"Не приняли меня в столице" - настоятеля греко-католической церкви допрашивали в Киеве

5

Фото: pametnaroda.cz

"Казалось, что все силы ада спряглись, чтобы обратить мою родную землю в руины, церковь в пепелище, а верных моих в новейших рабов. Военная метель, что как сокрушительный вал два раза прокатилась по всей нашей Родине, оставила опустошение, ужасы и неисчислимые жертвы, которым не было видно конца. Одни из наших верных искали спасения на чужой неведомой земле. Вторые в героической и отчаянной борьбе защищали каждый ее клочок и каждую щепотку воли, чтобы спасти их перед обидчиками. Других гонимо насмерть во фронтовой адский огонь за чужое, не украинское и не христианское дело", - писал митрополит Слипый в своих тюремных письмах.

Советская власть повторно утверждается на западноукраинских землях в 1944 году и начинает тайную агентурную работу против Украинской греко-католической церкви. Под руководством Георгия Карпова было восстановлено ​​оперативное дело, носившее название "Ходячие". Настоящие карательные меры против УГКЦ начинаются 1945-го. Священников арестовывают и шьют дела об антисоветской деятельности, связях с Ватиканом, иностранными разведками и украинскими националистами. Не обходят органы НКВД стороной и митрополита, который, еще в 1941 году публично поддержал Акт восстановления Украинского государства. Принимается решение "отсечь голову греко-католической церкви". Собор святого Юра окружают со всех сторон.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Галицкий митрополит написал поздравительное письмо диктатору

"Года Божьего 1945, в месяце апреле, дня 11-го, после обысков на Святоюрской Горе и в Духовной Семинарии, проведенных чужими оккупационными властями, начался мой новый жизненный путь", - вспоминает митрополит Иосиф Слепой, которого арестовывают. - Начался путь узника. Но не для меня одного. Я был только одним из сотен тысяч стариков, женщин, детей и младенцев. Меня вырвано из гущи поверенных мне верных. Их вырвано от родной земли и рук многих поколений орошенной земли, с родного, вылеченного от войны дома, с их полей, лесов и дубрав. Мое слабое и больное тело было в руках противников-победителей, но моя душа была свободна, она бродила среди моих верных и вздрагивала ввиду их несчастья, нужд, болей и терпения".

Его привозят в Киев, где начинаются допросы. Требуют подписать "признание".

"Не пришлось мне в жизни увидеть своего столичного города Киева на Днепровских горах. И волей Божией, в которой наши поработители были слепым орудием, пришлось мне бывать в нем в гостях. Правда, не приняли меня в столице Украины и колыбели тысячелетнего христианства. Только в мыслях своих шел я поклониться святым пещерам. Вместо того замкнулись за мной и за многими другими тяжелые двери новых "художественных памятников" новых хозяев на моей земле, двери тюрьмы. Не встретил я в своей столице ни одного человека с украинским сердцем и украинской душой".

Допросы длятся около двухсот часов.

"Меня водили на следствие день и ночь, - вспоминал митрополит апрель 1945-го, - так что я буквально падал с ног и меня должны были поддерживать, ведя к следователю. При этом голодал, потому что давали в день немножко ухи и 300 граммов хлеба".

 

Митрополита заставляют спать на голом полу, но палачи не добиваются желанного "признания". Объявляют окончательный приговор - восемь лет в сибирских лагерях.
В сентябре 1946 года "зэквагон", в котором находился митрополит прибывает в Новосибирск. Оттуда отправляется в лагерь в Марьяновке. У митрополита была температура и воспаление легких. Тогда к нему подошел один молодой украинец и подал ему миску с теплой супом.

Сокамерник Иосифа Слипого, советский юрист Авраам Шифрин, который был обвинен в шпионаже в пользу США писал о нем: "Выглядел величественно даже в своей арестантской одежде. Его поведение заставляло даже часовых солдат относиться к нему вежливо. Спокойный, высококультурный, он сидел в том кипящем котле воровской мути и держался стойко, старался не быть никому бременем".

Этот эпизод из жизни митрополита был лишь началом долгого восемнадцатилетнего заключения. Назначая своего преемника Андрей Шептицкий охарактеризовал Слипого одной фразой: "Он не сломается!". Эти слова были пророческими.

"Мои Дорогие Братья! Живите достойно в благовестии Христовом, чтобы я, если еще выйду и вас увижу, или останусь далеко, о вас только услышал, что вы крепко стоите в одном духе и одной душой боретесь. И что вы ни в чем и ничем не даете себя запугать вашим врагами. Для них пусть это будет знаком погибели, а для нас знаменем спасения ", - писал из Сибири Иосиф Слипый, в семидесятый год своего рождения - 17 февраля 1962-го.

×