"Путин возьмет паузу на несколько лет, чтобы готовиться к еще большей войне" – Сергей Гайдай

Луганщина является одной из самых горячих точек на фронте. Масштабные бои идут на трех направлениях в области. Кремлевский режим поставил задачу выйти на административные границы. И они бросают все силы на это. О том, как защищают Луганщину сейчас и как терроризируют местные оккупационные власти – в интервью Gazeta.ua рассказал глава Луганской областной военной администрации Сергей Гайдай.

На фронте в Луганской области самая горячая ситуация сейчас в Кременной. Этот участок фронта в сводках Генштаба постоянно называют сложным. Что там пытаются сделать оккупанты?

– В Луганской области есть три условных направления, где проходят активные боевые действия. Это направление Белогоровки, Кременная-Лиман и Сватово-Купянск. Различаются они как ландшафтом, так и подразделениями, штурмующими наши позиции, и теми силами и средствами, которыми эти штурмовые действия ведутся. Кременная – более лесистая местность. Там снайперы работать особо не могут. На сватовском же направлении – наоборот. И они работают.

Кременная – там сейчас тяжелее всего. Туда российские оккупационные войска бросают все силы. Пытаются штурмовать позиции. Обстрелы из танков, тяжелой артиллерии проходят постоянно. Иногда штурмуют целыми ротами. Посредством тяжелой техники постоянно пытаются проводить штурмовые действия. То же в Белогоровке. Наши силы обстреливают и авиация, и вертолеты, и тяжелая артиллерия, и танки.

На Ставатовско-Купянском направлении более стабильная ситуация. Достаточно мощно уничтожаем тяжелую технику противника. Там россияне пытались бросить десантные подразделения, разнообразную тяжелую технику, но ничего не выходит.

 

Чего хотят добиться россияне? Что им реально удается?

– Цель одна. Кремлевский режим поставил задачу выйти на административные границы Луганской области. Они все силы на это и бросают. В Луганской области неоккупированная часть наименьшая. Поэтому россияне и считают, что эта цель будет легче всего выполнена. Бросают много войск, чтобы это сделать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Мы накопили возможности для масштабной атаки" - Игорь Романенко

Но всюду достойно отвечают силы обороны, дают отпор. Нет блицкригов врага, глобальных продвижений. Им ничего такого не удается сделать ни на одном из направлений. Хотя где-то нам немного тяжелее, где-то полегче. Но наши защитники совершают героические поступки для обороны.

О захвате области полностью говорили еще в начале широкомасштабной войны, не покидают россияне это и сейчас. Но сделать этого пока не удалось. Почему?

– Потому что они врут. И иногда становятся жертвами своей же лжи. Так было в Северодонецке. Тогда кадыровцы соврали, что город уже полностью оккупирован. Ходили там расслабленные. А потом наши задвухсотили более 200 этих наемников. Город еще месяц держал оборону. Второй фактор – героические поступки наших защитников. Нам некуда бежать по своей земли. А оккупанты идут выполнять задачи Кремля. На них никто не нападал, не убивал гражданских, не насиловал.

Зачем им вообще это "достижение"? Они теряют большое количество сил и техники в борьбе за незначительную территорию. Каковы их шансы на победу на этом фронте?

– Единственная мотивация российских солдат – страх. Россияне воюют за амбиции помешанного кремлевского деда. А он, по сути, случайный человек в большой политике. Россиянин – это оскорбленный гопник. Которому весь мир виноват, что у них нет ничего, и что им запрещают ходить в туалет в подъезде. Они готовы убивать, насиловать, а когда дают порки – сразу спрашивают: "А нас за что?". Их постоянно грабят собственные власти, а они обижены на мир и идут воевать за помешанные принципы Путина. Он ясно понимает – если результатов не будет, то он ничего не сможет продать своему народу.

Поэтому важно выйти на административные границы Донетчины и Луганщины. Тогда сможет сказать "стоп", словно они уже одержали огромные победы. И возьмет паузу на несколько лет, чтобы готовиться продолжать еще большую войну. Так только сможет закончить войну, которую сейчас проиграет, и сохранить лицо.

