Роман Матис: "Хотите мою гривну? - Скажите "паляниця "

Моя общественная деятельность из отстаивания прав украиноязычных началась с того, что я решил побыть киевлянином, но выдержал только один год. Это был, 2004, год Оранжевой революции. Я не выдержал того засилья русского языка в Киеве - мне было просто некомфортно. Решил вернуться во Львов. И вернувшись во Львов, себя плюс-минус комфортно чувствовал, до 2012-го, когда эта тихая ползучая русификация добралась до Львова.

Добралась она не столько из-за туристов, сколько из-за бизнеса, который своими магазинами начал диктовать свою культуру поведения с клиентом. Я на самом деле долго думал над тем, какой может быть выигрышная стратегия, которая бы помогла восстановить статус украинского языка как языка, используемого повсеместно, на каждом шагу и в первую очередь.

Первое, что я понял: что факельные шествия том не помогут. Это все - политизация вопроса и не более.

Второе: хотим мы того или нет, но мы живем в потребительском обществе. Мы что-то постоянно потребляем. Те, кто управляет процессами потребления, управляют многими другими процессами: диктуют какие-то условия, прописывают какие-то правила, и надо бороться, наверное, с ними. Потому что общество будет становиться потребительским все больше. А затем в нем будут действовать не просто законы, которые прописаны на бумаге, как в демократическом обществе. В обществе, в котором ещё далеко до принятых в мире демократических норм, первую скрипку будет играть закон потраченной гривны.

Это послужило толчком к тому, что была создана инициатива защиты прав украиноязычных "И так поймут" в 2012 году. Она с 2012 года успешно украинизует бизнес, средства массовой информации и всех, кто оказывает любые услуги или продает любые товары.

Благодаря инициативе "И так поймут" в автомобилях и в бытовой технике появилось украиноязычное меню. Мы нашли ходы в существующих законах - не только в законе Кивалова-Колесниченко, но и в законе о защите прав потребителей, мы нашли такие рычаги, которые заставляли компании перестать спорить и делать то, что мы их просим.

Есть такое определение в законе о защите прав потребителей, которое называется "существенный недостаток".

Кстати, этот "существенный недостаток" прописан также в том числе и в законопроекте о государственном языке 5670, к которому я имею безпосепедний отношение.

"Существенный недостаток" - это такая вещь, которая позволяет вернуть товар, который вы приобрели, потому что он не выполняет своей функции, и соответственно вы не можете им воспользоваться. Продавец должен вам через сервисный центр этот недостаток устранить. Если он за 14 дней не справляется, то с того дня начинает начисляться пеня в размере одного процента от стоимости приобретенного товара.

Например, вы покупаете авто. На нем нет украинской панели. За 14 дней они ее туда не установят. В результате - через три месяца вы становитесь владельцем авто, и компания вам должна. И дальше, пока они этого не устранят, они вам должны.

Во время нашего первого судебного прецедента мы общались с компанией Porsche Ukraine. Она не шла на контакт и не обращала внимания на наши просьбы установить в автомобили украинскую панель. И только после того, когда мы подали судебный иск, они поняли, что мы не шутим. Увидев пеню в один процент, они сразу нашли мой номер телефона, пригласили на разговор и хотели понять, это мы так хотим заработать, или для нас это действительно принципиальный вопрос. После того, как мы показали, что нам в принципе деньги неинтересны, нам удалось договориться. Компания взяла на себя обязательства в полугодовой срок исправить этот существенный недостаток для ряда автомобилей.

Действительно, за полгода первые автомобили Volkswagen начали сходить с конвейера с украинским языком. И все последующие новые модели в соответствии аналогично.

Компании Toyota и Lexus были первыми, которые украинизировались без активного давления с нашей стороны, только благодаря обращению. Вот такими путями мы пытались достичь повсеместной возможности использования украинского языка.

Читайте также: В Украине назревает еще одна, после ДНР и ЛНР, проблемная территория

Я категорически не согласен с тем, что в этом государстве что-то зависит от политиков. Они работают только как инструмент. Я всегда использую такую ​​цитату моего собственного авторства, что "политики - это субстанция, которая меняет свою форму в зависимости от внешнего давления".

То есть если общество активно стремится к чему-то, громко об этом говорит и требует от политиков, то рано или поздно общество это получит. Если люди не жалуются и молчат - значит, их все устраивает. Поэтому идея создания такого сообщества, кроме того, чтобы увеличить числа украинского языка, была еще и в том, чтобы показать, как действует этот механизм.

Политики в то время не были тем инструментом, судебная система в то время не была тем инструментом, который на нашей стороне. Результата можно достичь только через общественное давление, благодаря деньгам, которые бизнес может не заработать, если он не удовлетворяет мои потребности.

Я за все время существования инициативы не приобрел ни одного продукта, напечатанного или написанного не на украинском языке. Просто принципиально. Это был принцип, которому я хотел научить большинство. Ну ведь это мои деньги. Почему я за свои деньги не могу получить то, что я хочу и в том виде, как мне комфортно? В этой стране. Я не говорю об Аргентине. Хотя там, кажется, украинцам с этим легче.

Очень "хорошо" наши оппоненты из-за поребрика начали характеризовать большинство наших инициатив. Они увидеть там схему окна Овертон, когда акцент постоянно сдвигается на большие цели. В принципе очевидно, что в итоге никто не рассматривал то, что единственным нашим заданием будет просто каждый день долбить и долбить. Но это надо делать.

