"Хоть золотые их делай, но без помощи из гаража не вылезешь"

 

Бандурист Олег Кузьмич, 32 года, живет в гаражном боксе на автостоянке (ул. Глубочицкая, 10, Татарка). Играет в Национальной капелле бандуристов, а в свободное время реставрирует музыкальные инструменты.

В нескольких метрах от гаража чувствуется запах лака. У железной двери - стеллаж, на котором под солнцем сушится бандура. Внутри на стенах грамоты, картина с сельским домом под соломой и большая афиша капеллы бандуристов. На полках чашки, банки с солью и перцем. В углу стоит пять блестящих бандур и ящики с инструментами.

Олег в черной бейсболке, спортивных штанах и кроссовках.

— Я сам из Черниговской области, из Нежина, — начинает рассказ. — Приехал восемь лет назад на прослушивание в капеллу. Меня сразу и взяли — молодежи уних мало.

Не знаю, откуда у меня это, — переводит разговор, доставая из кармана красную "Мальборо". — По-видимому, от прадеда. Он был скрипачом. И сам скрипки делал.

Олег учился в Нежинской музыкальной школе. Когда-то ремонтировал и красил мотоциклы. Потом пошел на бандуриста в черниговское музучилище. Там выдали тяжеленный инструмент. Разобрал бандуру, изнутри стер наждачкой немного дерева и склеил заново. Бандура зазвучала намного лучше.

— Меня из квартиры выселяли как раз на инаугурацию Ющенко, — выходит на улицу и затягивается сигаретой. — Я гараж тогда нашел. Квартиру тоже снимаю на Лукьяновке. Но туда хожу воды набрать. Больше сижу здесь.

Бандуры для реставрации Олег ищет по селам. Заходит во двор и спрашивает, есть ли у людей музыкальные инструменты. Говорит, что иногда бесплатно отдают или за 100 грн. Самую дорогую приобрел за 2 тыс. грн. Обычно попадаются бандуры 30-х годов прошлого века. Но однажды бандуристы принесли ему на реставрацию инструмент XVI века. Для игры уже не годится, только для коллекции.

Олег когда-то ремонтировал и красил мотоциклы

В гараже Олег отодвигает шторку. За ней на пластиковых ящиках из-под пива стоит застеленная кровать. Рядом — столик, холодильник, новая микроволновка, маленький телевизор.

— Я даже реставрировал бандуру главному дирижеру национальной капеллы Николаю Гвоздю. Это же мой учитель — никогда не думал, что он меня попросит...

Рабочего места как такового у меня нет, — продолжает. — Вот посмотрите — полтора на два метра. Когда зачищаю бандуры, от пыли ничего не видать. Лакирую прямо на улице. Иногда машина проедет, пыль ляжет — и все пропало, переделывай заново.

Олег садится на стул и снова закуривает. Говорит, щелкая пьезо-зажигалкой.

— Восемь лет уже я летом не отдыхал. Каждый день здесь, ловлю погоду. Сюда и Таня приходит, моя девушка. Работы полно: в Киеве всего несколько реставраторов, все знаем друг друга.

Для восстановления бандуры мастер расходует около тысячи гривен и месяц времени. А продает ее по заводским ценам — от 2 до 3 тыс. грн. Покупают профессиональные бандуристы.

— Вот сами подсчитайте, сколько с этого имею. А на эти деньги в Киеве еще как-то нужно жить. О ценах вы не пишите, — просит, — потому что вдруг налоговая придет. Вот если бы спонсор был — другое дело. На дне рождения у Левко Лукьяненко мне один очень важный человек сказал: "Хоть золотые их делай, но без помощи из гаража не вылезешь", — хлопает по коленям. — Не живем, а выживаем.

Мимо гаража проходит мужчина в камуфляжных штанах, черной футболке и сандалиях.

— Входите! — зовет его Олег. — Это Володя, бригадир стоянки.

— Олег мне так гитару отреставрировал, что боюсь брать — такая красивая, — говорит он. — И ничего за это не взял.

×