живут новоприбывшие, – Александр Сидоров спустился на первый этаж, показывает на комнату справа от лестницы.
Помещение, которое я сначала восприняла как хозяйственное – прачечная или сарай – расположено чуть ниже первого этажа. В небольшой, довольно темной комнате – единственное окошко под потолком дает мало света в зимний пасмурный день – тесно от разнообразных двухъярусных кроватей. Постели аккуратно застелены, все одеяла и подушки – разные. Комната не приносит ощущение уюта – скорее, наоборот. Усиливает впечатление прохлада – пока нет электричества, отопление в доме не работает. А еще здесь висит запах, который бывает в комнатах, где живут тяжелые лежачие больные – застаревшей мочи и пота. В углу на полке замечаю медицинское судно с крышкой.
– То мы судно одному нашему брату покупали, когда он был с поломанной ногой, – кивает Сидоров, поднимаясь по комнате по лестнице. И добавляет, когда выходим в кухню, о мужчине, который дремал на кровати под красным одеялом. – Здесь один человек живет лежачий. Его привезли из Харькова – два инсульта пережил. Жил на Салтовке. Дочь, которая за ним ухаживала, уехала с семьей в Ровно. Хотела забрать отца к себе, но ее мужа ранили, он военный. Сейчас они семьей за границей – в Дании проходят реабилитацию. А мы ухаживаем за ним. Леонидович меняет подгузники.
Жизнь в "Новом небе" подчиняется четкому расписанию не только в течение дня, но и в течение недели. Так, по понедельникам мужчины участвуют в так называемой "молитвенной горе" – непрерывной молитве. Совместно с другими реабилитационными центрами молятся за Украину. У каждого свое время, расписания строго придерживаются. В другие дни с жителями ребцентра работают психолог, арт-терапевт, приезжают на беседы священники.
Каждого вновь прибывшего тестируют на ВИЧ/СПИД, гепатит, туберкулез. Проводят общее обследование, при необходимости редоставляют медицинское сопровождение.
ВТОРОЙ ШАНС
Стуча костылем и шаркая тапочками, в кухню медленно заходит мужчина в черных брюках и растянутом сером вязанном свитере с молнией на воротнике. В руках Евгений Танянский держит Библию, которую только что читал вслух. Кладет книгу на стол, сам устраивается на диване, прислонив рядом костыль.
Трудно поверить, но передо мной – бывший профессиональный военный. Во времена СССР служил на подлодках на Камчатке.
– Штурман по образованию, был командиром части, флагманское судно. Еще в советское время уволился – был не согласен с командованием. Сейчас, когда идет война с Россией, у меня впечатление, что жизнь перевернулась. Ведь люди, с которыми я служил, дружил, стреляют по мне. Ни с кем давно не общаюсь, конечно. Не знаю, кто еще из них служит. Но это я так себе представляю, – Танянский говорит на русском языке с присущим коренному полтавчанину произношением.
В Полтаве, куда вернулся после увольнения, работал на кафедре физмата в строительном институте. Сдал кандидатский минимум, мог быть завкафедрой, но не защищал кандидатскую диссертацию, говорит.
Успокаивал себя, что не алкоголик, а горький пьяница
– Когда разваливался Союз, денег не было. Работал программистом, электронщиком… потом охранником… Скажем так: алкоголь привел к… Вернее – гордыня, нежелание подчиняться. Очень трудно было оказаться в ситуации, когда моя жизнь никому не нужна. Хотя она нужна, на самом деле, но я этого не осознавал. Стал регулярно выпивать. Успокаивал себя, что не алкоголик, а горький пьяница: хочу – выпью, не захочу – не буду пить. На самом же деле все было не так.
Пил от нечего делать, от скуки, из-за нежелания что-то менять в жизни, говорит. Родители умерли, с женой развелись – впоследствии и она умерла, с дочерью перестали общаться. Оставив квартиру при разводе, имеет дом в деревне, непригодный к жилью. Некоторое время жил у женщин, с которыми общался. Но скатился до того, что стал фактически бездомным.
В "Новом небе" уже второй раз. Однажды покинул ребцентр – просто ушел, поддавшись желанию выпить. Но потом был вынужден вернуться.
