"Этой планете я ставлю ноль" - Кира Муратова

8

5 ноября 1934-го родилась украинскмй режиссер Кира Муратова.

Она родилась в Бессарабии 5 ноября 1934-го и была наполовину румынкой, жила когда-то с родителями в Бухаресте, где ее мама руководила отделом культуры. А потом Кира отправилась в Москву, поступила во ВГИК, в мастерскую Сергея Герасимова. Распределилась на Одесскую киностудию и лишь чуть-чуть пожила в Ленинграде. Алексей Герман-старший шутил, что Одессу когда-нибудь переименуют в Муратовку.

На вопрос, что движет ею при поиске сюжетов, отвечала: "Ужас. А вдруг я ничего не придумаю, и будет скучно". — "Как вы находите деньги на картины?" — "Трудно очень. Нет смысла про это говорить. Отчаиваюсь". Она считала, что "без мании величия в режиссуре делать нечего", а "искусство — это золотые пилюли, необходимые нам, жаждущим, все подсластить".

Ей принадлежит фраза "этой планете я ставлю ноль"...

Муратова ни под кого не подстраивалась, имела внутренний стержень.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Кира Муратова: Отстаньте от Украины!

Однажды вошла в состав жюри на Венецианском кинофестивале. Директор начал давить, навязывать судьям решения. Тогда шведская продюсер схватила этого директора, а Муратова начала бить его сумочкой по лицу. Более директор не вмешивался, решение приняли самостоятельно. Этот крепкий характер ощущается в фильмах Муратовой. Даже когда снимала о внутреннем мире человека, показывала абсурдность жизни самой страны.

Фильмы, которые она сняла, запрещали, монтовали без ее ведома. Муратова снимала с титров имя, заменяла его протестующим "Иваном Сидоровым". Стала популярной во времена перестройки, но потом снова пошла в творческое подполье.

Как-то у Муратовой спросили, можно ли ее считать украинским режиссером. Ответ был категоричен. Неукраинским режиссером ее можно назвать лишь в одном случае: если Одесса - это не Украина.

Войну ненавидела.

"Я вообще не понимаю, как это можно в XXI веке убивать друг друга. Это должно быть запрещено, как людоедство. Хотя людоедство я еще как-то могу понять, потому что голодные люди едят как животные. Но война — это омерзительная вещь. Ни ради какой-либо территории, даже если ты назовешь эту территорию родиной, мы не имеем права убивать друг друга".

Предлагаем вашему вниманию высказывания режиссера о себе и кино за 3 года перед смертью.

Мне безразлично, где жить, если там можно работать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Я не бессмертна" - Муратова больше не будет снимать кино

Мне скучно говорить впустую. Слова я люблю, когда они нужны — у меня все фильмы говорливые. Я хотела бы снять немое кино, но не могу, не умею.

Я сейчас не говорю, что я режиссер. Говорю: я была режиссером. Это было абсолютное чувство удовлетворения. Как наркотик, как страсть, как любовь. Конечно, это счастье. И очень нервное перемежение: то плохо, то хорошо. Потом плохо — и опять хорошо.

В моем нынешнем физическом состоянии я могла бы снимать кино, только если была бы миллионершей или если у меня был бы спонсор-миллионер. Так, чтобы 4 часа поработать, а потом пойти поспать и полечиться.

Я никогда не хотела работать в театре, даже в худшие времена, когда меня отовсюду выгоняли. Это же не фиксируется ни на каком носителе, это все уходит в песок. Мне нравятся вещи, которые существуют помимо меня.

Я очень люблю смотреть чужое кино: была производителем, а стала потребителем. Наверное, это защитная реакция организма. Он находит, что это вредно мне — писать, заниматься кино. Как красная лампочка загорается: не надо.

Я не встречала Чаплина, но он гений. Это мой первый любимый режиссер с младенчества. Мама в детстве приводила меня в кинотеатр, где шли беспрерывные сеансы, и можно было входить на середине фильма и сидеть хоть целый день. Она меня сажала, на экране показывали Чарли Чаплина, и я смотрела по кругу одно и то же.

У меня никогда не было желания снимать что-то дорогое. Я люблю древние — если так можно сказать — способы снимать кино.

Терпеть не могу массовки.

Рассказывать, как снимается кино, — это глупо. Это как вы бы стали рассказывать мне, что такое любовь.

Когда снимаешь, все равно, чем питаться. Помню, у нас была такая киномеханик Зоя, которая приходила ко мне всегда голодная, и о чем ее ни спросишь: "Вкусно, Зоя?" — отвечала: "А я не знаю. Все вкусно".

Я привыкла работать так: кончилась смена — до свидания. Есть актеры, которые от этого очень страдают, потому что хотят продолжать дружить, общаться. Но я не хочу посиделок, и дальнейшее общение для меня невыносимо. Может, это оттого, что я не пью?

Неважно, как выглядит режиссер. Неважно, помыл он голову или нет. Голова должна работать — и все.

По своей натуре, я аутичная. А профессия моя очень общительная. Поэтому после разговоров на публике мышцы у меня всегда болят от улыбок.

Монтаж — это удивительное спокойное сплошное счастье. Ничего уже не надо, только чтобы электричество горело. Когда все загнано в пленку, - это становится предметом, которым ты манипулируешь. С ним уже ничего не может случиться.

Получать награды — смешанное чувство: как будто ребенка позвали на елку и дают подарочки. Знаете, как говорят: хорошо, когда хвалят, плохо, когда ругают, но хуже всего, когда долго хвалят или долго ругают.

Тамара Макарова (советская актриса, 1907−1997)мне говорила: "Ты режиссер-экстрасенс". Лестно мне было, понравилось это выражение.

Мне не надо, чтобы про меня снимали документальное кино. Дневники и все, что когда-то писала, хочу сжечь, уничтожить. И пепел мой развейте, раздуйте и на помойку меня выбросьте, отдайте в зоопарк на съедение зверям. Хочу, чтобы от меня остались только фильмы — и все.

×