"Финансовая помощь Запада нужна не менее военной. Иначе через несколько месяцев придется печатать деньги" – экономист Евгений Дубогрыз

Оценки разные. Минус 35 процентов по ВВП – это наиболее оптимистичная. По нашим (аналитического центра CASE Украина – Gazeta.ua) может быть до 60 процентов падения ВВП. Первая причина – война. Уничтожены здания, промышленные объекты. Проблемы с посевной. Процентов на 20-25 будет посеяно меньше в этом году, чем в прошлом. Но более важная проблема заключается в том, что разрушается инфраструктура и логистические связи. Вывезти основные экспортные продукты из Украины – зерно, металл, руду – стало гораздо труднее. Этот экспорт шел через порты. Перенаправить все по железной дороге через западные области очень трудно.

Третья составляющая – неопределенность. Бизнес, когда принимает решение, планирует на месяц, полгода, год. Что будет, какие сценарии, сколько нужно денег. Во время войны горизонт планирования у большинства бизнесов сузился максимум до месяца. Непонятно что будет, каков спрос, каковы логистические цепочки. Можно ли купить запчасти, горючее, довезти производимый товар.

 

Надо готовиться к инфляции издержек. Это значит, что цены будут расти из-за того, что товаров не хватает на всех. Экономика меньше производит, товаров меньше, а денег у людей где-то так же. Уже сейчас Нацбанку приходится печатать гривну.

Инфляция была в марте 13,7 процента. Нацбанк дал прогноз до конца года не менее 20 процентов.

Второе – проблема с трудоустройством. Труднее найти работу в Украине. Сложнее предложить работу. Бизнес и хотел бы привлечь больше людей, чтобы производить больше. Но физически это не может сделать.

Не столь большой рост будет реальных заработных плат. Ранее за последние несколько лет зарплата с поправкой на инфляцию росла на 12-15 процентов в год. В 2022-м точно будет меньше. А если будет высокая инфляция, то возможно и падение.

Поэтому рост цен, падение доходов, неопределенность в плане работы.

Худшая ситуация, что Нацбанк будет массово печатать деньги, будет проводить эмиссию гривны. Деньги будут идти на нужды бюджета: армия, социальные выплаты. Ибо результат этого – инфляция. Надеюсь, что этого не придется делать.

Недавно Нацбанк выпустил пресс-релиз, что очень высоки риски эмиссионного финансирования экономики. Если мы не будем получать в достаточном количестве средства из-за границы, если банки не начнут за счет своих средств финансировать бюджет и не возобновятся налоговые поступления, то Нацбанк просто будет вынужден в больших объемах печатать гривну.

В марте напечатали 39 миллиардов гривен. В апреле – уже 70 миллиардов. Это не очень хорошая тенденция. Вопрос как это решить. На этом этапе есть еще ресурс у банков – те деньги, которые у них находятся. Туда идет огромный приток средств украинцев, более 80 миллиардов гривен с начала вторжения: денег бюджетников, с е-поддержкой, зарплат военнослужащих. Эти средства тоже можно привлечь в экономику. Чтобы не Нацбанк покупал ОВГЗ (облигации внутренних государственных займов Украины. – Gazeta.ua), а чтобы банки это делали за свои свободные средства. Это снижает инфляционное давление на экономику.

Если меньше получать от наших западных партнеров, то несколько месяцев будет возможность продержаться за счет ресурсов банков и налоговых поступлений, которые, конечно, уменьшились. Так избежим большой эмиссии. А в дальнейшем надеюсь, что нам будут давать кредиты, гранты, любую финпомощь. Иначе мы не выдержим без эмиссии.

У нас сейчас финансируются в полном объеме военные нужды и социалка. Сокращать уже нечего. Порезали до нуля затраты на долгосрочные программы – строительство, науку.

