Третий язык

 

У парикмахерши нашей Гавы фамилия Русланова. Как у известной певицы.

Однажды посреди медлительного и сложного процесса стрижки пса она поинтересовалась, чем я занимаюсь.

— Я переводчик.

— С каких языков? — решила она углубить свои знания.

— С английского и польского, — отвечаю я, понимая, что никак парикмахершу своей Гавы удивить этим не могу. Но очень ошибаюсь, потому что она восторженно выкрикивает:

— Уважаю полиглотов!

И в самом деле, если задуматься, то для кого-то знание одного языка вызывает немалые проблемы. А тут — два! Я специально не назвал третий язык, с которого я также иногда перевожу. Не назвал потому, что переводить с него в нашей стране считается или плохим вкусом, или пустым делом, или даже культурным вредительством и вколачиванием клина между братскими народами.

Считается, что в этой " недоработке" приблизительно столько смыслов, как, например, в стрижке гладкошерстных ретриверов. И вот я лихорадочно думаю: говорить ей или нет? Если не скажу, так и останусь в ее парикмахерском сердце вечным полиглотом. Если же скажу, то могу одним словом разрушить заработанный имидж.

Однако в определенный момент пафос эгоиста уступает апломбу экспериментатора, и я рискую.

Хм, странно, такого языка не знаю

— Есть еще, правда, один язык, с которого я перевожу, — захожу издалека, чтобы как-то подготовить почву.

Парикмахерша подыгрывает мне, неизвестно почему выпаливая:

— Мертвый?

— Нет, — говорю, — живой. Живее не бывает.

Я снова делаю паузу, посылая мячик на ее половину поля.

— Типа, китайский? — словно шутит она. И я понимаю, что в ее словах есть малость правды. Да, живее и в самом деле не бывает.

Я снова зависаю и говорю:

— Великорусский.

— Хм, странно, такого языка не знаю. — Русланова закатывает глаза и в третий раз за последнюю минуту удивляет меня. Но я почему-то совсем не удивляюсь.

×