– В декабре 2020-го я сломал правую ногу – поскользнулся и упал на тротуаре. Вызвали мне "скорую". Не было денег на операцию, два месяца пролежал в больнице на вытяжке. 11 февраля, когда меня выписали с гипсом – еще три месяца должен был его носить. В этот день пошел снег. Меня вывели за ворота больницы, я попросил людей помочь, чтобы довели до остановки и посадили на скамейку. Я там почти сутки просидел, – голос Танянского надламливается, будто мужчина сейча заплачет, но он быстро берет себа в руки. – На следующее утро ко мне подошли мужчина и женщина, которые рядом там живут – Максим и Наташа. Выяснили мою ситуацию. Вечером приехали на своих "Жигулях" и увезли на ночь в приют "Свет Надежды". Там с гипсом не берут – нужно, чтобы был ходячим. Поэтому на следующий день меня перевезли сюда.
Постепенно привыкал к местным порядкам. Когда сняли гипс – стал понемногу ходить, разрабатывал ногу. По мере возможностей работал – выполнял работу помощника повара, впоследствии стал ходить на дежурство как охранник. Но в какой-то момент решил все бросить.
– Во мне снова гордыня заиграла. Давила ответственность, чувствовал себя виновным, что не успеваю все сделать, что собирался… Ну и стало тянуть выпить. Потому в декабре прошлого года я ушел. Написал записку, поблагодарил за все. И ушел с работы.
Первые три дня могут и 100 грамм налить
Два месяца жил как бездомный – ночевал на вокзале, искал случайные подработки, побирался. В том районе было много знакомых, поэтому голодным не оставался. Да и рюмку наливали. Иногда к нему подходили товарищи из "Чистого неба", приглашали вернуться. Но отказывался.
– Мне было, во-первых, стыдно возвращаться. Ну и гордыня играла – как это так, чтобы я возвращался. Но Бог управил по-своему: 26 февраля, на третий день войны, я сломал левую ногу. "Скорая" повезла в больницу, но там неправильно поставили диагноз. Написали, что вывих, а на самом деле сломал шейку бедра. 28 февраля меня "скорая" привезла сюда обратно. Конечно, по моему согласию. Так я здесь и хожу – срослось без гипса, – мужчина подтягивает костыль ближе к себе.
– Сложно ли было побороть зависимость? Вот так взять и отказаться от водки? – спрашиваю.
– Ну, первый раз я перед тем как сюда попасть два месяца в больнице не пил. Хотя, если бы кто-то налил, то не отказался бы, конечно. А второй раз было сложнее, но претерпел.
– У нас первые три дня могут и 100 грамм налить, чтобы "белка" не стрельнула, – от плиты говорит, повышая голос, Валерий Жолнерович. – И покурить дадут.
СПАСЕНИЕ
В кухню быстрой походкой входит руководитель центра – Дмитрий Маковеев, 37 лет. Невысокий коротко стриженый шатен спортивного телосложения. Заносит пакеты с продуктами, ставит у холодильника, что-то говорит повару и быстро уходит.
Дмитрий Александрович, как его здесь называют, очень занятый человек. Но находит время пообщаться и рассказать свою историю жизни. Он – так называемый "старший брат", а для этого центра – руководитель и наставник. И одновременно – один из его жителей. Живёт в отдельном флигеле – там баня с душем и небольшим бассейном, куда раз в неделю ходят все жители ребцентра, а еще офис и одна небольшая жилая комната.
С детства начинали употреблять: мне было 11
Маковеев собственным примером доказывает, что наркоманы бывшие – бывают. Смог избавиться от зависимости, теперь помогает другим.
– Мы евангелистские христиане, живем по слову Божию. А этот центр основал харьковчанин Дмитрий Кваша. Это мой друг детства. Мы с ним с детства начинали употреблять: мне было 11, ему – 14.
История Дмитрия Маковеева поражает, хотя и, к сожалению, не уникальна. Когда пошел в первый класс, уже курил сигареты. В 11 лет впервые попробовал курить травку. Такое поведение объясняет тем, что очень рано захотел "быть взрослым".