Следует увеличивать поступления в бюджет. Минфин должен либо от Нацбанка получать деньги, либо выходить на внешние рынки и размещать евробонды. Здесь очень желательны гарантии от правительства США или Евросоюза. Если Украина не сможет заплатить сама, то за нее рассчитаются. Это обычный механизм. Мы по этой программе уже несколько раз привлекали деньги. И это для них дешевле, чем выдавать кредиты или давать гранты. Поэтому я в этом плане оптимистичен. Уверен, что наши дипломаты, руководство страны смогут договориться с западными партнерами. Если не дают нам средства прямо, то чтобы гарантировали наши обязательства. Это возможно.

Транспортная и контейнерная. Имею в виду порты. Там почти все остановилось. Работает один порт. Это меньше 10 процентов от того, что было. Ситуация плохая в металлургии. Часть компаний в Мариуполе, как Азовсталь. А еще часть в начале войны остановилась. И только две-три недели назад начали очень осторожно возобновлять работу. Например, Запорожсталь, "АрселорМитал-Кривой Рог".

С рудой меньше проблем. Добыча идет в Полтавской и Днепропетровской областях. Конечно, объемы меньше из-за проблем с экспортом.

Проблемы большие в топливной отрасли. Именно потому, что остановился импорт. Большую часть завозили из России и Белоруссии. Плюс поражен Кременчугский нефтеперерабатывающий завод. Это единственный НПЗ, который у нас работал.

В агросекторе и пищевой отрасли в начале войны были проблемы. Сейчас там наблюдается возобновление. Падение есть, но не критическое.

Смотря с чем сравнивать ситуацию. Минус 15-20 процентов производства, которое мы лишимся, это огромные объемы, если считать в тонаже и в денежном измерении. Хотя в начале войны прогнозы были пессимистичнее – либо не будет посевной, либо половину площадей не засеем. Сейчас видим, что посевная идет даже в регионах, где продолжаются боевые действия – в Харьковской области, Сумской. Это называется ситуация плохая в абсолютном измерении. Но с ожиданиями, которые были в начале марта и тем, что имеем сейчас, ситуация очень оптимистичная.

Голод нам точно не угрожает, несмотря на то, что многие склады разграблены или уничтожены. Запасов в Украине хватает, чтобы без проблем пройти этот и следующий год. Производство будет и, надеюсь, будет и экспорт.

Надо понять – у нас дефицит, потому что нет топлива или потому что при нынешних, установленных государством ценах невыгодно его продавать. Посмотрим, что будет после 9 мая. Юлия Свириденко (первый вице-премьер-министр – министр экономики. – Gazeta.ua) анонсировала, что цены увеличатся, но бензин и дизель будут.

Могу по иностранным банкам сказать свои наблюдения. Они стали менее активны. Менее охотно дают кредиты, чем до прямой войны.

Я ситуацию экстраполирую на компании реального сектора. Почему это происходит? Потому что у банков, международных компаний свои внутренние правила оценки рисков, правила работы на развивающихся рынках. Эти компании живут по уставам мирного времени. Их штаб-квартиры видят, что в Украине война, большие риски. Они не разбираются, что это за риски – их можно избежать или нет. Поэтому обрубают финансирование, сокращают деятельность: "ждем, когда все наладится". По банкам вижу, что есть очень сильное сокращение активности. Учитывая, что их клиенты – иностранные компании, значит они тоже сокращают обороты. Но это не касается агрокомпаний. Поставляют семена, средства защиты растений, оборудование для сельхозпроизводителей. Там все отлично.

После шока первых недель войны спрос возобновился. В украинцев есть деньги, покупают что-то и это нужно производить. Есть спрос – пищевая продукция, запчасти, бытовые принадлежности.

Например, я во Львове сейчас. На днях ходил в магазин и купил хлеб из Броваров.

Как минимум дать банкам стимул к кредитованию. Сейчас у нас ситуация очень контраверсионная. У банков есть деньги. Но они не рискуют их выдавать бизнесу. Во-первых, у бизнеса неопределенность. То есть, никто не может точно сказать – этот бизнес будет работать еще много лет, а этот перестанет работать завтра. Второе – банки живут по регуляциям мирного времени. Ведут дела по правилам, актуальным до 24 февраля. Боятся кредитовать. Государство может как минимум увеличить процент кредитных гарантий. По кредитам есть гарантии – на агрозаймы до 80 процентов, на остальные до 50. Это просто нужно поднимать. Пусть в будущем за это государство заплатит больше, но сейчас это позволит запустить экономику.

