"Выжил в Дебальцево только потому, что мой страх сумели обуздать", - говорит бывший боец батальона "Кривбасс" с позывным "Малой" 23-летний Константин Бондаренко.
Родился 8 июня 1994-го в городе Днепродзержинск (с 2016-го - Каменское. -Gazeta.ua) Днепропетровской области. Окончил там профлицей №2. Два года работал на металлургическом заводе монтажником. В марте 2014-го ушел на войну.
Не ездил на Майдан. Когда началась война, с другом, который тоже против Майдана, пошли воевать. Из тех, кто ездил, никто не пошел, - говорит. - Мол, есть кому воевать. Подумал, кто тогда будет защищать Украину?
Не было страшно?
Знал, что враг на нашей земле. Мы прошли подготовку. До выезда в АТО родители не знали, что воевать. Мама потом поддержала. 2 июня 2014-го нас забросили под границу с Ростовской областью России. Жили в лесу. 8 июня, в день рождения, для себя копал окоп. Через недели две оказались в Старобешево, Амвросиевка. Месяц на блокпосту между Старобешево и Комсомольским (с 2016-го - Кальмиусское. -Gazeta.ua). Задержали там командира донецкого "Беркута" и помощника Гиркина. Те ехали по трассе. Хотели откупиться блоком сигарет. У одного из кармана выпала пистолетная гильза. Затем их отпустили "сверху".
Раз на наш выездной блокпост напали три авто с кадыровцами. В бою был тяжело ранен командиров взвода и двух отделений. Кадыровцев всех перебили. Хотя авто были бронированные. Из снайперских винтовок стреляли в лобовое стекло. Подошли к машине вытаскивать. Один, еще живой, достал гранату. Командир "Медведь" увидел это и лег на него. Спас других.
В начале августа начались активные бои под Иловайском.
Это был период потерь и боли. Погиб лучший друг от пули в шею. Жили в одном доме, пошли вместе на войну. Собирался в сентябре жениться. Полтора месяца не дожил. Тогда впервые почувствовал страх смерти. Короткая ротация, обучение на Львовщине. Получил новую профессию: водитель бронемашины разведки. На войне это - картонная коробка.
22 декабря попали в Артемовск (с 2006 - Бахмут. - Gazeta.ua). Той же ночью сказали ехать в Дебальцево. Отказались, ибо без оружия, в штатском. На следующий день отбыли. Заменили более 700 бойцов батальона "Киевская Русь" 25-й бригады. Нас было до 300 и 17-километровая зона ответственности - от Чернухино до Новогригорьевки на Луганщине. Поняли, будет беда. Подняли шум. Высшее командование заверило, что подмога будет. Поверили.
Связь была плохой. Натолкнулись на батальон "Артемовск". Те стояли, прибитые отчаянием, вокруг танки, натянув каски на глаза. Их кинули.
Как это влияло на бойцов?
В 20-х числах января нас начали обстреливать. "Грады", "Ураганы", минометы. Мы заняли ангары. Прилетало все с разных сторон. Россияне корректировали огонь азбукой Морзе. Мы деблокировали их, потому били мимо. Однако били с другой стороны. Ребята передали координаты вражеских точек в штаб. Там сказали, что палят с позиций 128-й бригады. Таков был хаос.
Что делали, чтобы изменить ситуацию?
Говорили с командованием, те обещали подкрепление. В конце 17-я бригада дала 40 контрактников и три танка. Один работал. Второй только ездил. Таскал третий, только стрелял. Экипаж первого танка сделал невозможное, чтобы нас побольше выжило. Могли вылетать в разгар боя и бить по россиянам. Командиром был почти дед. Но он вытворял! Активный, энергичный. Видел их гибель. 120-мм мина попала в танк. Ребята побежали тушить пламя, а там взорвались боеприпасы. Погиб экипаж и много тех, кто его вытаскивали.
Когда стало ясно, что спасения не будет?
