На городском озере — прекрасный трехкилометровый променад. А на воде — утомленные утки отвоевывают у льда лоскутки глади. Они опоздали с отлетом, но, наверное, им просто некуда лететь. Их не ждут на пляжах Апшерона и Анталии. Потому что кому там нужны наши бедные утки?
Однако вчера они собрались на какое-то деловое совещание, а сегодня их уже не было. Не знаю, куда делись, и неизвестно, появятся ли они завтра.
Уток нет, а Божий Человек всегда есть. При любой погоде. Глубоко посаженые глаза, острый нос. Он угловатый и какой-то несовершенный, как 5-летний мальчик. Хотя и высокий, как баскетболист Лебедев.
Наматывая круги, он рассматривает асфальт. Его ежедневные хождения смахивают на миссию наивысшего порядка. Мы всегда якобы встречаемся взглядами, но это иллюзия. Потому что он всегда смотрит внутрь себя. Он знает этот асфальт, каждую его извилину и ямку как свои пять пальцев.
У него глубоко посаженые глаза и острый нос
Нас интригует его фигура, потому что позволяет разыграться неуправляемой фантазии. Мы выдумываем ему каждый раз новую историю жизни. То он гениальный писатель, который днем продумывает роман, а ночью пишет. То святой, то грешник, то раковый больной, то безумный профессор. Мы наполняем его своим содержанием — пишем что-то белым мелом по серому асфальту.
Иногда хочется услышать хотя бы полслова из его уст. Узнать, откуда он приходит и куда идет. Хочется увидеть, как он ест и слушает радио. Как моется и ложится спать. Хочется увидеть какой-то его сон, где много солнца, травы и добрых людей. Но я точно знаю, что он никогда с нами не заговорит.
Сегодня он поменял свою кепку на шапку-ушанку. Почему-то кажется, что он что-то знает о тех утках. Но как у него спросить?
1 
1
Комментарии
3