Но для такого сценария нужно, чтобы наши власти согласились на новый Минск.

– Никто и не говорит, что когда Путин предложит подписать какие-то документы, кто-то пойдет ему навстречу. Но Путин себя оправдает, а дальше уже сможет хоть объявлять войну, хоть новые мобилизационные меры. Главное, что так сохранит свой режим.

Но Владимир Зеленский с первого дня говорил, что никто не будет торговать нашими землями.

Россияне также говорили о Херсоне и обещали "защищать" эти территории. Мы уже освободили город. Так же может быть с Донетчиной и Луганщиной.

- Так будет. Россияне могут собрать большое количество техники, людей и на время где-то иметь победы. Хотя это не будет критично. Россияне захватили Соледар временно – но какой ценой? Там огромные потери. Они разбиваются о Бахмут. Если считать и двухсотых, и трехсотых, которые больше не вернутся, это десятки тысяч человек. Плевать Путин хотел на количество гибнущих за его интересы. Так же, как Сталин и Жуков. Ресурс человеческий огромен, и Путин считает, что они могут так сломить наши силы обороны.

В одном из интервью вы говорили о предателях: "Марковка, Рубежное, Милово, Белокуракино, Станица Луганская — пять руководителей, председателей объединенных территориальных общин или военных администраций, которые не только остались, но и сотрудничали с военными. Среди них, наверное, они все — для меня равные предатели. Но мэр Рубежного отличается от них. Потому что он еще и четко водил кадыровцев показывать проукраински настроенных жителей Рубежного". По вашему мнению, получится ли наказать этих коллаборантов?

– Все будут наказаны. Даже если кто-то и уйдет в Россию. Они уже несколько раз пробовали. Та же Русанова – бывшая глава Сватовского районного совета. Ее вернули назад. Тот, кто ближе к линии фронта, понимает, что они видят реальность более правдиво, чем то, что показывают по телевизору.

Могу сказать, что они либо погибнут в результате боевых действий, либо их поймают партизаны. Но наказание коллаборантов – вопрос обязательный.

 

Наше движение сопротивления на оккупированных территориях сколь сильно влияет на ситуацию на фронте?

– Мы видели движение лент – когда по территории области появлялись желто-голубые знаки, расклеивали листовки и плакаты, сжигали распределительные станции на железнодорожных путях. Это замедляло перекидывание войск и техники. Поджигали склады окупантов. От партизан поступали данные о расположении техники или штабов. Это все работает постоянно.

В конце февраля сообщили, что на временно захваченных территориях Луганской области российские оккупанты отключили мобильную связь.

– Пытаются обеспечить информационный вакуум. Чтобы партизанское движение не так активно помогало уничтожать окупантов. Чем больше они уменьшают выход информации, тем – считают – будет безопаснее для окупантов. Потому что количество горящих складов и казарм в последнее время увеличивается. Поэтому исключают мобильную связь и Интернет.

Иногда даже закрывают населённые пункты на выезд. Ходят по домам, проверяют телефоны – даже детей. Пытаются найти хоть какую-нибудь связь с неоккупированной частью Луганщины. Иногда забирают человек десять. Вывозят в сторону Луганска. Возвращаются не все. И судьбу исчезнувших никто не знает.

Как бы вы могли описать гуманитарную ситуацию в области? Как живут местные? Как ведут себя оккупационные администрации? Чего не хватает больше всего?

– Живут гораздо хуже, чем до 24 февраля. Медицинского обеспечения нормального нет. Это критическая ситуация. Все медицинские учреждения были перестроены на обслуживание российских боевиков. Современное оборудование было похищено и вывезено в сторону Луганска. В аптеках с лекарством огромная проблема. Много мародерства. Забирают и технику, и горючее. Похитили урожаи. Из школ вывозят оборудование. Предпринимателей вынуждают зарегистрироваться в России.

С каждым днем оккупационные власти становятся более жестокими к местному населению. Патриотические мероприятия не срабатывают, потому что люди видят, сколько погибших лежат в полях и лесах. Видят заград отряды, которые следуют за наступающими. Всю злобу россияне возвращают на местное население.