Также государство должно выбивать у Запада деньги. Это могут быть кредиты, гранты. Нам важна не форма поддержки, а деньги.

Третья составляющая – выбивание репараций. Если юридически будем следовать всем процедурам взыскания выплат с России, то это может затянуться на 100 лет. Последние репарации Германия за Первую мировую войну выплатила в 2010 году. А нам нужны деньги сейчас. Поэтому задача руководства страны - "стучать" ко всем: "Давайте заблокированые активы российского центробанка и их олигархов нам сейчас. Потому что нам уже нужно восстанавливать то, что Россия уничтожила. Юридически решим потом". И это будет важный шаг по защите бизнеса – завести в страну деньги, инвестиции.

Да. Программа "5-7-9" набирает обороты (программа поддержки бизнеса, когда государство компенсирует проценты по кредиту и предоставляет частичные гарантии возврата кредитов. – Gazeta.ua). Средства идут. Но финансирование можно увеличить. Сейчас это происходит за счет государственных банков. Но это не слишком рыночно. Надо дать всем остальным банкам тоже стимул включаться в процесс. Тогда приложение можно ускорить. Есть другие программы.

За "5-7-9" можно получить кредит до 60 миллионов гривен. Это скорее для малого и среднего бизнеса. Нужны большие суммы. Чтобы банки кредитовали, государство должно взять часть риска на себя. Во время мирного времени – это нонсенс. Потому что государство не должно принимать на себя риски частных учреждений. Но во время войны – это единственный способ запустить экономику и насытить ее деньгами. Если наши банки начнут кредитовать, это будет хороший сигнал на Запад. Смотрите: "Банковская система работает, кредитует, она жива. Не бойтесь давать деньги. Мы ведь не боимся". Потому что там есть восприятие того, что украинская банковская система лежит. Должны показать, что она работает не только через государственные банки, а вообще.

Для бизнеса это значит, что он должен искать новые места для производства. Проводить релокацию. Искать людей. Для бизнеса, связанного с торговлей, поставками, это вызов – изменить логистические потоки, подходы к складскому хозяйству.

Есть пока непонятный один момент. Сколько людей из внутри перемещенных вернутся. Поставьте себя на место бизнесмена. Я знаю, что в условном Львове сейчас приехало плюс пятьсот тысяч человек, и они останутся надолго. Потому строю склады, магазины, инфраструктуру с учетом такого количества граждан. Если из них половина или две трети вернутся, то ничем таким заниматься не буду. Работаю с колес. Поэтому нужно оценить, сколько из вынужденной миграции превратится в постоянную.

О миграции за границу тоже не можем сейчас говорить. Есть разные оценки. Одни говорят, что из уехавших большая часть не вернется. Остальные говорят наоборот – почти все приедут в Украину.

Экономика уже перешла на военные рельсы. Сократили до минимума все государственные расходы, кроме армии и социалки. Все государственные инвестиции уходят в военные предприятия. Не технологии, а именно в текущую работу. Государственные закупки переориентируются в первую очередь на нужды армии. Это и военное оборудование, амуниция, запасы продовольствия для войска.

На первых этапах – только государственная поддержка. А это как катализатор. Никто из-за границы не будет в эти регионы инвестировать, если не увидят, что это делает государство. Сначала должны дать сигнал – и деньги на восстановление, особенно жилищной инфраструктуры и какие-то стимулы для бизнеса, инвестирующего в восстановление разрушенных регионов. Это могут быть освобождения от налогов или свободные экономические зоны, другие преференции. Условно – инвестируешь в Сумскую область миллиард и еще миллиард на дело получаешь от государства. Вопрос, где брать деньги Украине на это. Реально – негде, кроме как у западных партнеров и за счет замороженных российских активов.