Это - гигиена. Вы чистите каждый день зубы. Вот вы ежедневно должны взять себе за привычку так же, как чистить зубы, обращаться к компаниям с тем, что вам некомфортно получать информацию не на украинском языке. И требовать это делать, говорить: "Вот моя гривна. Если вы ее хотите, скажите: "паляниця".

Но глобальная цель была получить значительно больше единомышленников, потому что это будут люди, которые будут оказывать давление на политиков. И рано либо поздно мы дозреем до нового языкового закона.

Ситуация с оккупацией части страны и войной с нашим северным соседом ускорила ряд процессов однозначно. Очень многое меняется быстрее, чем думалось раньше.

Все-равно сейчас, по моему мнению, не хватает того уровня активности общества в языковом вопросе, который бы действительно изменил ситуацию с языком в стране.

В прошлом году я после общения под куполом с отдельными народными депутатами дожал таки вопрос того, что Комитет по евроинтеграции провел круглый стол. Задача была показать, что действующее языковое законодательство в Украине не отвечает европейским нормам. Есть законы Франции, Польши, прибалтийских стран и любых других. Есть французы, которые не ратифицировали Хартию, сказали, что это будет мешать развитию французского языка. Мы брали эти примеры, показывали, сравнивали с украинским законодательством и хотели сделать это стартовой площадкой для того, чтобы после таких слушаний в комитете в контексте евроинтеграционных процессов не запрещать какой-то язык, а привести законодательство к европейским нормам. Мы хотели начать процесс создания нового закона.

Читайте также: Україномовний журналіст не матиме конкурента в вигляді Шустера чи Кісєльова - Роман Матис

Следующим шагом должны были быть парламентские слушания, но еще 19-го числа некоторые народные депутаты, которые присутствовали на этом круглом столе, сказали: "Чувак, ты какие-то сказки рассказываешь. Да не будет никакого языкового закона. Это вопрос не ко времени. Сколько можно этот вопрос поднимать? Потому что иначе мы Донбасс и Крым назад не вернем "и так далее.

Я их не послушал, и мы пошли работать. Евгений Нищук стал министром культуры. При министерстве общественным активистам удалось создать Координационный совет по употреблению украинского языка во всех сферах жизни. Я являюсь одним из его членов. И этот Координационный совет начал тихо заниматься наработкой языкового закона.

Мы понимали, что не можем быть законодательными инициаторами. В любом случае в итоге будут нужны депутаты, которые должны предложить этот закон на рассмотрение. Но должна быть база, с которой мы к ним придем.

Мы взяли лучший из известных нам образцов языкового законодательства. Это закон образца 2013 года авторства Сыроед-Головатого. В принципе в начале звучала мысль, чтобы его вообще не трогать и не изменять. По моему убеждению, это было ошибочно. Нам удалось избавиться от этого желания. Потому что очень много в этом законопроекте с тех пор изменилось.

Я всех агитирую однозначно за законопроект 5670. Потому что, во-первых, у него хорошая теоретическая база, которую Головатый много лет нарабатывал. Но в этом законопроекте не прописано очень многих моментов.

К совершенствованию этой базы присоединились практики - общественные активисты из разных сред. Поэтому мы прописали и язык программного обеспечения, и интернет среды. У нас посчитаны все квоты - не по какой-то переписи населения, а согласно банальной логики. Все, что присутствует дополнительно в законопроекте Головатого-Сыроед, мы брали с жизненной правды, которую инициативе "И так поймут!" или другим дружественным инициативам удалось за свою дильнисть собрать. В результате, на мой взгляд, получился очень хороший проект.

У нас есть сопротивление в среде тех, кто по логике должен быть нашими союзниками. Я снял 22 видео с объяснением всех спорных моментов, в которых нас обвиняли оппоненты - то есть, разъясняли, как оно может функционировать, как оно будет выглядеть, как оно работает в мире, как оно есть в жизни. Банально - кто-то прочитал о субтитрах в театре. "Как это представление в театре с субтитрами? Чем вы думаете?" - Такова была реакция. Если бы люди ходить в театры, они обратили бы внимание, что там уже давно существует табло для субтитров. Поэтому причина сопротивления - незнание.

Основной страх был - это языковая полиция. На это тоже отвлеклись в дискуссиях и начали даже форму этой полиции придумывать.

Я, честно говоря, не хочу влезать в эти разборки между политиками. Но было действительно неприятно, когда политическая сила, которую ты рассматривал как союзника, становится твоим оппонентом. Хотя я понимаю, что той или иной политической силе может быть не комфортно из-за того, что не она играет первую скрипку как самая националистическая в этой стране. Обидно, когда наш законопроект некоторые политики прямо в лоб называли "запиской на коленке". Тогда как он разработан на той же базе, что и их, просто с другими нюансами.

Эта проблема заключается сейчас в политиках. Мы с ними общаемся. Проводили заседания большого координационного совета общественных организаций. Уже собрали поддержку более 70 общественных организаций для законопроекта.

Все очень просто: политики волнуются, с какой политической силой и с чьей фамилией ассоциируется законопроект. Я говорю о том, что наших фамилий там вообще не существует. Их не может быть технически чисто, но мы из этого не озабочены.

Нам нужно одно - 5670 за основу. Если кто-то хочет вносить какие-то предложения, мы можем об этом дискутировать дальше. Потому что чисто технически во второе чтение мы уже статьи добавлять не сможем. Если другие законопроекты не имеют прописанного бытования языка в других аспектах общественной жизни, то мы ничего в них после первого ичтання внести уже не сможем. Если законопроект пройдет первое чтение - все, точка. Мы можем от него только отнимать, а не добавлять.