Что можно сказать о так называемой мобилизации с оккупированных территорий? Как сильно россияне продолжают терроризировать население? Многие говорят, что мужчины месяцами не выходят из дома, чтобы не попасть в руки российских захватчиков.

– Те, кто хотел уехать, сделали это. В самом начале люди давали по 200–500 долларов, чтобы их не брали. Потом привезли ФСБ – они контролировали, чтобы никто денег не брал. Забрали почти всех мужчин. За год войны многих уже нет, потому что их бросали как пушечное мясо в бой. Многие стали инвалидами, получили тяжелое ранение. Помощь от России они не получают. Но есть случаи, когда мужчины по полгода сидят на чердаке или в подвале.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "После каждого обстрела становимся еще более решительными" – Лариса Волошина

Вы писали, что на временно оккупированных территориях Луганской области россияне отказывают людям в перерасчете пенсий. Хотя обещали увеличить выплаты с 1 марта. Оказывается, что захватчики при перерасчете требуют от местных пенсионеров предъявить не только паспорт РФ, но и документы так называемой ЛНР. Выходит, что россияне снова обманули тех, кто хотел "русского мира". Понимают ли эти люди, ради чего они остались на оккупированной территории?

– Многие регионы, куда пришли оккупанты, в конце концов поняли, что как-то оно происходит не так, как обещали. Они на себе почувствовали этот "русский мир", но ничего поделать уже не могут. Там только принуждение и агрессия. Людей вынуждают получать документы, те же российские паспорта. Ты без них не можешь устроиться на работу. Даже те люди, что ждали русский мир, уже поняли, что это была пропаганда. А россияне умеют делать ее хорошо. Хотя на своей жизни те, кто верил россиянам, уже почувствовал цену лжи.

Удается устанавливать связь с оставшимися? Что говорят о так называемой российской власти?

– Мы общаемся с людьми, которые проукраински настроены. Но они говорят, что многие местные, которые были за российскую оккупацию, сейчас реально прозревают.

Еще один такой момент с обещаниями – восстановление временно захваченного Северодонецка в Луганской области россияне отсрочили еще на два года. Как сейчас в Луганской области с инфраструктурой? Что-то оккупанты восстанавливают?

– Что-то восстанавливают. Но это по принципу – на тебе Боже, что мне негодно. Они запускали газ. Но не проверили сеть, потому были взрывы. Многие отапливают свои квартиры в девятиэтажных домах дровами. Хотя за две недели оккупанты обещали все починить. С водоснабжением большая проблема, с канализацией тоже. О ремонте домов вообще не говорим. Все обещания разбиваются о действительность. Мы видим, что российские власти просто врали. Они даже не брались за восстановление.

Какое разрушение вообще испытала область? Какие коммуникации работают? Как живут простые люди?

– Сейчас говорим о ситуации по состоянию на 4 марта. Активные боевые действия еще не идут. И только после освобождения сможем давать полную оценку. Но если говорить, что испытала Луганщина на той части, где мы видели и знаем, то критическая инфраструктура разрушена почти полностью. Попаснянский водоканал полностью, газовая инфраструктура, электроподстанции разрушены. ТЭЦ запускают, но там произвели только аварийные ремонты. Канализация, мосты, дороги – все это разрушено.

Но главное, что целые населенные пункты стерты с лица земли. Не существует города Попасная, Белогоровки нет, Новоселовка, Новотошковское полностью разбиты. Это ужасная ситуация. В Попасной просто негде жить. Люди, которые там были, кто-то уезжал в начале вторжения. Вообще из Луганщины выехали около 230 тысяч человек. Кто-то в Россию, кто-то в Европу. Но большинство все же попали в другие области Украины.

Детей, пропускающих занятия в школах по российской программе, проверяют комиссии. Что это значит? Как россияне сейчас сменили систему образования?

– Не могу сказать, чем заканчиваются эти проверки. Но обучение по российской программе – это ужас. Основной упор там делается на пропаганду. Когда мы деоккупируем область, придется делать тестирование, чтобы понять, насколько дети отстали. Потому что наша система образования гораздо более современная и эффективная.

