Перелом костей носа, сотрясение мозга, травма головы и контузия глаза. Такие травмы получил 14-летний паренек из Белогородки, Бучанский район, Киевщина. Не в прошлом году, когда эта местность была оккупирована россиянами, и оккупанты избивали, насиловали, калечили и убивали детей, женщин, пожилых людей. Это произошло здесь и сейчас, несколько недель назад. Парня зверски избили двое 17-летних граждан Украины. В коротеньком сообщении криминальной хроники не сказано, пережили ли нападающие оккупацию, видели ли пытки и не повредило ли все это их психику. В то же время указано: пытки они снимали на видео и выложили в интернет.
После деоккупации Киевщины, Черниговщины и Сумщины, а позже Харьковщины и частичного освобождения Херсонщины сообщения об ужасных преступлениях россиян появляются ежедневно. В телевизионных новостях, в публикациях интернет-изданий, на профессиональном и любительском видео. Вполне уместным здесь будет фразеологизм "звучат из каждого утюга". Логика военного времени требует, чтобы военные на передовой мстили врагу за каждую жертву, а гражданские в тылу изо всех сил гнали насилие из своей повседневной жизни. Делали все, чтобы не уподобляться оккупанту и творить добро вместо сотворения зла. Есть такое выражение: горе сделало более гуманными. Или, как говорится, беда научит не делать беды.
Насилие на войне – необходимая составляющая победы, врага нужно убивать. Насилие в тылу – своеобразный побочный эффект
Зато реалии противоположны. Вместе с новостями о жестокости россиян видим и слышим: там женщина выбросила ребенка из окна, там родители насиловали своих детей и снимали на видео, там мужчина убил и расчленил женщину и наоборот – сожительница зарезала партнера и порубила на куски. И это я еще не вспоминаю об угрозах оружием и гранатах, брошенных во время разных ссор, часто нетрезвых. Есть соблазн списать всплеск бытового насилия на войну. Современное информационное пространство невозможно зачистить от плохих новостей, наоборот – они пользуются повышенным спросом. Вербальное и визуальное насилие порождает реальное насилие, ко всему эта фаза войны негативно влияет на нервную систему, особенно не слишком крепкую. Насилие на войне – необходимая составляющая победы, врага нужно убивать. Насилие в тылу – своеобразный побочный эффект.
Но простое объяснение не означает правильное. Ну ладно, война в Украине продолжается с марта 2014 года, и только в феврале 2022-го стремительно приблизилась с географически далекого, не всем известного Донбасса на одиннадцать километров к Киеву. Однако до масштабного вторжения увеличение уровня плохо контролируемого насилия списывалось на карантинные ограничения и вынужденную изоляцию. Определенный процент украинцев уставал друг от друга в четырех стенах – вот вам и новости для криминальной хроники.
Ладно, скажете вы. Ковид выступил триггером. Он наложился на общественный раскол, который произошел в апреле 2019-го после победы Владимира Зеленского на президентских выборах. И о войне тоже не стоит забывать: ведь Зеленский обвинил своего оппонента в нежелании завершать боевые действия. То есть война в инфопространстве тоже была. Вернее, о ней упомянули в предвыборной гонке. Следовательно, ковид можно обвинить в повышении уровня бытового насилия в той же степени, что и выборы и АТО/ООС. Вспомните хотя бы новости о захваченных террористами заложниках, которые летом 2020-го всплывали с недельным интервалом, а события происходили буквально в режиме реального времени. Причем один из террористов – полтавский, который захватил офицера полиции, – еще и оказался ветераном, участником боевых действий.
Но давайте вернемся еще дальше. В домайданные времена. Например, в мирный 2012 год, когда в Николаеве трое молодых людей изнасиловали и сожгли 18-летнюю Оксану Макар. Через год в Николаевской области произошла Врадиевка – когда двое милиционеров и таксист изнасиловали, покалечили и чуть не убили 29-летнюю Ирину Крашкову. В обоих случаях произошел огромный общественный резонанс, возмущенные безнаказанностью преступников граждане массово выходили на протесты, все это становилось праймовыми новостями и топ-публикациями.
Значит, война здесь ни при чем. Насилие и жестокость в нашей повседневной жизни проявлялись всегда
Значит, война здесь ни при чем. Насилие и жестокость в нашей повседневной жизни проявлялись всегда. Просто менялись, так сказать, тренды. В частности – бить и насиловать на камеру в телефоне, чтобы потом шантажировать, сливать в интернет и капитализировать свои действия, просто развлекаться, потому что так поступают другие.
Справедливость требует отметить, что это признаки не только современной Украины. Еще в середине 1990-х Квентин Тарантино написал сценарий фильма "Прирожденные убийцы", где по сюжету парочка серийных убийц Микки и Мэлори стали ньюзмейкерами и обросли толпой фанатов и последователей. В 2009 году нидерландский писатель Герман Кох опубликовал роман "Ужин", который в 2017-м экранизировал в Голливуде израильский режиссер Орен Мувермен. В основе сюжета – преступление, совершенное двумя подростками из благополучных семей. Они просто так подожгли темнокожую бродягу в телефонном здании и сняли это. Войны ни в Голландии, ни в США на момент создания книги и фильма не было.
Выходим, имеем дуалистическую ситуацию, которая отрицает сама себя. Война не имеет отношения к насильственным практикам в обществах – и в то же время безудержное, иррациональное насилие является прямым следствием войны. Жестокие люди, молодые и старшие, мужчины и женщины, служители закона и гражданские, существовали и будут существовать всегда. Если во время войны они станут свидетелями жестокого убийства своих соседей, в их головах ничего не поменяется, и добрее, гуманнее они не станут. Но и более жестокими, чем есть, тоже не будут. Лица, желающие причинить кому-то зло и похвастаться этим на весь мир, не порождение ни нынешнего, ни прошлого века. Они есть во вполне благополучных обществах.
Однако упомянутый "Ужин" стал в свое время бестселлером, потому что поднял проблему восприятия насилия. Родители обоих малолетних злодеев осудили их частно, в узком кругу – и решили скрыть факты, используя все свое влияние. То есть, наказав детей по-отцовски, не разрешили наказывать их по закону. Проще говоря, отмазали. В Украине это явление – досадные привычные будни.
Война превращает пострадавших и погибших в объекты ежедневных новостей. А в Facebook под фото массовых захоронений ставятся лайки
И вот к безнаказанности прилагается полномасштабная война. Не оправдывающая насилия, хотя общество и радуется каждое утро новостям о количестве уничтоженных россиян. Тем не менее, война стирает индивидуальность и идентичность жертв с нашей стороны. Превращает пострадавших и погибших в объекты ежедневных новостей. А в Facebook под фото павших и массовых захоронений ставятся лайки. Да, пользователь жмет опцию "нравится". Есть и так называемые "дизлайки". Но они больше касаются видео и являются реакцией не на контент, а на его производителей.
Виновные в издевательствах над 14-летним парнем установлены, задержаны и взяты под арест. Хочется верить в справедливый суд и положенное наказание. А вот россияне, виновные в десятках тысяч военных преступлений, за редкими исключениями наказания не понесли. Это означает: их жертвы – статистика, которая по умолчанию легализует внутреннее насилие, провоцирует совершение тяжких преступлений и трактует их как эхо войны. Ее побочный эффект. Но и не стоит обольщаться: победа над внешним врагом на криминальную хронику внутри страны-победительницы вряд ли положительно повлияет.
2 
1
Комментарии
1