Предприниматели сейчас ищут возможности. Оценивают ситуацию. Многие бизнесы, имевшие мощности на юге и востоке, релоцировались в западные области и запускают производства.

Чем заниматься – бизнес сам определит. Правительство дает косвенные указания. Недавно было указание – сеять больше ржи и подсолнечника. Но на региональном уровне фермеры сами решат, что им выгоднее. И так все предприниматели – что сеять, что добывать, что производить. Главное – временно снизить налоги, как это было на примере ФЛП. Это нужно ввести и для крупного бизнеса. Также упростить разрешительную документацию. Чтобы можно было получить все документы, разрешения, подключение к энергосетям за несколько дней. Это будет иметь огромный эффект, чем какие-либо государственные стимулирующие программы.

Проблема бизнеса, особенно малого, это огромное количество разной разрешительной документации. На языке экономиста – транзакционные расходы. Если их снизить, упростить, свести к минимуму, будет экономический бум.

Это политика. Хотят интегрировать регионы в свою экономику, чтобы показать и Украине, и миру, что это уже их. По меркам центробанкинга как такового, это одна из самых неэтичных вещей – на территории другого государства вводить свою валюту. Это то, за что центробанк России должен быть не просто исключен из всех организаций, но из всех возможных двусторонних отношений. Это харам (грех. – Gazeta.ua) в мировой практике центробанков. Набиуллина (председатель центробанка РФ. - Gazeta.ua) имела полное право от таких указаний отказаться или подать в отставку.

Санкции уже работают. Чтобы это понять, следует почитать местные сайты в регионах РФ. Где-то там в Калуге, Челябинске, Тагиле, на Дальнем Востоке. Там проблемы со всем – бытовой химией, техникой, запчастями, одеждой. Санкции – это не прилетевшая ракета, после которой больше ничего нет. Это постепенное сокращение экономики, потребления, отказ населения от обычного комфорта. Это происходит медленно. Потому не всегда заметно. В РФ очень профессиональные две организации – центробанк и минфин. Они смогли остановить панику там в конце февраля. А также растянуть влияние санкций во времени. Поэтому рядовой россиянин видит, что у него все хуже и хуже ситуация. Но это идет так медленно, что он успевает привыкнуть. Поэтому сказать, что Россия перестанет воевать из-за санкций – неправильно. Но в перспективе нескольких лет у них будут проблемы со всем, кроме энергоносителей и денег.

Кроме агропродукции мы не являемся чем-то незаменимым. Запчасти, полупроводники, какие-то детали для айфонов есть где производить или купить. Это немного увеличит цену. Единственная глобальная проблема – снижение объемов поставок агропродукции из Украины. Мир на это обращает внимание. Пшеницу или подсолнечное масло из Украины заменить нельзя. Потому все оценки касаются влияния на агросектор. Но есть и в этом разногласии. Кто-то говорит, что будет массовый голод в странах Ближнего Востока. Кто-то напротив, что справятся. В Украине есть запасы. И то, что вырастим, будем, прежде всего, сами потреблять.

Они и хотят больше. У нас есть люди, которые едут туда и готовы живать на помощи. Но большинство украинцев, уехавших в Европу и собирающихся там оставаться, активно интегрируются. До войны многие украинцы работали там. Наших людей знают. И приток таких беженцев – это плюс, а не минус для тех, кто их принимает. Их еще постараются удержать. Потому что альтернатива – беженцы из Африки или Ближнего Востока. А они менее адаптированы, интегрированы и более требовательны. Поэтому нам будет вызов, как вернуть наших людей. Там будут иметь дешевую и квалифицированную рабочую силу, которая будет делать то, чего они сами не хотят. Плюс получают айтишников, финансистов. В Германии огромный дефицит специалистов в финансовой и бюджетной сферах. Они привлекают их со всего мира. А здесь приток людей. Европе нужно открывать границы и тратить деньги на более быструю адаптацию наших людей. А наша задача – делать здесь так, чтобы у украинцев был стимул вернуться.