10 февраля 2015-го россияне захватили нашу позицию, справа. Говорили сдаваться. Командиры отказались. Но оптимизма уменьшалось. Сотня бойцов попали в плен. Не было выхода. Другие отходили с боем. Забирали сотни жизней россиян. Юрий Брехаря из "Кривбасса" с собратьями подбил шесть танков. На зенитной установке пробивали активную броню и из гранатометов добивали.
Когда вы вышли?
18 февраля 2015-го. Нас осталось 70. Половина выехала на одной из уцелевших машин. Водитель не захотел возвращаться за другой. Собрат угрозами и матом заставил. Как шли с позиции, взорвали все боеприпасы. Взрыв был мегамощным. Купол на десятки тонн подняло в воздух и несколько раз перевернуло.
Котла могло не быть?
Нам поступили данные, что россияне планируют захватить наш плацдарм в конце января. Из-под Углегорская заходили в Новогригорьевку через железнодорожное депо. Мы пошли туда двумя подразделениями зачистить их. Один зашел в село. Другой, где был я, не смог закрепиться даже на краю. Нас накрыли артой. Залегли под заборами. И тут - три машины ВСП (военизированный патруль. - Gazeta.ua). Кричим им, чтобы ложились. А старший: "Я комендант Дебальцево. У нас сигнал об ограблении". Мы отошли. Увидели мост, а там - Нацгвардия с танками. Говорим, прикройте нас. Отказались: не имеют приказа. Если бы удалось зайти в село и закрепиться, не было бы тысячи смертей.
Наступление продолжалось на всех направлениях. Россияне заходили в Дебальцево. На командном пункте "Ромашка" захватили пленных. Мы бросились их освобождать - шквальный огонь. Их лезли тысячи. Мы стреляли и не могли перебить. Шли в полный рост, будто под наркотиками. Один в танке в 200 метрах от нас вылез, снял штаны и показал интимные места. Это было последнее, что сделал в жизни.
Из города выходила колонна, которая попала под артобстрел.
Да. Назначили место сбора. Поразило, сколько там бойцов. Многие тысячи. Они стояли? Были моменты, когда любое усиление выиграло бы бой. Пошли тремя колоннами. Утром стали в поле. Нас обстреляли, началась паника, все бросились врассыпную. Я и еще несколько бойцов остановились в деревне. Имели простые авто и БРДМ (боевая разведывательная десантная машина - Gazeta.ua). Россияне из гранатомета попали по ней. Решили идти пешком. Опять паника. Сдуру начал стрелять в сторону русских. Рядом был "Африканец". Прошел Ирак, поэтому трезво все оценивал. Сказал идти за ним. Встретили еще бойца из взвода, начальника штаба. Наши танки ехали и не стреляли. Мол, сбросили снаряды, чтобы быстрее идти. Не знали, что боекомплект на это не влияет.
Нас осталось пятеро. Высидели пару часов и двинулись дальше. Дошли почти до Логвинова. Там поле, по обе стороны - россияне. После 17-ти, как стемнело, поползли. Первым - "Африканец". Снимал растяжки, вытаскивал мины. Мы пролезли между блокпостами россиян в 150 метрах друг от друга. Полем прошел их танк в сторону нашей колонны. Бежали 5 метров за ним. От него шло тепло и дым, поэтому в тепловизор нас не видели. На одном из перекрестков на Троицкое россияне повернули влево, а мы вправо, на какие-то дачи. Выбили двери в одной и заночевали. Поужинали ветвями с деревьев и талым снегом. Утром на заборе увидели, нарисован наш флаг. Это было счастье - свои!
19 февраля в 7 утра вышел из окружения. Позвонил маме. Две недели не знала, что с сыном. В Артемовске с побратимом сели в такси и поехали домой. Не помню, какое число погибших в Дебальцево называет наша власть. Но погибли не сотни, а тысячи.
44-летний Александр Мотрий - кадровый военный, полковник запаса и командир батальона ткриториальнои обороны "Кривбасс" ранее заявил, что полного расследованияя трагедий под Иловайском и Дебальцево так и не будет.
3 
25817
Комментарии
2