Многие мобилизованные россияне заселяют в школы и детсады. Иногда детей в такие заведения заставляли выходить на учебу. Хотели так делать провокации, но никаких обстрелов с нашей стороны не было.

Очень непонятные действия происходят с тем, что детей куда-то вывозят – вроде бы на оздоровление. А потом они почему-то не возвращаются. И впоследствии кадыровцы снимают видео, где якобы привезли подростков из интерната и собираются готовить боевиков. У нас будет очень много досадных моментов, связанных с детьми. И это не только о Луганщине.

Россияне взялись наводить порядки в экономике оккупированной Луганщины. В частности, нашли выход, как снизить цены на продукты в магазинах. В некоторых захваченных общинах Луганщины цены на товары первой необходимости в два или три раза выше среднего по региону, сообщили в Луганской ОВА. Сейчас оккупанты решили разработать меры по снижению закупочных цен у местных производителей. Удается россиянам построить "экономическое чудо"?

– Никакого чуда нет. На рынке в Старобельске уже обменивают продукты по бартеру. На кусок мяса могут обменять шубу. У нас города развивались, мы строили инфраструктуру – спортивную, обучающую, парки и скверы. Россия же принесла дрова в многоэтажки и "помывочные". Это такие душевые в палатках, которые ставили в городах. Там по десять человек одновременно принимали душ. У нас был современный коммунальный транспорт. А россияне его почти все уничтожили. Вместо "Мерседесов" и современных троллейбусов - хвастаются "завезенными буханками".

В самой России нет экономического чуда. О чем мы можем говорить на оккупированных территориях.

Как давят на предпринимателей?

– Забирают, что им нужно, и все. Там нет выбора. Урожай, например. Просто пришли и унесли. Это напоминает 1917 год. Тогда тоже у людей воровали то, что они могли заработать своим трудом. Технику воруют, запасы горючего и урожай тоже. Такая у них экономика. Люди там не имеют ни прав, ни защиты. И приходится либо полностью ложиться под окупантов, менять документы, либо их просто ограбят.

Что будет с теми, кто пошел на сотрудничество?

– Они нарушили украинское законодательство и должны быть наказаны. Не нужно повторять ситуацию в 2014-м, когда этого не произошло. Когда многим удалось обойти наказание. А затем они даже баллотировались на выборы. И кого выбирали. Кто тогда сотрудничал с врагом, продолжают делать это и сейчас.

Сколько придется восстанавливать после войны? Удастся ли вернуть все, как было? Придется ли строить новые города по возвращении Донбасса?

– Это будем определять, когда полностью деоккупируем Луганщину. Учитывая те разрушения, которые уже есть, и то, сколько придется разминировать, это лет семь-десять. А то и больше.

Но нам удастся сделать лучше, чем было. Потому что мы только начали обновлять Луганщину, у нас были отличные результаты и это только начало. Все, что после деоккупации будем восстанавливать, будем делать с учетом новых и современных технологий. Потому я уверен, что будет лучше.

Какой будет Луганская область после войны?

– Уже понемногу начинаем строить эти планы. Это будет зависеть от многих факторов. Как минимум, от того, в каком состоянии будет Луганщина, дальше – как быстро удается разминирование. Также важно, на каких условиях Россия подпишет капитуляцию, и сколько у нас будет денег. Как мы сможем настроить экономику? Ибо раньше она почти вся была ориентирована на Россию. Предстоит перестроить ее в направлении Украины и Европы. А для этого придется учитывать новую логистику. Следует понимать, что разрушены бюджетообразующие заводы, как Лисичанский НПЗ, Азот и т.д. И уже сейчас мы начинаем разрабатывать разные сценарии восстановления Луганщины.

Что самое главное придется сделать, чтобы вернуть туда обычную гражданскую жизнь?

– Разминирование в первую очередь. Основной вопрос переселенцев, которые сейчас оказались в разных областях, когда они смогут вернуться домой. То есть процент таких людей огромен. Люди хотят жить и работать там, где родились.

×