Лгал, единственной целью было получить следующую дозу
– Я тогда уже бухал нормально, валялся под забором. Просто чудом окончил девять классов школы. Когда в 15 лет ушел в бурсу, уже "висел" на трамадоле (опиоидное обезболивающее. – Gazeta.ua), ел его ежедневно лет пять. Это давало мне иллюзию – чувствовал себя взрослым, уверенным мужчиной. На самом деле так пытался преодолеть свои комплексы. Начали появляться другие наркотики – лет в 17 впервые попробовал инъекционный. Так называемый "винт" – первитин (советское название метамфетамина, мощного и опасного психостимулятора, вызывающего психическую зависимость. – Gazeta.ua). Все время без тормозов – с 15 лет не было трезвой жизни. Был просто одержим наркотиками.
Поворотным моментом стала явная опасность для жизни. Дмитрий получил незначительную травму ноги – для здорового человека это была бы небольшая гематома. Но пошел общий сепсис организма, нога сильно отекла, была на грани некроза. Мужчине угрожала ампутация и просто чудом врачам удалось спасти конечность.
Большие суммы, неподъемные для его матери-учительницы
– Мое мышление было эгоистическим, направленным только на себя. Постоянно лгал, единственной целью было получить следующую дозу, – теперь Дмитрий имеет силы говорить вслух о том ужасном образе жизни, который вел. – Когда познакомился с Богом, у меня совсем развернулся ракурс собственного понимания жизни – через веру.
За нарушение режима выгнали сначала из одной больницы. Потом попал в другую, но и там недолго удержался. С ногой снова начались проблемы. И именно в этот момент ему позвонил по телефону Дмитрий Кваша. В тот момент не общались с ним три года. Как оказалось, он попал на реабилитацию – платную. Она дала хороший эффект, но стоила больших денег.
– Это большие суммы, неподъемные для его матери-учительницы. Повезло, что у него брат в Англии, который дал деньги. Прошел Дмитрий реабилитацию и остался служить в церкви – хотел помогать другим избавиться от зависимости. Думал, как сделать это для людей, у которых нет денег на дорогую программу. Эту идею поддержал пастор церкви. Первые три месяца помогали – 1 декабря (2016-го. – Gazeta.ua ) сняли небольшой домик на окраине, поддержали финансово. Начали организовывать центр "Новое небо". Я приехал туда в июне, был седьмым, кто там жил. Начали трудиться, чтобы содержать дом.
Сейчас центр на самообеспечении: для его содержания зарабатывают деньги проходящие реабилитацию жители. Работают на стройках, выполняют демонтажи, ремонтные работы в домах и квартирах. Дмитрий как прораб ищет заказы. За эти годы уже наработали связи и постоянных заказчиков.
Единственное условие – принять для себя решение
Клиентами – собственно, жителями – "Нового неба" становятся люди, имеющие последний шанс изменить свою жизнь. Это наркоманы, алкоголики, игрозависимые, люди с криминальным прошлым, бездомные. Их забирают с вокзалов, базаров и улиц – проводят там информационную работу, приглашают присоединиться к братству. Также сюда перенаправляют клиентов из благотворительной организации "Свет Надежды" – в их временном убежище нет условий для постоянного проживания бездомных.
– Единственное условие – принять для себя решение, готовность менять свою жизнь, – объясняет Дмитрий. – Моя задача – чтобы эти люди восстановились полностью во всех сферах жизни, прежде всего – в социальной, духовной. Мое видение таково, чтобы люди, которые проходят реабилитацию, начинали оказывать помощь таким же людям, и поэтому у нас растет служение. С одного домика в Полтаве мы выросли до того, что есть полноценные центры здесь, в Одессе и Кременчуге, планируем открыть в Киеве.
За шесть лет через "Новое небо" прошли более тысячи человек. Не все смогли исправиться – многие возвращаются к пагубным привычкам, с грустью говорит куратор. Однако немало есть и историй положительных. В центрах продолжают жить пожилые люди, для которых это единственное убежище. Нередки истории, когда люди возвращаются в семьи, полностью восстановившись и избавившись от зависимости.
– В чем секрет вашей программы? – спрашиваю.
– Никаких секретов. Молимся, разбираем слово Божие. Работают психологи. Нет наказаний – есть только диалог, общение, личный пример. Других вариантов нет, – отвечает.
5 
35413
Комментарии